— Проклятье, — процедил я. — Чего они ждут?
— Истинно боятся огня, как и святой воды, — ответил отец Владимир. — А ежели попытаются приблизиться — остановлю молитвой от силы нечистой.
— Но они могут открыть стрельбу.
— Рисковать не будут, — передернул плечами напарник. — Ты им живой нужен. Кстати, где зомбяра?
Я не сразу понял, о ком он говорит.
— Эта падла? Он же с вами был.
— Его убили. Свои же. — Сказал священник. — Они свидетелей не оставляют. Тем паче, с умом погасшим.
— Маугли, а что ты с ним сделал? Загипнотизировал? — поинтересовался Дик.
— Хуже, — мрачно выдавил я. — Выжег ему сознание. Превратил в овощ.
— Почему мне его не жалко? — протянул Дик.
— Мне тоже.
Только сейчас я понял, что с трудом могу пошевелиться. Действие "Эллета" проходило, погрузив тело в ватное оцепенение. Сил не осталось даже на разговоры. Я поморщился, дотронулся до бока, ощутив под пальцами липкую кровь. Пропущенный удар снова открыл рану.
— "Эллета", часом, нет?
Дик мотнул головой, а потом вдруг встрепенулся, увидев что-то за моим плечом:
— Смотри!
Мне с трудом удалось повернуть голову. Я прищурился, силясь разобрать то, что происходило в лесу. Похоже, на упырей кто-то напал. Это… Охотники! Никто уже не сомневался в исходе битвы: часть вампиров полегла под градом стрел, других положили бойцы из Обители. Последнего кровососа обезглавил Перс, прижав к самому забору. Увидев нас, тренер перемахнул через частокол, подбежал, коротко выдохнул:
— Целы?
— С Божьей помощью, — отозвался священник.
— Тогда уходим. И быстро. Неизвестно, что еще упыри выкинут.
К Персу присоединились остальные охотники, среди которых я знал только Альта и Вальтера.
— Очень вовремя, — сказал Дик. — Как вы нас нашли?
— Панда поднял тревогу. А пожар издалека видно. Какого черта вы вообще здесь делаете?
— Маугли очень понадобился упырям, — пояснил Дик. — Мы еле отбились.
Перс посмотрел на меня, нахмурился, помог подняться, подставив плечо:
— Держись.
Я держался. Из последних сил. Шел, опираясь на тренера, с трудом передвигая ноги, пока не увидел внедорожники. Но только бухнувшись на заднее сидение автомобиля позволил себе расслабиться, закрыть глаза. Джип тряхнуло, и он, пробуксовав по влажной земле, рванул вперед.
— Значит, кровососы охотились за тобой? — спросил Перс. Я чуть приоткрыл глаза, и увидел его за рулем машины. По-соседству с ним сидел Альт, а рядом со мной — Дик.
— Да, — еле выдавил я. В горле пересохло, жутко хотелось пить, но больше всего хотелось быстрее добраться до Обители. Сегодня выдался очень тяжелый и очень длинный день…
— А что ты делал в лесу? Да еще в полночь?
— Самурай снял его с дистанции, — ответил вместо меня Дик. — Сбросил в овраг.
— Самурай? — Перс сдвинул брови, кинул на нас тяжелый взгляд в зеркало заднего вида.
— Он должен ответить! — сжал кулаки напарник. — Он подставил Маугли! Сдал его упырям!
— Разберемся, когда тот придет в сознание, — вмешался в разговор Альт.
— Что? — я подался вперед, не обращая внимания на режущую боль под ребрами.
— Сегодня вечером на него напали, — пояснил Перс. — Мы не знаем кто. Пока.
— Он не пришел на ужин, — продолжил Альт, обернувшись. — Кот и Бандерас нашли его в душевой. Кто-то сильно приложил его по голове.
Слишком усталый, чтобы продолжать беседу, я вновь откинулся на сидении и уставился в окно. В блеклом утреннем свете лес выглядел угрюмым и отчужденным. Такая же тяжелая атмосфера повисла и в машине — каждый задумался о своем. А я просто следил, как ландшафт постепенно смазывается, превращается в серо-коричневую полосу. И не заметил, как она, в свою очередь, свернулась в темный клубок и погасла, увлекая за собой мое сознание.
* * *
Казалось, план просчитан до самых мелочей. Учтены все возможные варианты развития событий. Обдуманы и сведены на нет любые неожиданности. Но парень сбежал. Ушел из-под самого носа, отправив на тот свет чуть ли не половину отлично подготовленных бойцов. Живых и не-живых.
Дичь попалась сильная, хитрая и невероятно везучая. Если бы не одно "но", Легран получал бы от этой охоты истинное наслаждение. Редко кому удавалось обвести вокруг пальца его слуг, уйти из ловушки почти целым и почти невредимым. Только сделанное недавно открытие, способное навсегда изменить вампирскую не-жизнь, не собиралось ждать вечность. Результаты исследований следовало проверить прямо здесь и прямо сейчас. Легран устал играть в кошки-мышки.
"Что ж, — сказал он сам себе, — если хочешь, чтобы все было сделано быстро, четко и без промашек, сделай это сам".
Хорошо, что самые главные козыри, все еще оставались у него в рукаве.
Между Оршей и Бобром. Ноябрь 1812 года
После кошмарной ночи Анатоль никак не мог заснуть. Боялся, тот ублюдок вернется, чтобы завершить начатое. Рана на шее ужасно болела, но почему-то от этого он чувствовал себя живым. Живее, чем был вчера. Откуда-то появились силы, так что к пробуждению Живчика он сумел натопить воды, которую сам пить не стал. Мутная жижа вызывала тошноту, которую он списал на дурное самочувствие.
Друзья продолжили путь, пытаясь нагнать войско. Если было кого догонять, конечно. С каждой новой милей трупов становилось все больше, а надежды, что этому кошмару когда-нибудь придет конец — все меньше.
И хотя метель улеглась, а вместе с ней колючий северный ветер, Легран чувствовал дикий холод, разливающийся по всему телу. Он кутался в шинель, накидывал сдернутую с лошади попону, но ничего не помогало. А когда из-за туч показалось солнце, вскрикнул, инстинктивно забившись под перевернутую телегу. И сколько Жан не пытался его оттуда выманить, он его не слушал. Рассматривал свои руки, которые сначала покраснели, а потом покрылись волдырями, тер глаза, которые слепили яркие лучи. Что это за форма сумасшествия Легран не знал. Но отчего-то был уверен — если покинет укрытие — мгновенно превратится в пылающую головешку.
Он смог выйти ближе к вечеру, когда жгучее светило скрылось за горизонтом. Живчик смотрел на друга обеспокоенно и как-то печально, сочувственно. Понимая, что излечить надломленный дух гораздо сложнее, чем израненное тело. А Легран неловко улыбался, ощущая, как мышцы наливаются силой. Непонятной, необузданной, хищной. Он отказывался от воды, больше заглядываясь на лошадиные трупы. Припадал к заледеневшей падали и вгрызался в стылое мясо. Только легче не становилось. Внутри проснулась дикая жажда. Такая, что драла глотку, рвала внутренности на части, выжигала душу адским пламенем.
