Впрочем, ничего страшного. Она порезала подушечку большого пальца. Ранка сначала была белой, потом наполнилась кровью и стала ярко-красной.
– Скорее, воспользуйся моментом, – сказал Майкл. – Не трать кровь зря.
Порез стал затягиваться. Дженни посмотрела вокруг в поисках чего-нибудь вроде пера, но ничего не нашла. Тогда она обмакнула в кровь ноготь и начала закрашивать им руны. Бледные царапины в древесине окрасились в светло-красный цвет.
Пока Дженни занималась «кровавым» делом, Одри и Ди вырезали остальные руны.
Результат выглядел немного неаккуратным, но впечатляющим. Два круга с рунами между ними. Глядя на дверь, Дженни впервые задумалась о том, что мог бы предположить кто-нибудь – скажем, сосед, – если бы застал ребят за этим занятием. Вандализм. Такой же ужас, как граффити.
Но Дженни было все равно. Она вышла за пределы нормальной жизни, чуда, где все могло случиться и где действовали свои правила. Это пугало, но и придавало ощущение свободы. Девушке казалось, будто она летит к Тому на огненных крыльях.
«Ты пожалеешь о том, что затеял эту игру», – мысленно обратилась она к Джулиану.
Ди критически рассматривала рисунок:
– Что теперь? Как это действует?
– Смысл в том, что, когда руны готовы, все происходит в действительности, – сказал Майкл. – Помнишь наши кошмары и нашу первую игру? Мы нарисовали то, чего больше всего боимся, и изображения стали явью. То же и с рунами. Ты представляешь что-то, и оно становится реальностью. Ты изменяешь действительность путем представления.
– То же самое говорил Джулиан, – подтвердила Дженни. – Когда я надела его кольцо и произнесла клятву, я определила свою судьбу. Слова стали реальностью.
– Что нам с этим делать? – повторил Майкл. – Мы уже сделали первые шаги: вырезали руны и закрасили их. Теперь мы должны наделить руны силой, произнести их названия вслух. А потом…
– А потом берегись, – сказала Ди и прищурила черные глаза. – Вперед.
– Сначала надо переодеться и взять вещи, – напомнила Дженни. Она избавилась от страха, но находилась в крайне возбужденном состоянии. – Мы не знаем, что произойдет. Потом у нас может не быть времени.
Они переоделись и достали вещи из рюкзаков. Дженни вернулась к двери. Она была в джинсах и рубашке с кармашками, свитере (поверх рубашки) и ветровке. На ногах у нее были толстые носки и походные ботинки, на ремне болталась фляжка с водой и пара кожаных перчаток. В рюкзаке лежало необходимое снаряжение для экстремальных ситуаций.
Вещи подбирались по принципу легкости и необходимости. Коробок спичек, рулон туалетной бумаги, спальный мешок, свернутый в квадрат. Два толстых пластиковых мешка для мусора. Две упаковки аспирина. Плитка шоколада. Три пакетика чая, три бульонных кубика. Цепочка из английских булавок. Все это лежало в ведерке с крышкой. Под крышку была подсунута нейлоновая веревка, два шоколадных батончика и фонарик.
Последним, что положила Дженни, был армейский нож Тома с шестью лезвиями.
Они понятия не имели, с чем столкнутся в Сумеречном мире. В каком месте они окажутся, какая там будет погода? Дженни видела в окне картонного дома острые верхушки скал, отшлифованные бесконечными снежными бурями и освещаемые синими и зелеными вспышками, словно молниями. Но будет ли этот мир таким?
«Скоро я это выясню, – подумала Дженни. – Очень скоро. На этот раз мы подготовились как следует».
Остальные ребята оделись так же, как она. Даже Одри надела легкие походные ботинки и нейлоновую куртку. Ди засунула нож в черные пластиковые ножны на поясе, но самым надежным оружием были ее сильные руки и нога, обутые в высокие сапоги с отворотами.
Они молча переглянулись и повернулись к двери.
Майкл передал Дженни дневник:
– Это должна сделать ты.
Джинни глубоко вздохнула и начала читать:
– «Дагаз – руна перемен. Туризас. Шип. Гебо. Жертвоприношение. – Голос Дженни задрожал, у нее перехватило дыхание. Невольно она понизила голос. – Иза. Первородный лед. Кеназ. Первородный огонь. Райдо. Путешествие». – Дженни замолчала и, подняв голову, посмотрела на последнюю руну в круге. Это мнгновение показалось ей бесконечным.
«После того как я произнесу эти слова, обратного пути не будет».
Почти шепотом она выдохнула:
– «Уруз». Чтобы проникнуть сквозь завесу между мирами.
С последними словами свет стал мигать, как окошко киномеханика в кинотеатре. Черный, белый, черный, белый, черный, белый…
– Господи! – воскликнула Одри.
Они попятились. Но за ними была стена. Майкл наткнулся на столик, и телефонная трубка упала на пол.
За последние месяцы Дженни повидала много странных вещей. Джулиан специализировался на странностях. Но тут было другое: может, потому, что место выглядело совершенно обычным – обычный дом, обычная дверь. Или потому, что они сделали это сами?
Непонятный холодок пробежал по позвоночнику Дженни. Нарисованный круг засветился, потом закружился огненным кольцом, – ярким, как фейерверк в полночь, стремительным, как колесо Фортуны, От этого огненного верчения закружилась голова.
Боковым зрением Дженни, видела друзей.
Ди раскачивалась из стороны в сторону, готовая ко всему. Одри прислонилась к стене, огненные блики исполняли безумный танец в ее каштановых волосах. Глаза Майкла расширились.
Послышалось монотонное рычание. Казалось, оно доносится из-под земли; под ногами завибрировал пол.
Сердце Дженни бешено колотилось, свет острыми иглами впивался в глаза. Она наполовину ослепла, но не могла отвести глаз от огненного колеса.
Финальный взрыв света – и рычание превратилось в не менее страшный треск, – как будто гигантские руки разрывали брезент. Дженни захотелось лечь на пол, сжаться в комок и закрыть уши.
А потом все прекратилось.
Так же внезапно, как и началось. И наступила абсолютная тишина. Дверь приняла прежний вид: нарисованное на ней колесо рун не крутилось.
Однако Дженни заметила кое-какие изменения. Дагаз, руна, нарисованная на самом верху, немного сдвинулась. Остальные руны поблекли.
Дженни дышала так, как будто только что пробежала длинную дистанцию.
– Мы сделали это, – прошептала Ди.
– Да? – хрипло переспросил Майкл.
Дженни помедлила немного, потом взялась за дверную ручку. Она так волновалась, что ощущала биение собственного пульса. Металл даже не был теплым.
Дженни повернула ручку и толкнула дверь.
Она увидела не лестницу, ведущую в подвал, а непроглядную темень, какая бывает беззвездной ночью.
4
Дженни включила фонарик и шагнула вперед. Она почувствовала некоторое сопротивление, когда переступила порог, – что-то похожее на силу притяжения, которую она испытала, когда самолет разгонялся перед взлетом. Она споткнулась, не ощутив земли под ногами.
Луч фонарика осветил маленький желтый цветок. Раздавленный цветок.
«Нет, это не цветок, – догадалась Дженни. – Это раздавленный попкорн. Попкорн?»
Позади нее зажглись фонарики. Лучи пересекались в темноте и разбегались в разные стороны. Ди, Одри и Майк шли за ней.
– Что это, черт возьми? – спросила Ди.
Раздался стук двери – как раз в тот момент, когда Дженни посветила фонариком назад. Захлопнулась дверь подвала. Дженни видела ее лишь мгновение (вокруг нее не было стен), а затем она исчезла.
– Я не верю, – в отчаянии сказала Одри.
– Не сработало! Это совсем не Сумеречный мир! – возмутился Майкл.
Они попали в Джойланд-парк.
Да, это был Джойланд-парк, точно такой же, как днем. Только сейчас в парке было темно и пустынно.
Те же металлические скамейки, выкрашенные зеленой краской, с деревянными планками на сиденьях и спинках. Те же изгороди (тоже зеленые) вокруг тех же подстриженных кустов. «Кустов-пуделей», как назвал их Майкл. И бело-розовые бегонии, которые Дженни заметила: она всегда обращала внимание на цветы. Теперь их бутоны закрылись.
