Кастусь Полупанич прекрасно знает, куда он сейчас скрытно проникнет. Потому что сегодня у точеной, как унитарный патрон, фотомодельной красотки Ксюши Сиськи-на-Каблуках отгул до обеда. Он ей-то и скажет о вчерашнем распоряжении госпожи Триконич:
— …Костик, сделаешь дело — трахайся смело.
Мы с тобой, мой мальчик, из глубокой сраки вылезли. Все в говнех, ан в животе и счастии, Богородица-дево, радуйся…
К образному славянскому языку непосредственной начальницы сквайр привык и скрытого смысла в нем не искал. Потому как опасно, боязно и не положено. Сквайр Константин твердо знает свое место в иерархии всемогущего тайного ордена.
«Знамо дело…»
Через два дня титулованный сквайр Константин получил команду от кавалерственной дамы Вероники захоронить полутруп умиротворенного геомансера:
— Со святыми его упокой, Костик.
Она оставила в его компетенции прекратить сердобольно телесную жизнь бывшего колдуна или же как есть сунуть в деревянный бушлатик иссохшую до пергаментного состояния парализованную полупустую оболочку с переломанными костями и глазами, слабо реагирующими на свет.
Сквайр благомысленно рассудил: марать руки не стоит, и так обезвреженный и обезвоженный геомант-гадатель не жилец. И потому он заживо закинул голые мощи под могильную плиту в пустой гроб Якова Самусевича на дальнем, но престижном городском кладбище.
Этот тайник сквайр Константин оборудовал по личному распоряжению рыцаря-инквизитора Филиппа в конце декабря прошлого года. Оказывается, в самом деле могилку готовил. Не тому, так другому в непогрешимом предвидении неизбежного.
«Схоронили — не позабыли…»
Родителям Софьи Жинович урны с прахом дочери и ее жениха Джованни Сквирелли компетентные органы выдали спустя полтора месяца после описанных выше событий. С письменного согласия матери покойного синьоры Патричии Гвельфи прах ее сына похоронили побок с белоросской невестой.
На похороны из Италии приезжал синьор Микеле Гвельфи — родной дед Джованни. Сухонький седенький старичок ни слова не говорил по-русски и молча плакал на кладбище, беззвучно сотрясаясь от рыданий, пока его не увели и не усадили в машину.
— 4-
— …К нашему брату Микеле нельзя не преисполниться сочувствия, брат Фил. Упаси вас Боже когда-нибудь терять подопечных неофитов и учеников не в доблестной схватке во имя вящей славы Господней, а по обстоятельствам бездуховной скверны и греховного пренебрежения орденским долгом.
Утешать его нам без нужды. Бесчестия здесь нет, и позор не велик, ежели о нем знаем лишь мы с вами. Невзирая на то, рыцарь Микеле никогда не простит себе собственного мягкосердечия. Ибо греховно и преступно частное милосердие, послужившее причиной гибели сотен и тысяч безвинных людей.
— Былое — не предержащее, брат Патрик. Но брат Микеле был, есть и пребудет славным рыцарем. Тому свидетели я и дама-неофит Анфиса, осуществлявшая дознание.
Как вы ее находите, док? — перешел на английский язык Филипп. — Более всего меня интересует возможность полноценной транспозиции харизмы для мисс Энфи.
— Позвольте прежде ответить на ваш первый вопрос нетерпеливый мистер Ирнив. Так как я нахожу мисс Энфи прекраснейшим архетипом сарматской девы-воительницы. Соразмерность плеч, тонкой талии и трехмерных чресел, идеально расположенная маленькая крепкая грудь, великолепный разворот скульптурных ягодиц и удлиненных бедер…
Она из нашего старшего поколения харизматиков, предрасположенных воспринимать в эпигнозисе дарования духовные. Но отнюдь не огульно, тотально и далеко не каждый раз в соотношении сверхрационального и рационального, коллега Фил.
Мисс Энфи по недомыслию рукоположили в дознаватели-поисковики. Отсюда и проистекают все ее беды.
Кое-что я могу сделать для нее медикаментозно. Разумеется, если мистер Булав и мистер Ирнив сочтут желательным направить мисс Энфи в мой пансион благородных девиц…
Заразительно рассмеявшегося Филиппа доктор Патрик поддержал раскатистым хохотом.
— Док, выходит, мы думаем одинаковыми словами. Должно быть, для вас не секрет и банки с пивом, хранящиеся в дупле трухлявого дерева?
— Вау! У мисс Мэри новый тайничок?
— Я вам ничего не говорил, док. Не вздумайте меня выдавать.
— Слово джентльмена, сэр Ирнив. Будьте покойны. Я буду нем как могила. А пара глотков алкогольного пива ничуть не повредят мисс Мэри и моим арматорским трудам.
Все же вернемся к мисс Энфи. В чем ваш профит, коллега?
— Мисс Энтея Столешникофф духом, не плотью есть инквизитор и экзорцист от Бога.
— Желаете, мой добрый сэр, поломать орденское социальное табу, словно закоренелый техногностик? Женщин-инквизиторов в ордене не бывало вот уже 350 лет со времен старухи Джудит, дамы-зелота из Йоркшира.
Хотя кое-кто несомненно присвоит мне ваш грех ниспровергателя глупейших обычаев и неписаных установлений. Потому как без моего участия и ассистирования в качестве носителя дарования инквизитора-дознавателя конечный успех транспозиции окажется под большим сомнением.
Альтернативы вам, безусловно, известны, коллега. Но лучше я вам их изложу заново в ментальном контакте, чтобы вы могли поразмыслить на досуге об эвентуальных превратностях, сами прикинули бы степень рискованности возможных вариаций.
Немудрящую хиротонию после исповеди и ритуала очищения мы отвергнем с порога. Даме-неофиту Энтее не в чем каяться и уповать на милостивое разрешение от пресловутой женской греховности. Успех транспозиции более чем сомнителен.
Остаются три альтернативы транспозиции харизмы столь серьезной и основополагающей орденской спецификации.
Пойдем сначала из глубины веков. Филогенетически я имею в виду ритуальное соитие Архонтов Харизмы из «Мистерий Эпигнозиса» и производные ритуалы, к XI веку оказавшиеся под неписаным запретом. Здесь вам и ей с огромным трудом придется преодолевать собственные моральные ограничения, что не может не вызвать психосоматических негативных последствий.
Подчеркну, ритуал плотского и духовного коитуса прост, надежен до 95 процентов в наших обстоятельствах и физиологически безопасен для вас обоих.
Второй вариант транспозиции в состоянии вашей, рыцарь Филипп, клинической смерти способен перегрузить реципиента сверхдозой, как это уже было, когда рыцарь Пол, харизматик среднего поколения, преподавал мисс Энфи дарование целительства. На фифти-фифти мы ее теряем при повторении пройденного.
Третий жесткий и суровый опцион включает клиническую смерть дамы-неофита Энтеи через ваш и ее динамис сердца. Но ритуальную смерть от вашей, рыцарь Филипп, руки она должна принять по доброй воле в полном сознании. Во всей глубине и полноте ее разумной души.
