Сдавливая вопль отчаяния, Антон выскочил из ванной, и едва не сбив с ног Инну Александровну, бросился в свою комнату. Он сразу запер дверь изнутри на ключ, и встал, прижавшись к ней спиной.
— Антоша! С тобой все в порядке? — донесся из коридора голос квартирной хозяйки.
— Д-да… да. Все в порядке, Инна Ал-лександровна, — ответил он не своим голосом.
Анна, как ни в чем не бывало, сидела на диване, вычесывая тину из своих мокрых волос хозяйской массажной расческой.
— Что с тобой? — спросила русалка бледного как полотно Антона.
— Там, в зеркале… у меня была рыбья голова!
— У меня тоже, — улыбнулась Анна, но было видно, что улыбка далась ей с трудом.
— Анна! — снова начал Антон. — Я обещал тебя не обманывать?
— Да…
— Пообещай и ты!
— Хорошо… хорошо, — Анна смотрела на него большими круглыми глазами, полными ласки и любви.
— Анна, кто я? — спросил Антон.
Русалка помрачнела. Она пододвинулась к краю дивана, кивком приглашая Антона присесть, но тот лишь мотнул головой.
— Ты — Антон, — грустно сказала она.
— Не увиливай. И не обманывай меня! Я — человек? — Антоном завладела паника.
— Нет.
Русалка отвела взгляд.
Антон подскочил к ней и, довольно бесцеремонно схватив ее голову, повернул к себе, чтобы видеть глаза.
— Кто я, Анна? Кто?!
— Рыбоголовый гнилоед… — Анна опустила глаза и всхлипнула. — Самый любимый! Самый любимый на свете гнилоед!
Анна зарыдала. Антон отпустил ее и теперь стоял, пытаясь осмыслить услышанное.
— Я… я живой? — спросил он ее с надеждой.
— Нет! — простонала русалка.
Антон запрокинул голову и взвыл. Истошно, не по-человечески, страшно.
Раздался громкий стук в дверь.
— Антон! Я не собираюсь тут выслушивать ваши выяснения отношений! — доносился из коридора голос Инны Александровны. — В конце концов, я сдавала комнату тебе одному! Мы не договаривались ни о какой невесте! Мне кажется, она взяла мою расческу! Мне не нравится эта Анна, и я не намерена ее терпеть, и…
Антон не слушал. Он продолжал выть, но вскоре замолчал. Он почувствовал, как что-то, все еще связывающее с этим миром, покидает его. Он ощутил ужасающую пустоту внутри себя. Он понял, что теперь мертв.
— Антошенька, Антон! — рыдала Анна. — Ты мне дорог! Я люблю тебя, люблю!
Антон посмотрел на русалку. Тоненькая, хрупкая, но необычайно сильная, она делилась с ним своею силой. Она готова была отдать ее всю, без остатка. И огонек надежды затлел в его мертвой душе.
Он приблизился к ней и поцеловал. В волосы, в лоб, в губы. Анна ответила страстно и самозабвенно, едва не впившись в него зубами. Казалось, этот поцелуй может длиться вечность…
Из блаженного забытья их выдернул очередной стук в дверь и злобная тирада квартирной хозяйки.
— Может, съедим мадам? — спросила Анна.
— Нет, — ответил Антон. — Но нам надо идти…
— Я знаю, — сказала русалка.
Антон порылся в шкафу и вытащил обувную коробку, в которой хранил свои сбережения. Денег там было много — большую часть заработка он откладывал на учебу. Взяв половину купюр, он небрежно сунул их в карман, и с остальными в руке подошел к двери. Открыл.
Инна Александровна стояла в коридоре и сердито глядела на него поверх очков.
— Это вам, — он протянул деньги.
Хозяйка машинально взяла в руки пачку:
— Но тут… тут же на несколько лет хватит, Антоша! Я… я просто хотела сказать, чтоб вы вели себя потише, и вообще…
— Мы уходим, Инна Александровна, — спокойно сказал Антон.
— А как же? — хозяйка смотрела на деньги в своих руках.
Анна вышла из комнаты и направилась к выходу. Антон пошел следом.
— Когда появишься-то теперь? — спросила «мадам» дрожащим голосом.
— Никогда, — ответил Антон. — Комнату можете сдать, а вещи… вещи — выкинуть.
Анна и Антон вышли на улицу.
— И все же надо было съесть мадам, — не унималась русалка.
— Наверное, — улыбнулся в ответ Антон. — Но пусть пока поживет!
Антон с Анной вышли по Гороховой на Фонтанку и отправились по набережной к тому месту, где все началось. Антон больше не боялся этой квартиры, более того — его тянуло туда. Этот мир, в котором он родился, вырос, жил, стал чужим. Не то чтобы он стал враждебным или неприятным, но каким-то далёким, нереальным.
— А почему ты раньше не бывала здесь, в этом мире? — спросил он русалку. — Ведь проходов сюда, как я понял, много…
— Нельзя, — ответила Анна.
— Почему?
— Во-первых, потому, что проходы охраняются глутами, — усмехнулась она. — А еще потому, что нам здесь не место. Тут нас нет, и если задержаться надолго, то можно и вовсе пропасть, раствориться в небытие.
Антон кивнул. Он сам чувствовал это, и просто хотел уточнить.
Они были уже близко от нужного дома, когда Антон неожиданно свернул на улицу Пестеля и увлек Анну за собой.
— Ты куда? — спросила она.
— Есть тут один антикварный салон… хочу зайти.
— Зачем?
— Увидишь.
Они прошли мимо Пантелеймоновской церкви, пересекли Гагаринскую улицу и оказались перед витринами солидного антикварного салона, в которых красовалась изысканная мебель, красивые вазы, бронзовые скульптуры. Вошли.
— Тут красиво! — заметила Анна.
— Идем!
Антон направился в дальний конец зала, где стояли стеклянные стеллажи со всякими милыми безделушками. Тут были фарфоровые статуэтки, письменные приборы, столовое серебро и много-много всего еще.
— Смотри! — он указал Анне на нижнюю полку.
Анна в восхищении всплеснула руками. Там, внизу, в родном футляре, стоял цилиндр, такой же, как у Нестора Карловича, только намного лучше сохранившийся.
— Очень хорошее состояние, первая половина девятнадцатого века, — сказала подошедшая к ним миловидная женщина.
— Мы берем, — ответил Антон.
— Не хотите что-нибудь еще? Девушке подарок? — женщина кивнула на небольшую витринку с ювелирными украшениями.
Антона сразу привлекло одно кольцо. Не само кольцо, но камень, мерцавший, будто ограненная капелька воды.
— Что это за камень? — спросил он.
— Аквамарин, — ответила женщина. — Камень романтиков и путешественников. Довольно редкий — цвета морской волны.
Антон подозвал Анну, увлеченно рассматривающую морской пейзаж на стене.
— Это тебе, — сказал он, протягивая ей кольцо. — Извини, сюрприза не вышло, но…
— Ой, какая прелесть! — воскликнула русалка.
Кольцо отлично смотрелось на ее изящном пальчике, а камень, казалось, ожил, засиял гранями, разбрасывая голубовато-зеленые искорки.
