А Роберт меж тем продолжал:
– Ну как вам, нравится в лагере?
Раздался вялый хор голосов: «Нравится… нормально… ничего так…»
– Вот и хорошо. Как вы уже убедились, в нашем лагере правила нестрогие. Здесь вас никто не станет поднимать в раннюю рань, не загрузит обязательными занятиями, не распишет ваше время по секундам. Думаю, вы достаточно потрудились в школе, а лето предназначено для отдыха, правильно я говорю?
– Правильно! – это было сказано бодрее и дружнее.
– Вот и отдыхайте на здоровье! Гуляйте по лесу, купайтесь в речке, дышите воздухом и не тревожьтесь ни о чем. Мечтайте, думайте о своих заветных желаниях, и, может быть, они быстрее сбудутся!
Теперь уже раздались аплодисменты. Только Косте почему-то стало грустно от этих слов – он вспомнил Лешку и Машу… И вдруг почувствовал, как Ника взяла его за руку. Ее рука была холодна и дрожала. Костя повернулся к девушке. Она смотрела на выступающего с ужасом. Костя бросил на него взгляд, но ничего особенного не заметил. Спросить же не было возможности.
– Итак, отдыхайте! Можете делом заниматься, можете на солнышке валяться. Единственное правило – и это строгое правило! – никакого экстремизма!
Воцарилось молчание. Все смотрели вопросительно, некоторые вообще не знали, что такое этот экстремизм.
– Непонятно? Поясню. Никакой национальной, религиозной и прочей вражды, равно как и пропаганды. Теперь понятно?
Судя по выражениям лиц, это было понятно и возражений не вызывало.
– Это же касается и молодежных субкультур! – неожиданно жестко прибавил Роберт. – Чтоб я здесь не видел никаких хиппи, готов, панков и прочих. Да-да! А то начинается выяснение отношений, ссоры, драки. А я как раз вижу тут несколько колоритнейших личностей. Вот вы, молодой человек!
Он подошел к старшему отряду, среди которого выделялся длинноволосый красавец Юра. Без лишних слов, при помощи нескольких властных жестов Роберт Анатольевич отобрал у Юры шипастый браслет, пару массивных перстней и тяжелую цепь с черепами-подвесками. Далее последовала конфискация аналогичных вещей еще у нескольких человек. Удивляло то, что никто не отпирался и не возражал.
Сложив отобранные вещи в черный пакет, Роберт Анатольевич шел вдоль строя, глядя под ноги. Проходя мимо Костиного отряда, он вдруг повернул голову и уставился на Костю. Тот на всякий случай засунул глубже в карман брелок с черепом и костями, но через миг понял, что жертвой избран не он, а Ника, стоявшая за ним.
– А ну-ка, выйди сюда! – жестко прозвучал приказ. Ника отняла свою руку от Костиной и сделала шаг вперед. Ребята расступились. На ее пути оставался только Костя, и он, по идее, тоже должен был посторониться. Казалось бы, что в этом плохого – не на расстрел же ее вести собрались! Однако Костя счел такое поведение малодушным и трусливым. Он выдернул из кармана свой брелок, сунув его едва ли не под нос Роберта.
– Так и быть, сдаю во имя мира во всем лагере! – пафосно продекламировал Костя и отвесил шутовской поклон.
Тот опешил, но быстро взял себя в руки и прошипел:
– Засунь это себе… обратно в карман! Шут гороховый! Я с тобой еще поговорю. Вот ты, – он указал на Нику, – иди сюда!
Ника безропотно вышла. Бросалась в глаза ее бледность.
– Итак, перед нами девочка-гот? – иронично спросил Роберт. Ника покрутила головой.
– Ну как же нет? А зачем в черное вырядилась? – похоже, ему нравилось иронизировать, смачно растягивая слова. – Будь добра, переоденься. И отдай-ка эту штуку, она не для маленьких девочек! – Палец ткнул в Никин амулет, предательски оказавшийся поверх футболки.
– Как говорила моя подруга Машенька, не все то готика, что черное! – Ника наконец-то совладала с собой. – И уж это я не отдам, не ждите!
– Я и не собираюсь ждать, – ответил Роберт и резким движением сорвал бронзовый кулон с шеи девчонки. – А все же переоделась бы ты, деточка, не к лицу в таком возрасте черное носить.
И он быстро направился в сторону корпуса.
Ребята разом загалдели, обсуждая произошедшее.
– Это… идемте на занятия кружков, – поспешно сказал Димон. – Там и пообсуждаете.
Костя подскочил к неподвижно стоящей Нике, потянул ее за руку:
– Ну, не надо, только не плачь… Пойдем в беседку!
– А кто плачет? – процедила она сквозь зубы. – Пойдем. Мне есть что вам рассказать.
– Да, идите, – с явным сочувствием сказал вожатый.
Денис и Славик уже были тут как тут, а по дороге к ним присоединились Лера с Кристей.
– Это катастрофа! – безнадежно произнесла Ника, переступив порог беседки. – И так проблем хватало, а тут еще этот явился!..
– И чего он в тебе такого углядел? – недоумевали девчонки. – Ну ладно Юрка…
Ника резко повернулась:
– А вы еще не поняли? Это был фарс, комедия! Ему нужен был мой сторожевой знак, для того он и разыграл этот спектакль!
– Но зачем?
– А затем, Кристенька, что он… тоже не совсем человек.
Воцарилось молчание.
– Ты это серьезно? – спросил Денис.
– Нет, знаешь, шучу! – рассердилась Ника. – Нет, он не волк, но… Как-то с ним связан. Есть у них что-то общее – кое-какие повадки, чутье, и оно позволило ему вычислить меня за вашими спинами. Пока знак был на мне, я видела и понимала больше, чем сейчас. Это трудно объяснить. Просто поверьте.
– Мне он сразу не понравился, – заявил Славик. – Но в целом не выходит за рамки строгого начальника. Однако этот его поступок настораживает. Наверное, Ника, ты права.
Тут Костя вспомнил:
– Да, кстати, Ника, ответь на вопрос: почему ты обманула Димона, сказав, что видела Убейволкову? Ты не могла ее видеть, она не выходила наружу!
– Да… Я не видела ее и не знаю, где она. Но сегодня утром у нас состоялся разговор. Она пришла ко мне и попросила о помощи.
– Убейволкова?! – удивились девочки.
– Именно так. Я сама поразилась! Она мне сказала так: «Сегодня в лагерь приедет человек, который ни в коем случае не должен меня увидеть». Я сразу поняла – это не шутки, она была сильно встревожена. И потому просила меня создавать видимость, будто она где-то рядом и все в норме. Я, конечно, удивилась и спросила, почему она обращается ко мне, а не к девчонкам из своего отряда. На это Убейволкова ответила: «Потому что ты знаешь, что здесь происходит, а другие нет». И сказала, что с приездом этого человека опасность куда как увеличится. Я пообещала ей помочь. Она вышла, и больше я ее не видела. Ну а поскольку она из вашего отряда, я и держусь поближе к вам, чтобы в случае чего сказать нужные слова.
– Понятно, – протянул Костя. – Интересно, почему Убейволкова его так боится?
– Этого она не говорила. Но скажите, разве вы не ощутили волну страха, когда он проходил рядом?
