Все времена в отеле смешались вместе — все, кроме настоящего, в котором находился Джек Торранс. Но вскоре и его время будет поглощено отелем. Вот и хорошо, просто отлично.
Ему послышался звук колокольчика — динь-дон! — на административной стойке, вызывающий посыльных в то время, когда мужчины во фланелевых костюмах образца 1920~го года или в двубортных костюмах в тонкую полоску образца 40-х годов рассчитывались у стойки. Снова сидят на диванчике у камина три монашки, поджидающие, когда рассосется очередь у кассы. А позади них стоят, одетые в смокинги, с алмазными булавками на сине белых галстуках, двое мужчин: Чарльз Гранден и Вито Дженелли обсуждая вопросы прибыли и потерь, жизни и смерти. Множество машин дожидались у парадною входа, некоторые из них наклады вались друг на друга, как на снимке, сдвинутом с места во время плохой экспозиции. В большом зале проводились различные деловые встречи, разделенные временными промежутками в несколько сантиметров. Одновременно проходил костюмированный бал, тут же праздновались дни рождения, свадьбы и юбилеи Мужчины говорили о Невиле Чемберлене или австрийском архиепископе. Музыка, смех, танцы, истерия. Явная атмосфера чувственности. И Джек слышал их всех сразу мелодичная какофония звуков заполняла отель. В столовой, где находился Джек, одновременно подавались завтраки, обеды и ужины за все семьдесят лет существования отеля. Он мог почти… нет, вычеркнем «почти», — он слышал их отчетливо, но слабо, как слышится отдаленный раскат грома в жаркий летний день. Он слышал их и ощущал их присутствие так же, как и они с самого начала заметили его появление. Этим утром все помещения отеля были заняты.
Театр полон.
И за дверью «летучая мышь» разговоры велись и вздымались к потолку ленивой струйкой сигаретного дыма. Более утонченные, более интимные разговоры. Грудной женский смех, вызванный похотью. Грохот музыкальных автоматов, извергающих пьяные мелодии, накладывающиеся друг на друга.
Он толкнул створку дверей и вошел в гостиную.
— Привет, ребята, — сказал Джек тихо. — Я был в отъезде, а теперь вернулся.
— Добрый вечер, мистер Торранс, — сказал Ллойд, искренне обрадованный. — Приятно видеть вас снова.
— И я рад вернуться, Ллойд, — сказал он серьезно и зацепил ногой табурет между человеком в темно-синем костюме и женщиной в черном платье, опустившей глаза с поволокой к донышку своего бокала с сингапурским коктейлем.
— Что будете пить, мистер Торранс?
— Мартини, — ответил он с удовольствием. Джек глянул на полки, уставленные рядами тускло поблескивающих бутылок. Отличный выбор напитков, насколько он мог судить — Пожалуйста, налейте одного большого «марсианина». Они высадились где-то на земле, Ллойд.
Джек вытащил бумажник и положил на стойку двадцатку. Пока Ллойд готовил выпивку, он глянул через плечо — все кабинки были заняты. Некоторые из гостей были в маскарадных костюмах… Женщина в кисейных гаремных шароварах и расшитом стеклярусом бюстгальтере, мужчина в смокинге с головой ухмыляющейся лисы. Мужчина в собачьем наряде, щекочущий кисточкой хвоста нос девице в саронге, к вящему веселью собравшейся компании.
— Денег не берем, мистер Торранс, — сказал Ллойд, ставя бокал донышком на двадцатку Джека. — Приказано с вас денег не брать. По указанию управляющего.
— Управляющего? — легкое беспокойство тронуло сердце Джека. Однако он поднял бокал и поболтал содержимое, глядя, как бьется о холодную стенку бокала оливка.
— Конечно, управляющего, — губы у Ллойда расплылись в широкой улыбке, но глаза прятались в тени глазных впадин, а кожа была бледной, как у мертвеца. — Управляющий сам хочет осведомиться у вас, как поживает ваш сынок. Он очень интересуется вашим сыном. Денни — талантливый мальчик.
Можжевеловые пары приятно кружили голову, но и притупляли чувства. Денни? При чем тут Денни? И как он сам оказался здесь со спиртным в руке?
Он же дал обещание не пить. Он же завязал с пьянством… и поклялся в этом.
Что им надо от его сына? Венди и Денни не имеют ко всем этим… никакого отношения. Он попытался заглянуть в темные глаза Ллойда, спрятанные в тени, но в баре было темно, слишком темно, чтобы прочесть в них хоть что-нибудь.
Им нужен я… только я, не правда ли? Ни Венди, ни Денни. Только мне одному нравится тут. А они хотят уехать. Это я испортил снегоход… проник в тайны старых счетов… сбавил давление в котле… лгал… почти заложил им свою душу… Что еще им нужно от меня?
— Где управляющий? — он старался говорить небрежно, но слова вырывались из губ, онемевших от первой выпивки, почти в паническом ужасе.
Ллойд только улыбнулся.
— Что вам нужно от моего сына? Денни не участвует во всей этой… верно? — В его голосе слышалась неприкрытая мольба.
Лицо Ллойда расплылось, заколебалось, как отражение в воде, стало отвратительным от болячек, источающих вонючую жидкость. Белая кожа пожелтела и покрылась морщинами, на лбу выступили кровавые капли, словно пот. Где-то в отдалении раздался бой часов, отмеряющих четверть часа.
Снимите маски, снимите маски.
— Выпейте свой мартини, мистер Торранс, — сказал Ллойд тихо. — Это дело вас не касается. Пока, по крайней мере.
Джек поднял бокал, поднес его к тубам и замялся. Он услышал треск лопнувшей кости руки Денни. Увидел велосипед, взлетевший в воздух и ударившийся в ветровое стекло машины Эла. Он увидел одинокое колесо, валявшееся на дороге, со спицами, которые торчали к небу, как обрывки рояльных струн.
Разговоры вокруг стихли. Джек оглянулся через плечо. Все молча и выжидающе смотрели на него. Человек, стоявший рядом с девицей в саронге, снял лисью голову, и Джек увидел Хорейса Дервенса. Его русые волосы космами ниспадали на бледный лоб. Женщина рядом пристально вглядывалась в Джека близорукими глазами. Платье у нее соскользнуло с плеча, и Джек мог видеть ее вислую грудь со сморщенным соском. Внимательно всмотревшись в ее лицо, он подумал, что она вполне могла быть женщиной из комнаты 217, которая пыталась удушить Денни. Человек у стойки справа вытащил небольшой револьвер с перламутровой рукояткой и принялся крутить его на стойке, как рулетку.
— Я хочу… — Джек понял, что голосовые связки у него не повинуются, и начал снова:
— Я хочу видеть управляющего… Он не понимает… мой сын не имеет никакого отношения ко всему этому.
— Мистер Торранс, — изрек Ллойд льстиво. На его изъеденное чумными язвами лицо было страшно смотреть. — Вы встретитесь с управляющим в свое время и все узнаете — он выбрал вас своим агентом в этом деле. А теперь выпейте свой мартини.
