За столом повисло несколько напряженное молчание. Хозяйка цедила вино из бокала и расслабленно улыбалась. Лилька вертела пустой стакан и рассеянно смотрела перед собой, потом встала, томно потянулась.
– Ты чего? – недоуменно спросила Светлана Петровна.
– Засиделись мы, – равнодушно произнесла девушка. – Пора по домам.
– С какой стати?! Павлик?
– Да, наверное, – подтвердил Павел и тоже поднялся.
– А я думала, вы ночевать останетесь. Как, однако, странно. Может, вы обиделись на глупую выходку? Так я же шутя. От скуки, так сказать. Ну, хотите, извинюсь? Простите уж старую дуру.
– Все нормально, – отозвалась Лилька и направилась к выходу.
– Погоди, Лилечка! – взмолилась хозяйка. На Павла она даже не взглянула. – Постой, куда же ты? – Она вскочила и бросилась наперерез девушке, загородила арку проема.
«Вон кто тут главный, – кумекал Павел. – Лилька! А я так, с боку припека. Почему? Что их связывает? Эта пресыщенная дамочка, похоже, имеет на Лильку определенные виды. И только-то? Или тут еще какая-то интрига?»
Девушка остановилась, не то решая, что делать дальше, не то просто ломая комедию. Павел внимательно наблюдал за происходящим.
– Ну, останься, – умоляющим тоном взывала Светлана Петровна. – Куда ты сейчас? Время-то, время… Как до Москвы доберешься? Машина нужна… Такси. А где взять?
Лилька загадочно молчала и взирала на хозяйку своими шоколадными глазками.
– Я тебя прошу!.. Ну, хочешь, встану на колени? – Хозяйка неожиданно рухнула на пол и обхватила ноги Лильки.
Изумленный Павел не знал, что и подумать. Сцена эта казалась ему в высшей степени странной.
– Успокойся, – с легким пренебрежением произнесла Лилька.
– Ты моя богиня! – взывала Светлана Петровна. – Ты… ты!..
– Ну, хватит! Довольно дуру валять, – довольно строго одернула хозяйку девушка. – Раз так настаиваешь, так и быть – остаюсь.
Та вскочила и, не скрывая радости, запрыгала по комнате.
– Давайте-ка, ребятки, по такому случаю немного примем. Вы даже не представляете, какую радость мне доставили. – Она поспешно, словно опасаясь, что гости передумают, наполнила бокалы.
«Возможно, она – обычная алкоголичка, – размышлял Павел, – и ей просто не с кем выпить. Но, с другой стороны, можно надираться и в одиночку. Если здесь речь идет о сексе, то зачем приглашают его? Для компании?.. Но Лилька-то, Лилька… Просто-таки снисходит, осчастливливает… И меня даже не спросили, хочу ли я остаться. Уехать, что ли, одному? Пусть эти сучки тут вдвоем резвятся. Однако время действительно позднее. На улице черт-те что делается. Пока поймаешь тачку или попутку, пока доберешься до города… А здесь тепло, уютно; выпивки завались. Но, с другой стороны, что ему спиртное. Принял чуток, и довольно. Другое дело, Поручик Голицын… Вот тот…»
Павел поймал себя на том, что вновь в мыслях возвращается к безвременно усопшему коллеге, причиной смерти которого явился якобы он. Но почему, почему?!. Ведь он не хотел, да и, по сути, причин не имелось. Разговоры о якобы конкуренции, о том, что Поручик заслоняет ему дорогу, – совершеннейшая чепуха.
«А тогда зачем ты ходил по адресу? – задал ехидный вопросец внутренний голос. – Зачем, в конце концов, заплатил сто долларов? Из любопытства? Проверить хотел? Нет, братец, не так все просто».
– Есть у меня один напиток, – тем временем сообщила хозяйка. – Для особого случая держала. Думала: угощу какую-нибудь важную персону. Но кто же может быть важнее тебя, Лилечка. – Она достала из бара большую, оплетенную соломкой бутыль, тряхнула ее в руке.
– Уж не самогон ли? – поинтересовался Павел.
– Что-то вроде того, – отозвалась Светлана Петровна. – Только не наш, не русский. Издалека доставлен, аж из самой Таити… или Гаити? Да, Гаити.
– Это где? – прикинувшись несведущим, спросил Павел.
– Есть такой теплый остров. Вот оттуда. Волшебное питье.
– В самом деле?
– Тебе, Павлик, понравится.
Хозяйка плеснула в бокалы светло-желтой жидкости:
– Выпей.
Павел недоверчиво поднес стакан к носу. Пахло довольно приятно, хотя весьма необычно. Обоняние различило знакомый аромат гвоздики, другие составляющие были неизвестны. Он сделал глоток. Забористое пойло! Крепче водки. Огнем опалило гортань. Кровь побежала быстрее. Вот это дело! Не то что сухая кислятина.
– Это что же, ром? – спросил Павел.
– Не знаю, милый. Может, ром, может, какой другой напиток. По вкусу пришелся?
Павел кивнул.
– Давай-ка еще подолью.
Молодец не возражал. Он выпил второй бокал и мгновенно осоловел. Однако действие таинственного напитка отличалось от других алкогольных производных. Вовсе не хотелось спать. Напротив, сознание казалось ослепительно ясным, как будто даже кристальным. Теперь ему отчетливо представлялся смысл даже самых мельчайших дел и событий. Кроме того, Павел стал различать истинный облик вещей. Несомненно, он пребывал в мире демонов. И если в первом случае, как он помнил, их обиталищем была раскаленная пустыня, то на этот раз он попал в некое неопределенное место, условно названное им «зеленым миром». Он продолжал сидеть в кресле за низеньким столиком, но отнюдь не в помещении, а на лесной лужайке под тусклым, вроде бы облачным небом. Или это был туман? Под ступнями мягко пружинила высокая трава, укрывавшая ноги до колен. Было тепло, даже скорее душно, хотя легкий ветерок, время от времени касавшийся лица и тела, приносил ощущение мгновенной, одноразовой прохлады. Неясно, какое время дня стояло на дворе. Скорее всего это были ранние сумерки, которые, однако, вовсе не переходили в иную стадию, а словно застыли в одной поре. Ощущение раскинувшегося вокруг леса тоже было чисто умозрительным. Стволов деревьев он не различал, а только видел вокруг зеленую, едва заметно колышущуюся стену. Окружающее представляло собой условные декорации, а вот сидящие за столом выглядели правдоподобно. Это были все те же Светлана Петровна и Лилька, но… обе полностью обнажены. (Кстати, Павел понял, что и сам находится точно в таком же виде.) Кроме того, обе гражданки имели и другие странности в своем обличье. Черты их лиц приобрели отчетливую гротесковость, словно на них был грубо и не в меру наложен макияж. Глаза удлинились до висков, ресницы напоминали крылья бабочек, а губы – кровавые раны. Тела дамочек тоже претерпели изменения. Лилька, например, приобрела вид маленькой изящной ведьмочки: грудки остренькие, кроваво-красные ногти невероятной длины, а изо рта выглядывают два белоснежных клычка. А вот хозяйка постарела. Кожа ее потускнела и сморщилась, груди висели, как два полупустых мешочка, дряблый живот покрылся складками.
Стол, за которым восседала троица, ломился от угощений. Кушанья на старинных серебряных блюдах, напитки в кувшинах и штофах цветного стекла. Чего тут только не было: жареная птица, окорока и колбасы, громадные раки, рыба, в сортах которой Павел не разбирался, а только различал цвета – от телесно-белого, сливочного и нежно-розового до пунцово-красного и золотисто-коричневого. Имелась и зелень: зеленые стрелы лука, огурцы, помидоры, редис… Благоухали травы. В вазах стояли и лежали разнообразные фрукты, вплоть до ананаса чудовищных размеров.
