Хозяин целого мира забился в угол и смотрел на них бессмысленными глазами. Жгут на левой руке был распущен, но так и остался обмотан вокруг бицепса.
Шприц, явно один из тех, что в углу, выбранный случайно, не глядя, валялся неподалеку. Теперь тоже пустой.
Михаил подошел поближе и присел рядом на корточки. Взял парня сначала за запястье, но, не обнаружив там пульса, прижал пальцы к сонной артерии. Помотал головой.
– Пульса нет. Совсем нет. Он мертв.
– Как мертв?
– Мертвее не бывает. – Михаил встал и огляделся. – Ничего себе рай у наркоманов. Стоило ширяться, чтобы оказаться здесь, и ширяться снова.
– Может, он просто перестал быть способен оставаться в ясном сознании? Но как он мог умереть? Михаил пожал плечами.
– Думаю, что передоз. Насколько я в этом разбираюсь.
– Передоз в нашем мире? Это невозможно.
– Может, он так хотел кайфа, что наконец добился своего и получил его сполна. Но он точно мертв. Чудес не бывает. Никто не умеет представлять себя мертвым, ни в каком мире. Он мертв здесь, и умер здесь, значит, где-то под забором, или в такой же вот хате в заброшенной деревне умер и реальный человек.
– Значит, нам дальше, – заключил Лекс.
– А что здесь? – выходя на крыльцо, огляделся Михаил.
– Здесь я разберусь. – Тихо ответил мальчик.
***
Маки все еще горели в его глазах, и маки, и дом, и земля под всем миром с мертвецом внутри. Огонь был темнее цветом, злее, яростней. В отличие от алых лепестков, прячущих медленно спеющие коробочки, он не обманывал, не предлагал ложных надежд и не пел дурманящих сказок. Он сжигал. Выжигал все дотла, весь мир, каждую его составляющую.
Лекс отправился вслед за Михаилом раньше, чем смог увидеть, как начала гореть земля. Он не знал, насколько глубоко сумеет прогореть почва, но важно было другое – ни дома, ни маков, ни трупа мертвеца в этом мире не останется. И если был хоть малейший шанс, что это было притворство, а не реальная смерть, то оно не помогло – теперь-то смерть точно стала реальной. Донельзя.
В его глазах все еще горели маки, но охота продолжалась. Они попали к подножию пирамиды, и на край мира одновременно. Здесь не было ступеней, чтобы подняться, и блоки лежали наклонно, градусов под сорок. Только прибыв, они сразу едва не угодили в ловушку – сзади, у основания пирамиды, мир их нового врага заканчивался каналом с какой-то жидкостью, издающий едкий запах и ощутимо дымящейся. Кислотой, надо полагать.
У Лекса в руке моментально появился альпинистский то ли топорик, то ли ледоруб, каким он его себе представлял, и он, не раздумывая, что есть силы, вонзил его в камень. Наверное, предполагалось, что камень пирамида настолько прочен, что не должен был поддаться. Что же, у Лекса на этот счет имелось другое представление, и на сей раз его вариант победил.
Он успел закрепиться, и удержать начинающего заваливаться назад Михаила. Лишь после этого посмотрел вверх. Наверху, на кромке вершины пирамиды, кто-то стоял.
В этот раз им явно собирались устроить горячий прием, но, на самом деле, именно такого они и ожидали. И если первый мир и оказался исключением, то этого было слишком мало, чтобы успеть расслабиться.
Михаил лег прямо на пирамиду и прижался к камню плотнее. Этого оказалось достаточно, чтобы удержаться от соскальзывания вниз, в ров, и освободило Лексу руку.
Лекс кивнул другу, подвинулся, и вонзил рядом с первым второй ледоруб. Острие вошло глубоко, словно не в камень, а в слегка подтаявшее масло, но ему было не до деталей.
Кивнув Михаилу на первую рукоять, предлагая держаться за нее, сам он подтянулся на второй, уперся локтями и снова посмотрел вверх. Обзор чуть улучшился, и теперь он мог оглядеться повнимательней.
Весь этот мир и была пирамида. Он не видел отсюда, что находилось наверху, на ее плоской «крыше» – может ничего, может там был расстелен ковер или посажен сад. Или стоял дворец. Отсюда он видел только далекую фигуру, которая как раз что-то делала. Он быстро догадался, что.
Вниз покатились огромные валуны, почти круглые, идеально подходящие для того, чтобы отправлять их точно в цель. Не один, не два – несколько десятков, хотя Лекс увидел только первые, но по гулу понял, что за ними следуют еще много.
Лекс моргнул, применив свой старый, еще ученический прием. Менять чужой мир было все-таки сложно, особенно, чувствуя явное противодействие его владельца. Сильного владельца, не так уж и намного уступающего непрошенным гостям.
Лекс не стал действовать в лоб, не пытался уничтожить шары, или поднять на их пути нерушимые препятствия.
На поверхности пирамиды появились глубокие царапины, желоба, плавно, елочкой расходящиеся сверху вниз. Как только шар попадал в них, застревал в желобе, то дальше по колее он уходил в сторону, половина шаров вправо, вторая половина левее того места, где растянулись Михаил и Лекс.
Лекс не стал ждать, когда все шары прокатятся мимо – кто знает, сколько их было припрятано наверху у местного фараона. Он приподнялся еще чуть выше и снова моргнул.
В стене пирамиды появилась лестница, как и полагается любой уважающей себя пирамиде. Ступени были наклонены вбок, и теперь те шары, что попадали на них, скатывались только в одну сторону, дальше следуя по желобам. Справа.
Лестница появилась одновременно с всплеском и шипением за их спинами – это упал в ров первый из катящихся шаров. Лекс отпустил свой топорик, поднялся, и побежал вверх.
Он не хотел, чтобы противник наверху придумал что-нибудь еще. А еще он начал уставать от боев, и предпочел бы завершить этот побыстрее.
На ходу Лекс представил цепочку миров, способную привести к нему сны. Хотя бы немного. Любое подспорье сейчас бы пригодилось. Сверху на мальчика, и бегущего вслед Михаила, потекла кипящая смола.
Неверно. Сверху на них лилась та же жидкость, кислота или что-то наподобие нее, что заполняла ров внизу. Лекс еще успел подумать, создал ли фараон какой-нибудь насос, для того чтобы закачивать воду изо рва внизу на самый верх, или просто оставил на крыше достаточно запасов? Он не знал, и времени узнавать не было.
Поток кислоты приближался, и он был слишком силен, чтобы успеть утечь под наклоном в сторону, плавно стечь вниз по желобам, миновать бежавших. Почти в метр высотой, этот поток был бы опасен для них в текущей ситуации, даже если бы это была всего лишь вода. Слишком сильный напор. Они бы просто не удержались на лестнице. Лекс раздраженно встряхнул головой. Остановился, и, наклонившись, крикнул Михаилу:
– Помоги!
Зацепил одну из ступеней лестницы руками. То, что невидимо, переделывать проще, даже в чужом мире. То что не продумано очень подробно владельцем этого мира, можно подчинить себе. Изменить. Главное, чтобы хватило фантазии.
