— Я была на «нашей» старой квартире — у той… «новой» семьи! — И её же «диалог», уже и на фоне, тут же оборвался, повесив ещё и напряженную, но и такую «звонкую» пауза, что даже и её же дыхания — не было слышно! И… Я решила — продолжить!.. Прерывая уже и окончательно тираду в стиле: «Я — идеальная мать. Ты — никчёмная дочь!». — Прости-и! — И немного даже ещё и протянула слово — для полноты же «картины» и эффекта «повинности»: в бартере — между её несуществующей жалостью и моей же несущественной скорбью. — Знаю, что уже — не «в первый раз»… Но и я же просто хотела вновь — побыть наедине… с собой! Впереди же — сессия!.. Подумала — немного откреститься… от всего же и всех. Вся! Спокойно — подумать!.. Да и Максим…
— Стоп! — Прервала уже и она меня, так ещё и никак не скрывая удивления и шока — в своём голове! — Максим?.. Сын — Маргариты и… Максима?!
— Ну… да! Мы с ним разговорились — и я просто потеряла счёт времени… Опять же и… Снова! Прости-и-и… — Ещё раз, да и куда дольше, проныла я, прыгнув на серый бетонный бордюр: пропуская тёмно-бордовую глянцевую машину — идущую навстречу.
— Ты с ним — говорила?.. А с Ритой?!
— И с ней… вроде того. Мам!.. Зачем ты вторишь — моим же словам? Связь же — хорошая!
— Катерина, ты не могла говорить с… Максимом!
Ка-те-ри-на! Ну да. Ну да!.. Пошла «Катрин» — нахер! Прямо-таки и… Доброго же времени суток!.. Что ж… Мать на то и м… «мать», чтобы при- и… Заземлять!
— Почему хоть?.. Если эта шва… бра не даёт нам общаться — это ещё не значит!..
— Да послушай меня!.. — Вскрикнула вновь мама и… резко замолчала, заставляя уже и меня, пусть и пока задним умом, почувствовать и прочувствовать — что-то неладное.
— Мам?.. Не пугай меня! — Усмехнулась я, но и скорее нервно-истерично, чем и «весело».
— Ты не могла с ним и… ними же… говорить!.. Ты ведь не слушала меня — за обедом, да?.. Опять! То есть… Снова! Да!.. Как обычно… Всё, что нужно ей — изъяла; а остальное — да и пусть катится к чертям!.. В кого ты такая — самовлюбленная эгоистка?!
— Что?.. О чём ты?! — Спасибо!.. Мне тоже приятно иметь с тобой дело, после того, как и делила же с тобой одно, твоё, тело — из разу в раз! А уж и со-стоять в одной таблице в графах: «Семья» и «Родственники»… «Блят-ота»! Конкретнее и ближе к теме!
— Они — погибли!.. Два дня назад… — Подорвалась и тут же подвела черту мама, будто и окатив же холодной водой из металлического скрипучего и проржавевшего ведра. Следом — надев же ещё и его же мне на голову… Ну а под занавес же — дав уже и по нему: пыльным же белым пешком… с застывшим серым бетоном внутри! Сама же просила — конкретнее и ближе к теме. Просила!.. Получила? Распишись!.. Кровью из ушей… И носа! Ну а я же, подавившись от резкости «выстрела» фразы, срикошетившего от всех стенок моей черепной коробки, вылетевшего через рот с металлическим привкусом себя и моей же крови, где-то между ещё захватив спёртый и выбитый, выжатый воздух, закашлялась, но и всё же попыталась кое-как выровнять дыхание — надо же узнать: «Что это за бред?!».
— Шутишь?.. Не может быть — такого!
— Может!.. Кто-то поджёг квартиру, вместе с жильцами, и… Они — сгорели, Катерина!.. Сгорели — все.
И тут же прям и споткнувшись, я резко осела на землю, невзирая на боль разбитых коленей в дырках порванных же уже и наверняка джинс, и отодвинула вновь телефон от уха, обернувшись и взглянув над правым же плечом на балкон квартиры! И как я «этого» не заметила сразу? До этого же… Бело-синий балкон!.. С синей же металлической «обёрткой-опорой». И на сером же бетонном полу… В белых же деревянных рамах со стёклами. И под покатой же металлической крышей… Сейчас же!.. Был — весь чёрный. Выгоревший… С выбитыми окнами и… Зиял, как чёрная же дыра в космосе! В моём же всё случае — в белом доме! И мысли же вновь с оглушительной скоростью — стали формироваться в картину, как пазлы одной мазайки!.. Выбитая дверь… Разбитые окна… Сгоревшая бумага — на полу и тумбах… Жжёные спички… Боже!.. Дьявол!.. Ну не он-и!..
— Катерина!.. — Кричала мама, пытаясь всё же дозваться до и меня — через вакуум, поглотивших всё и вся, всех же, мыслей. — Ты меня слышишь? Это — правда! Пожарным пришлось даже взламывать железную кодовую дверь — её заело: и они — просто снесли её!.. Поздно добрались до крыши и окон — по своим лестницам… Но а когда разбили и их, влезая в дом, было уже бесполезно что-либо делать!.. Вся семья — сгорела! Взрослые — были в отключке… Да и поздно сообразили изначально — что к чему! А ребёнок… Он — не мог… да и не смог бы ничего сделать: он же — не был обращён и… «принят», как они!.. Хоть и они — ничего не сделали, имея свои силы!.. Они же были — никакие и… бессильны же на момент, считай!.. Ведь и сгорая — ещё и задохнулись угарным газом… с серебряной пылью!.. Всё будто было — против них! Прямо же: назло и вопреки. Их было — не спасти!
— Это… Этого просто — не может быть! — Прошептала-повторила вновь и хрипло же я. — Я же… Я же — видела! Видела — Максима и… Риту. Я говорила — с ними, мам!
— Нет, Катерина!.. Ты — не могла. Они — погибли! Все!.. У тебя просто — стресс… Иди лучше домой! Я тебе чай успокаивающий заварю… Ты поспишь и… Всё — наладится!
— Нет, это просто… Какая-то шутка! Да, просто… Просто — какой-то бред! — И громко всхлипнула, утерев слёзы левой рукой в рукаве кофты, схватив ей затем и кулон. — Откуда тогда и он у меня сейчас — если их уже нет?.. Не мог же он и из воздуха — взяться!
