Кенджи говорит, что весьма странным остается тот факт, что некоторые из зданий на вид кажутся обитаемыми. Тем более если учесть, что Оздоровление строго-настрого запрещает гражданским возвращаться в свои бывшие дома. Более того, почти все жилые кварталы были снесены сразу после того, как Оздоровление пришло к власти и выкупило за гроши все дома у населения. Вот почему странно видеть кое-где оставшиеся целыми и невредимыми постройки. Тем не менее в записке черным по белому так и было указано: улица Платанов, дом 15–42.
Мы должна встретиться с Верховным главнокомандующим в чьем-то брошенном доме.
— И как ты себе это представляешь? Ты подойдешь к двери и просто нажмешь на кнопку звонка? — Кенджи ведет нас к выходу из «Омеги пойнт». Я смотрю прямо вперед, передвигаясь по полутемному туннелю, стараясь не обращать внимания на стайку дятлов, решивших поселиться у меня в животе. — Ты сама как считаешь? — снова интересуется Кенджи. — Может быть, это уже будет чересчур? Может, лучше просто постучаться? Будет как-то скромнее.
Я делаю вид, что мне смешно, но смех получается какой-то вымученный.
Адам упрямо молчит.
— Ну хорошо, хорошо. — Кенджи переходит на более серьезный тон. — Как только мы подойдем к дому, действуем так, как договорились. Сцепляем руки. Я делаю невидимыми всех троих. Я в середине, вы по бокам. Это понятно?
Я киваю, стараясь при этом не смотреть на Адама.
Это будет первая серьезная проверка для него и его способностей, ему придется отключить свой дар, пока он будет находиться рядом с Кенджи невидимым, под его «опекой». Если ему это не удастся, тогда защита Кенджи не сработает и Адам окажется в опасности.
— Кент, — говорит Кенджи, — ты же хорошо понимаешь риск, на который идешь? Ты уверен, что справишься со своей задачей?
Адам кивает. Лицо его остается бесстрастным. Он говорит, что каждый день тренировался с Каслом и учился управлять своими способностями. Он уверяет нас, что все будет в порядке.
При этих словах он смотрит на меня.
Мои эмоции словно выпрыгивают из самолета без парашютов.
Я даже не замечаю, что мы приблизились к поверхности, и теперь Кенджи жестом приглашает нас следовать за ним вверх по лестнице. Я взбираюсь по ступенькам, в голове снова и снова повторяя все детали плана, который мы тщательно проработали сегодня рано утром.
Добраться до места — самая простая его часть.
А вот зайти в дом — совсем другое дело. Вот тут и начинались сложности.
Мы должны были притвориться, что готовы на обмен. Судя по всему, заложники находятся где-то рядом с Верховным главнокомандующим. И мне следовало убедиться в том, что их действительно освободят. И все должно выглядеть как самый настоящий обмен.
Меня на них.
Но все дело в том, что в действительности мы сами не знаем, что произойдет дальше. Например, нам неизвестно, кто откроет дверь. И вообще откроют ли ее нам. Мы даже не совсем уверены в том, состоится ли сама встреча внутри дома или возле него. Не знаем мы и того, какую реакцию ожидать от противника, когда он увидит Адама и Кенджи в самодельном обмундировании и во всеоружии.
А вдруг они сразу же начнут стрелять?
Вот это и пугает меня больше всего. Я боюсь даже не столько за себя, сколько за Адама и Кенджи. Они представляют собой элемент неожиданности в нашей операции. Они либо сыграют роль нашего единственного преимущества, которым мы сумеем воспользоваться, либо дело кончится тем, что их попросту пристрелят в момент обнаружения. И теперь мне начинает казаться, что весь наш план никуда не годится.
Я начинаю сомневаться в том, что у меня все получится. Наверное, я все-таки ошибалась.
Но поворачивать назад уже слишком поздно.
— Ждите здесь.
Кенджи приказывает нам молчать, а сам высовывается из выхода на поверхность. Он почти сразу же исчезает, растворяется на общем фоне. Сейчас он должен дать нам знак, что вокруг все тихо.
Адам и я представляем собой воплощение тишины и покоя. Мы ждем.
Я слишком сильно нервничаю, поэтому предпочитаю молчать.
Я с трудом соображаю.
«У меня все получится, у нас все получится, у нас нет другого выбора, мы обязательно все сделаем». Вот эти слова я повторяю про себя снова и снова.
— Пошли, — раздается голос Кенджи где-то наверху. Адам и я преодолеваем последние ступеньки лестницы. Сегодня мы пользуемся одним из запасных выходов «Омеги пойнт», о котором знают всего семь человек, если верить Каслу. Мы приняли все возможные меры предосторожности.
Адам и я протискиваемся в узкий проход и оказываемся на поверхности земли. Я чувствую холод, и в тот же миг рука Кенджи касается моей талии. Холодно, очень холодно здесь, наверху. Легкий мороз прорезает воздух, как миллион крошечных ножиков, вознамерившихся исполосовать мне кожу. Я смотрю вниз, но не вижу собственных ног, только легкое мерцание там, где должны были бы находиться мои полусапожки. Я подношу руку к лицу и отчаянно шевелю пальцами.
Но ничего не вижу.
Я оглядываюсь по сторонам.
Ни Адама, ни Кенджи, и только невидимая рука переместилась на мою поясницу.
Сработало! Значит, у Адама все получилось. Я испытываю такое облегчение, что мне хочется петь.
— Ребята, вы меня слышите? — шепчу я, счастливая еще и потому, что никто сейчас не видит мою улыбающуюся довольную физиономию.
— Угу.
— Да, я здесь, — отзывается Адам.
— Отличная работа, Кент, — обращается к нему Кенджи. — Я знаю, что тебе это далось нелегко.
— Все в порядке, — успокаивает его Адам. — Я в отличной форме.
— Тогда вперед.
Мы выстроились в цепочку.
Кенджи идет посередине между мной и Адамом, при этом мы все надежно держимся за руки, и Кенджи задает направление в этой пустынной местности. Я понятия не имею, где мы сейчас находимся. Впрочем, я уже давно поняла, что знаю об округе очень мало. И вообще весь мир для меня как чужой, как совершенно новый и неизведанный. Когда он рушился, я была изолирована, и это, конечно же, не пошло мне на пользу.
Чем дальше мы уходим, тем больше приближаемся к главному шоссе и жилым кварталам, расположенным в миле отсюда. Я уже вижу серые стальные коробки вдалеке.
Кенджи резко останавливается.
Молчит.
— Почему мы не идем дальше? — спрашиваю я.
Кенджи шикает на меня и добавляет:
— Ты разве не слышишь ничего?
— А что такое?
Адам затаил дыхание:
— Черт! Там, впереди, действительно что-то подозрительно шумит.
— Это танк, — поясняет Кенджи.
