— А нам такой и надо, — спокойно сказал Крысолов. — Ну что, пошли, Артем?.
Батя, собственно, сам рвался поговорить с бандюками, но Крысолов трезво рассудил, что даже такой малой подсказки, как то, что у них здесь, как минимум, есть один раненый — бандитам давать не стоит. А, поскольку никто из уцелевших пяти мужиков, робко сунувшихся в деревню только к вечеру того сумасшедшего дня, на переговоры с "крестовыми" не рвался, как представителю деревни решено было идти Артему. Собственно в деревне уже оставалось семей хорошо, если половина. Очень многие, прикинув расклады, предпочли скрыться в лесу, дабы отсидеться, пока все не уляжется. Пока они шли к парню по невысокой траве, он демонстративно отвернулся в сторону леса, заложив руки за спину. И только когда до него оставалось метров пять, не спеша развел руки и медленно повернулся к ним лицом, демонстрируя пустые ладони.
Лениво двигая тяжелыми крупными челюстями, он что-то не спеша пережевывал. Светловолосый, чисто выбритый, по виду — лет тридцати, он был довольно смазлив. Портили эту смазливость две вещи — грубо заживший шрам над правой бровью и синие кресты на щеках. Они чем-то отличались от тех крестов, что были на щеках ворвавшихся в в деревню бандитов и тех, троих, что они с Васьком порезали в прошлом году. У тех кресты, в большинстве своем, были обыкновенными синими перекрещивающимися линиями, часто довольно грубо выполненными. Лишь у азиата, которого завалил Артем, и еще у пары убитых бандюков, на оконечностях крестов были выколоты маленькие черепа. Кресты светловолосого были выполнены не в пример тщательнее, разными красками, и были какими-то… пушистыми, вроде. Присмотревшись, Артем понял, что это — тоже черепа, только густо усеивающие все четыре конца креста на правой щеке, и две оконечности на левой. Большинство были синими, некоторые — зелеными, несколько штук — красные. Парень тоже внимательно разглядывал их. На Артеме он лишь ненадолго остановил свой взгляд, а вот Крысолова изучил куда как более прилежно.
— Вы хотели поговорить — утвердительно сказал парень после того, как все вдоволь налюбовались друг другом.
— Хотел. — таким же спокойным тоном ответил Крысолов.
— О чем говорить будем?
— Да о многом можно…, кстати, как к вам обращаться?
— Хан — улыбнулся одними губами парень.
— Не могу сказать, что рад знакомству, Хан, тем не менее, это — Артем, представитель деревни, что у нас за спиной, меня же зовут Крысолов.
Парень с интересом снова посмотрел на собеседника.
— Даже… Т о т с а м ы й Крысолов?
— Не могу знать, что вы имеете в виду, когда говорите "тот самый", но других людей с таким именем я не встречал, и не советовал бы им так называться — некоторые люди и н е л ю д и мной очень недовольны.
— Даже сейчас у м е н я за спиной, я думаю, не меньше трех человек, с удовольствием готовых вас зомбануть — просветил Крысолова Хан.
— Как нибудь в другой раз, спасибо.
Разговор становился все более похожим, на какую то глупую шутку, однако парень терпеливо ждал, ничем не проявляя неудовольствия.
— Любите Хайнлайна, Хан? Погоняло, случайно, не отсюда? — спросил Крысолов нечто совсем уж непонятное. Парень, тем не менее, его, как видно, понял, потому что просиял.
— А, вы догадались? Только мне всегда казалось, что отмечать количество боевых выбросов маленькой косточкой-сережкой в ухе как-то неудобно — попробуй разгляди эту кость, а уж сосчитать, сколько там костей, если больше хотя бы пяти —, практически, нереально. Да и выброс выбросу разница.
— У вас гораздо практичнее.
— Конечно. Синие, — он коснулся пальцем щеки, — это свой брат бандит, зеленые — вояки. Ну, а красные — он слегка наклонил голову в сторону Крысолова, — ваши друзья охотнички. Гражданских мы не отмечаем — вежливо ответил он на невысказанный вопрос Артема, — щеки слишком малы. А кличка, нет, не отсюда. Я, видите ли, помимо Хайнлайна, еще и Яна читать любил, так что мне Тэмучжин — очень нравится, равно, как и Тамерлан.
— Ян про Тамерлана, по-моему, не писал, а вот за "фашистского Спартака", помню, лихо всыпал Джованьоли, обвинив несчастного итальянца во всех грехах, и противопоставив ему Спартака революционного.
— Ну, так то ж конъюнктура, — развел руками Хан, — хотя, вообще-то идея, что Спартак у него в конце выжил, выглядит очень по-голливудски…но, я полагаю, вы не мои литературные вкусы хотели узнать и не систему рангов 29-й зоны.
— Вы правы, Хан. Мы пришли поговорить за деревню.
Тот поморщился:
— Никогда не любил этот одесский жаргон. "Поговорим за жизнь", "что вы имеете сказать", "вы хотите песен — их есть у меня"…Я понимаю, немцы колонисты и евреи, говорящие на идиш, который суть тот же немецкий, в общем-то, не шибко различали, где и как использовать предлог "fur", который в немецком означает и "о", и "за", и "для", и везде пихали свой "haben" — однако зачем же эту языковую безграмотность выдавать за некий шарм. А что касаемо деревни — что тут долго говорить? Деревня убила моих людей. Она виновата. Она умрет. Вся. Всё.
— Хорошо, Хан. Я не буду "ботать", и постараюсь быть столь же лаконичным. Я — здесь, и со мной моя команда. Она сейчас в деревне. Если вы пойдете на штурм — мы будем драться за деревню. Будет много крови.
— Ну, положим, крови я не боюсь, — вежливо ответил Хан. — Я ее, когда-то, сам переливал. Потом, правда, больше выливал. Из людей.
— И все же, Хан. Ваши люди тоже виноваты в том, что случилось. Артем, расскажи, — повернулся он к нему. Артем постарался как можно четче рассказать о случившейся в прошлом году стычке. Хан внимательно его выслушал, но затем безразлично пожал плечами:
— Если бы я это знал раньше, возможно все могло бы ограничиться выкупом, однако теперь это не имеет значения. Мои люди должны знать, что напавший на них будет уничтожен.
— И все же, Хан, — снова повторил Крысолов, — прошу вас, подумайте еще раз. Ну, что вам с этой деревни? Добра здесь никакого. Ну, возмездие…, а цена возмездия не слишком велика ли? Каждый из нас — а нас шестеро (Артем удивленно скосил глаза на Крысолова), возьмет пятерых, как минимум. Да еще деревенские — как никак, а вашу группу они взяли сами — безо всякой нашей помощи, — вот вам еще с десяток потерь. Потерять почти половину состава из-за троих насильников — не слишком ли много? Ну, и напоследок: один из моей команды в бою участвовать не будет. Из-за этого, у вас потери, конечно, уменьшатся, но я уж изо всех сил постараюсь его отсутствие компенсировать, а главное: он уцелеет, дойдет и расскажет. А у меня есть не только враги, Хан, но и друзья, да и просто — кое-чем обязанные мне люди. Как вы думаете, как отнесутся ваши подчиненные к тому факту, что за возмездие за трех дураков они получат кучу потерь, да еще и полноценную войну на закуску? Про Архангельскую колонию вы слыхали, надеюсь? И вы что-то упомянули про выкуп? Мы можем это обсудить.
