Антон обнял Анну, и так они и сидели, долго-долго, до самой ночи.
Стемнело.
— Как думаешь, кто-нибудь из наших там уцелел? — задал Антон давно мучивший его вопрос.
Он боялся спрашивать Анну, не хотел расстраивать ее, но не проходило и часа, чтоб он не вспомнил Нестора Карловича или хрёпла Семена. Как там они?..
— Не знаю, — ответила русалка, поднимаясь.
— Пойдем домой? — спросил Антон.
— Нет. Мне кажется, у нас здесь есть какое-то дело, — ответила Анна.
— Но какое у нас может быть дело на кладбище?
— Не знаю. Идем.
Они перелезли через ограду, прошли по Смоленскому мосту, и вновь очутились на кладбище, только теперь на православном.
Было тихо и безлюдно. Они бродили среди могил, будто тени.
— Смотри внимательнее, Антон. Думаю, это как-то связано с тобой, — шепнула Анна.
Антон смотрел, правда, совершенно не представляя, что должен увидеть.
Вскоре они оказались в дальнем уголке кладбища. Тут попадались свежие могилы. Большие гранитные надгробия свидетельствовали о том, что здесь хоронили очень богатых или известных людей.
В слабом свете фонаря, что стоял на главной аллее, Антон различил совсем свежую могилу, заваленную венками и цветами. Сам не зная зачем, он направился к ней.
Могилу венчал крест. Простой, деревянный, временный. А на кресте в прямоугольной рамке висела фотография, с которой добродушно улыбался…
— Владимир Анатольевич! — воскликнул Антон.
— Ну, вот, я же тебе говорила, — улыбнулась Анна.
— Ты хотела проститься с ним? — спросил Антон неуверенно.
— Нет. Поздороваться.
— Что?..
— Отойди!
— Анна!..
— Отойди и смотри!
С этими словами, Анна воздела к небу руки. Глаза ее сверкнули в темноте яростным светом. Запрокинув голову, русалка взревела нечеловеческим голосом.
Поднялся ветер. Да такой силы, что Антон вцепился в стоящее рядом гранитное надгробие. Пальцы скользили по мокрому полированному камню. Ветер трепал одежду. Вихрь поднял и закружил в безумном танце венки с могилы Владимира Анатольевича, крест на его могиле покосился.
— Анна! Анна! — кричал Антон.
Но русалка не слышала его. Она стояла в центре бушующей стихии, выла, подобно сирене, а ее волосы распустились по ветру черными змеями. А потом с неба ударила молния. Фонари на центральной аллее погасли. Стало совсем темно, и ветер стих.
— Что это было, Анна? — Антон потихоньку приходил в себя. — Зачем ты сделала это?
— Иди сюда, — русалка поманила его, игриво сверкнув глазами. — Смотри.
Антон в недоумении уставился на могилу Владимира Анатольевича.
— На что смотреть? Пойдем отсюда, а то, чего доброго, сторожа нагрянут… Что я тут должен увидеть?
— Жди!
Антон ждал. Хоть и по-прежнему не понимал, чего следует ждать.
Внезапно, крест на могиле качнулся, полез из земли и упал. От испуга, Антон отскочил в сторону:
— Анна! Ты что сделала?
Но ответ был уже очевиден. Земля на могиле зашевелилась, вздыбилась, и на поверхности показалась рука. Потом вторая. Подтягиваясь, из земли высунул голову человек. Он открыл рот, выплюнул землю и что-то неразборчиво пробурчал, сверкнув золотым зубом. Без сомнения, это был Владимир Анатольевич. Запахло тленом.
— Владимир Анатольевич? — просипел Антон.
— Ну а кто ж еще?! — невозмутимо ответил покойник, резво выбравшийся из земли и отряхивающийся от налипших ее комьев. — Сыровата землица у нас в Питере, да? Ну, что ты жмешься! Договорились же — просто Володя!
Мертвец протянул Антону свою здоровенную, а теперь еще и распухшую руку. Антон неуверенно пожал ее.
— Смотри-ка ты! И плоть новая наросла! А то совсем зажрали меня глуты чертовы! — усмехнулся Владимир Анатольевич, разглядывая свою кисть. — Ну, спасибо вам, люди добрые! Анна, век перед тобой в долгу!
С этими словами он развернулся и зашагал прочь тяжелой, но твердой походкой.
— Увидимся еще! — донеслось из темноты.
Антон стоял как вкопанный, не зная, что и сказать. Анна дернула его за рукав:
— Пойдем?
— Пойдем…
И они пошли.
Всю ночь бродили они по расцвеченному огнями городу. Антон молчал. У него в голове крутилось множество вопросов, которые он хотел задать Анне, но потом он понял, что все это не имеет смысла, что она русалка и ведьма, и сделала то, что должно. Он понял, что это судьба или что-то вроде того. И решил ни о чем не спрашивать.
— Гуляем всю ночь, и ни одного мор-глута не встретили, а ты говорил — кишат по ночам… Обманул? — спросила Анна под утро, когда они уже шли по набережной Фонтанки к дому.
— Есть малость, — смутился Антон. — Ну, а что я еще должен был тебе сказать?..
— Больше никогда не обманывай!
— Не буду. Обещаю.
Они спустились к воде по гранитным ступеням.
— Не хочешь поплавать? — глаза русалки шаловливо сверкнули.
— Что?
Антон еще не понял, что же ему предлагает Анна, как она толкнула его в воду и сама прыгнула следом.
Антон не успел сообразить, что же с ним произошло. Не успел даже вскрикнуть. Он просто поплыл, не пытаясь даже вынырнуть, чтобы глотнуть воздуха. Вода казалась такой приятной и родной! В ней было уютно, как дома в постели. Потом он немного запутался в водорослях, и только тогда заметил, что рядом плывет Анна. Они плавали от берега к берегу, плавали наперегонки, ныряли к самому дну. Какое-то безразличие к миру, что остался над поверхностью воды, поселилось у Антона в душе. Его волновала лишь она — русалка Анна.
Наплававшись вволю, они вылезли на гранитный спуск и сидели там рядышком, прижавшись друг к другу. Вода стекала с них ручейками. Прядь зеленых водорослей красовалась у Анны в волосах.
— Здорово! — первым заговорил Антон. — Не думал, что умею вот так плавать.
— А я всегда умела, — Анна улыбнулась в ответ.
Когда рассвело, Анна и Антон вернулись домой.
Оставив русалку в комнате, Антон отправился в ванную. Он сам не знал, зачем туда пошел, наверное, по-привычке. Приходя с улицы, он всегда умывался, мыл руки… Автоматически открыв кран, Антон посмотрел в зеркало.
Сперва ему показалось, что зеркало запотело — он не видел своего отражения, а потом… потом оттуда, из зеркала, на него взглянуло страшное создание с рыбьей головой. Он отшатнулся. Машинально поднеся к лицу руку, Антон дотронулся до чего-то твердого и острого на ощупь. Жабры! Осознание того, что рыбоголовый в зеркале — это он сам, пронзило молнией. Антон вскрикнул, но ничего не изменилось. Он открыл рот — у отражения тоже открылся рот, и противно оттопырились жабры. Блеснули острые, похожие на иглы, зубы. Антон стоял перед зеркалом и вращал круглыми рыбьими глазами, а сердце его заходилось в бешенном стуке. Он взглянул на свои руки, опасаясь, что они покрыты чешуей. Чешуи не было, но пальцы казались длиннее, чем обычно. Из них, едва различимые, полупрозрачные, произрастали ветви, как у деревьев. Он уже видел это. Тогда, на Петроградке, когда еще Якоб жил в нем!
