В этот раз, когда ладонь легла на дверную ручку, паузы не последовало — она тут же повернула ее, открыла дверь и вышла из дома. Стоял погожий солнечный день, каких бывает не так уж много в середине апреля, на ветках деревьев набухали почки. Ее тень, словно вырезанная острыми ножницами из черной бумаги, вытянулась по асфальтовой дорожке и бледнозеленой молодой траве. Она остановилась на крыльце, глубоко вдыхая весенний воздух, ощущая запах земли, которую намочил (и которой, наверное, придал сил) прошедший ночью ливень, пока она спала рядом с мужем, уткнувшись носом в высыхающую каплю крови на пододеяльнике.
«Весь мир просыпается. — —подумала она, — не я одна».
Когда она закрывала за собой дверь, мимо дома по тротуару пробежал трусцой молодой мужчина в тренировочном костюме. Он поднял руку, приветствуя ее, и она помахала в ответ. Прислушалась, ожидая, что противный внутренний голос снова заноет, выражая протест, однако тот молчал. Может быть, лишился дара речи, потрясенный хищением кредитной карточки, может его просто привела в благодушное настроение мирная прелесть апрельского утра.
— Я ухожу, — пробормотала она. — Я ухожу, честное слово, по-настоящему ухожу.
Однако еще секунду-другую не сходила с места, как животное, которое долго находилось в клетке и, обретя свободу, даже не понимает, что его выпустили. Она протянула руку и прикоснулась к двери — к двери, ведущей в ее клетку.
— Хватит, — прошептала она.
Сунув сумку под мышку, она спустилась по ступенькам крыльца и, сделав первый десяток шагов, скрылась в полосе тумана — раскинувшимся перед ней будущим.
4
Дюжина ступенек привела ее к месту, где бетонная тропинка от дома соединялась с тротуаром, — к месту, по которому минуту назад протрусил молодой мужчина в тренировочном костюме. Она собралась было повернуть налево, но передумала, Норман как-то сказал ей, что люди, убежденные, будто выбирают направление движения произвольно — например, заблудившиеся в лесу, — на самом деле чаще всего следуют в сторону главной, рабочей руки. Возможно, это не имело особого значения, однако она почувствовала, что хочет, чтобы он, определяя, в какую сторону Уэстморлэнд-стрит повернула она после того, как вышла из дома, ошибся даже в такой мелочи. Даже в такой мелочи.
Поэтому она повернула не налево, а направо, в направлении своей глупой руки, и зашагала по улице, спускающейся по склону холма. Она прошла мимо магазина 24, подавив мимолетное желание поднять руку и прикрыть лицо. Она уже ощущала себя
беглянкой, и жуткая мысль принялась грызть ее мозг, как крыса грызет сыр: что произойдет, если Норман вернется с работы раньше обычного и увидит ее? Что, если увидит ее, удаляющуюся от дома, одетую в джинсы и рубашку навыпуск, прижавшую локтем сумочку, со взлохмаченными волосами, которые сегодня не встречались с расческой? Без сомнения, он пожелает знать, какого дьявола ее занесло сюда в то время, когда она должна сниматься мытьем полов на первом этаже, не так ли? И он захочет, чтобы она вернулась, так ведь? Чтобы подошла к нему, подошла поближе, и он смог бы поговорить с ней начистоту.
«Это глупо. Какая неожиданная причина заставит его вернуться домой в такую рань? Он ведь уехал всего час назад. Это маловероятно».
Но… но иногда люди способны совершать самые маловероятные и труднообъяснимые поступки. Она, например, что, собственно, сама сейчас делает? А вдруг интуиция подскажет ему что-то? Сколько раз говорил он ей, что у копов после определенного срока вырабатывается «шестое чувство», помогающее им предугадывать, когда и где должно произойти что-то плохое? «Как будто тоненькая иголка вонзается тебе чуть ниже спины, — объяснил он ей однажды. — Не знаю, как по-другому выразить, что я имею в виду. Понятно, многие люди просто подняли бы меня на смех, но спроси полицейского — полицейский не засмеется. К слову сказать, эта иголка пару раз спасла мне жизнь, дорогая».
Представляете, если эта иголка не дает ему покоя последние минут двадцать? Что случится, если сел в машину и катит сейчас домой? Ведь ехать он должен как раз по этой дороге, и она обрушила на себя проклятия за то, что выйдя из калитки, повернула направо, а не налево. Затем в голове зашевелилась новая мысль, еще более неприятная, но до отвратительности логичная… Предположим, он остановился возле банковского автомата в двух кварталах от здания полицейского управления; намереваясь получить десять или двадцать долларов; чтобы позавтракать. Предположим, что, не обнаружив кредитной карточки в бумажнике, он решил вернуться за ней домой.
«Возьми себя в руки. Этого не произойдет. Ничего подобного не случится».
Кварталом ниже на перекресток выехала машина и повернула ей навстречу. Красная машина — какое совпадение, у них тоже красная машина… вернее, у него, машина в такой же мере принадлежала ей, как и банковская кредитная карточка или деньги, к которым она открывала доступ. У них новая «сентра» красного цвета, и — совпадение за совпадением! — разве приближающаяся машина не красная «сентра»? Нет — это «хонда»!»
Только на самом деле это не «хонда», просто ей хочется, чтобы машина оказалась «хондой». На самом деле это «сентра», новехонькая, с иголочки «сентра» красного цвета. Его красная «сентра». Худший из ее кошмаров мгновенно ожил, стоило ей только подумать о нем.
На мгновение почки стали невероятно тяжелыми, их пронзила тягучая боль, они казались переполненными, и она подумала, что сейчас обмочится от страха. Неужели она надеялась, что удастся скрыться от него? Должно быть, она сошла с ума.
«Теперь волноваться слишком поздно, — подвела итог миссис Практичность-Благоразумие. Раздражающие истерические интонации внутреннего голоса исчезли, сейчас он представлялся ей просто частью сознания, сохранившей способность мыслить, в ней говорил холодный, расчетливый голос существа, которое превыше всех остальных целей ставит выживание. — Лучше придумай, что ответишь ему, когда остановится и спросите что ты здесь делаешь. И постарайся изобрести достаточно благовидный предлог. Ты прекрасно знаешь, что за ним дело не станет, ты понимаешь, что он наблюдателен и не простит ни малейшей оплошности».
— Цветы, — пробормотала она тихо. — Я вышла немного прогуляться и посмотреть, какие цветы появились в продаже, вот и все. — Она остановилась, плотно сжав бедра, стараясь во что бы то ни стало удержать дамбу от затопления. Поверит ли он? Как знать, но больше ничего не приходило в голову. Другой причины она придумать не могла— Я собиралась пройтись только до угла Сент-Мэри-стрит, а потом вернуться и помыть.
