Может быть, что-то было неладно с сигаретой, которую я выкурил прошлой ночью. Это объясняло провал в памяти на месте дороги в отель и цветную галлюцинацию, которую я только что видел. Вряд ли это была кислота – скорее какой-то опиат. Но зачем было тому человеку продавать нам такое? Ведь подобная штука стоит гораздо дороже. Дилеры никогда не преподносят маленькие подарки – обычно они стараются тебя обобрать. Конечно, возможно, что Рита-Мэй знала обо всем заранее, сама попросила такую сигарету и заплатила за нее, но это казалось совсем неправдоподобным.
Более того, я просто не верил, что это наркотическое похмелье. Непохоже. Я чувствовал себя в точности так, как должен был чувствовать после неумеренных возлияний и одной крепкой сигареты с марихуаной, за исключением того факта, что я не мог определить, на каком отрезке времени нахожусь.
Закрыв один глаз, вы теряете способность видеть предметы в перспективе. Вид становится плоским, как на картине. Вы знаете (вернее, вам кажется, что знаете), какие предметы находятся дальше, а какие – ближе, но лишь потому, что вы только что видели их обоими глазами. Без этого воспоминания вы растерялись бы. То же самое, похоже, случилось с моим восприятием времени. Я не знал, в каком порядке происходили события. Вопрос о порядке уже казался мне неуместным.
Внезапно почувствовав жажду и скорее услышав, а не ощутив очередной раздраженный призыв своего желудка, я пересек улицу и подошел к окошку в стене, где торговали po-boys и апельсиновым соком. Французский бар находился слишком далеко. Мне требовалось немедленно что-то съесть. Пока я сидел в Cafe du Monde, все было в порядке; может быть, пища каким-то образом привяжет меня к определенному моменту.
Я благополучно сделал заказ и стал напротив «Орлеанской кладовки», вгрызаясь во французскую булку с sauce piquante[12] и наблюдая за дверями. Как и все остальное, резкий вкус лимонного сока на жареных устрицах убедил меня, что происходящее со мной – реальность. Закончив есть, я отхлебнул сока и вздрогнул. Он было гораздо слаще, чем я ожидал. И тут же понял, что это апельсиновый сок, а не «Маргарита». Вкус оставил какое-то впечатление незаконченности, как бывает, когда вы убеждены, что съели только половину пирожного, но не можете понять, куда же пропала вторая половина. Я знал, что только что купил апельсиновый сок, но знал также, что меньше минуты назад отхлебнул глоток «Маргариты».
Дрожа, я выплюнул остатки апельсинового сока. Наверное, у меня что-то не так с сахаром в крови.
А может быть, я медленно схожу с ума.
Я допил сок, не сводя взгляда с противоположной стороны улицы в ожидании Риты-Мэй. Мне уже стало казаться, что до тех пор, пока я ее снова не увижу, пока наконец не произойдет что-то такое, что привяжет меня к сегодняшнему дню, мне не удастся обрести равновесие. Если я увижу ее на другой день после вчерашнего вечера, то этот день будет завтрашним. Иначе и быть не может, ведь завтра должно как-то наступить.
Разумеется, существовал еще один вариант: я просто сижу в туалете Абсент-бара и в зловещих деталях сочиняю, что приключится со мной на следующий день. Я был уверен лишь в одном – что я хочу видеть Риту-Мэй. Я понимал, что на ней, скорее всего, будет другая одежда, но был уверен, что сразу узнаю ее. Даже не закрывая глаз, я видел перед собой ее лицо. Глаза, слегка затуманенные алкоголем, приоткрытый рот, пряди вьющихся светлых волос, заправленные за уши. А на губах, как всегда, прекрасная полуулыбка.
– Мы уходим! – проорал Триндл, и я, отвернувшись от Риты-Мэй, рассеянно взглянул на него.
В конце концов они меня не бросили: они уходили, а я еще был в сознании. Обычное раздражение, которое вызывал у меня Триндл и его компания, немного смягчилось при виде их лиц. Они явно отлично провели время. В один из редких моментов духовной зрелости я понял, что на самом деле они неплохие парни. Я не хотел портить им праздник.
Я кивал, улыбался и пожимал руки, и кутилы, покачиваясь, друг за другом вышли из бара навстречу несущейся мимо толпе. Должно быть, давно перевалило за два часа ночи, но веселье продолжалось. Я вернулся к Рите-Мэй и понял, что встреча с компанией Триндла была не таким уж несчастьем. Мы пару часов лишены были возможности общаться, и за это время наши чувства, подогреваясь на медленном огне, дошли до кипения. Рита-Мэй бросила на меня взгляд, который я могу определить лишь как откровенный, и, наклонившись к ней, я приник к ее губам долгим поцелуем. Мой язык словно превратился в какое-то веселое морское создание, слегка подвыпившее, в первый раз встретившее существо противоположного пола.
Через некоторое время мы прервались и отодвинулись на достаточное расстояние, чтобы взглянуть друг другу в глаза.
– Критический момент, – прошептала она, и мы, столкнувшись лбами, захихикали.
Я вспомнил, что уже давно должен был спросить себя, что это такое я делаю, и спросил. Ответ был: «Исключительно приятно провожу вечер», и этого оказалось для меня достаточно.
– Выпьем еще?
Мне не хотелось уходить. Нам необходимо было побыть здесь еще, во власти тех чувств, которые мы испытывали.
– Давай, – согласилась она, усмехнувшись одной стороной рта, я встал, и она взглянула на меня снизу вверх. – А затем возвращайся и сделай это еще раз.
Официантки видно не было, и я направился к бару. К этому моменту я уже понял, что произошел очередной скачок во времени, и не испытал потрясения, обнаружив, что меня обслуживает бармен с безмятежным лицом. Он также не слишком удивился при виде меня.
– Продолжаете? – спросил он, смешивая коктейли, которые я заказал.
Я знал, что не разговаривал с ним до этого, так что, наверное, он просто старался быть любезным.
– Точно, – ответил я. – Как вы думаете, под силу мне это?
– Отлично выглядите, – ухмыльнулся он. – Вас хватит еще на час или больше.
Только когда я неуверенной походкой пробирался к нашему столику, его слова поразили меня как из ряда вон выходящие. Словно он знал, что через некоторое время я отключусь. Я остановился и оглянулся на бар. Бармен все еще смотрел на меня. Он подмигнул мне и отвернулся.
Он все знал.
Я нахмурился. Это не имело смысла. Такого быть не могло. Если, конечно, это не очередная галлюцинация и весь этот разговор не порождение моего воображения. Значит, сейчас завтрашний день. Но так ли это? Тогда почему я не помню, что произошло дальше?
Я обернулся к Рите-Мэй, и мне наконец пришло в голову спросить у нее, что происходит. Если она не поймет, о чем я, то я притворюсь, что пошутил. Если с ней творится то же самое, то мы выкурили ядовитую сигарету. В любом случае что-то прояснится. Вдохновленный своим планом, я попытался ускорить шаги. К несчастью, я не заметил здоровенного подвыпившего парня в клетчатой рубашке, который, шатаясь, пересекал мне дорогу.
