Наконец офицер вернулся и велел Винченцо следовать за ним, и вскоре юноша очутился в довольно просторной комнате, где за столом, стоявшим в центре, сидели два человека в черном. У одного из них, с недобрым пронизывающим взглядом, на голове было подобие черного тюрбана. Винченцо догадался, что перед ним судья инквизиции. Другой был с непокрытой головой и закатанными по локоть рукавами. Перед первым на столе лежала Библия и какие-то странные металлические предметы. Вокруг длинного стола было много пустующих кресел, на деревянных спинках которых были вырезаны какие-то знаки. В конце комнаты возвышалось огромное распятие, верхушкой достигавшее сводов потолка. В другой стороне комнаты темная портьера закрывала то ли окно, то ли нишу или дверь, ведущую в подземелье.
Инквизитор пригласил Винченцо подойти поближе и, вручив ему Библию, велел повторять за ним слова клятвы. Он должен был поклясться говорить только правду и никогда и никому не рассказывать о том, что он увидит или услышит здесь.
Винченцо не торопился исполнить приказание, несмотря на грозный взгляд инквизитора.
«Не означает ли это, что я буду согласен с выдвинутым против меня обвинением? — размышлял он про себя. — Коварству этих людей нет предела, и любое мое слово может быть использовано против меня. Я обязан буду отвечать на любой их вопрос и хранить в тайне все их чудовищные деяния», — думал юноша, охваченный сомнениями.
Инквизитор повторил свой приказ и сделал какой-то знак своему помощнику, сидевшему на другом конце стола, который, видимо, был секретарем суда.
Винченцо все еще молчал, но сомнения уже одолевали его. Стоит ли молчать, ведь не все же его слова могут быть использованы против него и Эллены. Поскольку отказ от клятвы ничем не мог ему помочь, а молчание было бесполезным, он решил подчиниться. И все же, когда он поднес Библию к губам и произнес первые слова клятвы, холодный ужас охватил его. Он невольно бросил осторожный взгляд на штору, ранее не вызывавшую особого интереса, но теперь пугавшую его. Он ждал, что штора вот-вот отодвинется и из-за нее появится судья инквизиции, столь же суровый, как сидящий за столом, или обвинитель, похожий на Скедони.
После клятвы начался допрос. Попросив Винченцо назвать свое имя и положение, рассказать, кто его отец и мать, где он проживает, и получив ответы, инквизитор спросил у юноши, знает ли он, в чем его обвиняют.
— В ордере на мой арест это сказано, — осторожно произнес Винченцо.
— Следите за своими словами, — предупредил его инквизитор, — и помните о клятве. Так какие же основания для вашего ареста?
— Насколько я понял, меня обвиняют в том, что я похитил монахиню из монастыря, — ответил Винченцо.
На лице инквизитора появилось нечто похожее на удивление.
— Следовательно, вы признаетесь в этом? — спросил он после недолгой паузы, сделав знак секретарю все записать.
— Я решительно отвергаю это обвинение, — ответил Винченцо. — Это ложь и злостное измышление.
— Помните о клятве, — опять предупредил инквизитор. — Чистосердечное признание позволит вам надеяться на милосердие суда. Тех, кто упорствует во лжи, ждет наказание пытками.
— Если вы вздумаете пытками вырвать у меня ложное признание, то убедитесь, что я скорее умру, чем произнесу нужную вам ложь, — твердо и спокойно сказал Винченцо. — Вас интересует не правда, и не виновных вы караете. Жертвами вашей жестокости становятся невинные люди. Не выдержав пыток, многие из них оговаривают себя.
— Одумайтесь, — грозно произнес инквизитор. — Вы здесь не для того, чтобы обвинять, а для того, чтобы отвечать на обвинения. Вы утверждаете, что вы невиновны, но вместе с тем вы знаете, какое обвинение против вас выдвинуто. Не ваша ли совесть подсказала вам его?
— Я узнал о нем из вашего приказа об аресте и из слов ваших людей, выполнявших приказ.
— Как? — гневно воскликнул инквизитор. — Запишите, — приказал он секретарю. — Он утверждает, что читал наш приказ. Но нам известно, что вы не видели его. Он обвиняет наших людей, сообщивших ему об этом. Он, должно быть, не знает, что за разглашение приказа грозит смерть!
— Это правда, я не читал приказ, — ответил Винченцо, — и никогда не утверждал, что читал его. Священник, который ознакомился с ним, пересказал мне его содержание, а ваши люди подтвердили это.
— Не надо отклоняться, отвечайте только по делу.
— Но я не хочу, чтобы мои слова искажались или использовались против меня. Я дал клятву говорить правду и не нарушу ее. Если вы думаете иначе и ставите под сомнение каждое мое слово, я более не буду отвечать.
Инквизитор даже привстал в кресле, лицо его побледнело.
— Дерзкий еретик! — громовым голосом произнес он. — Вы осмелились оспаривать, оскорблять и не исполнять приказы Верховного суда инквизиции! Вы пожалеете об этом. В камеру пыток его.
Ироничная улыбка застыла на губах юноши, холодный взгляд подчеркивал его полное спокойствие. Его мужество и спокойное презрение произвели впечатление на судью, который понял, что перед ним незаурядный человек.
— Где вас арестовали? — спросил он.
— В церкви Сан-Себастьяно на озере Челано.
— Вы уверены в этом? А не в деревушке Челано, по дороге в Рим?
Винченцо с удивлением вспомнил, что именно в этой деревушке произошла смена стражи, и сказал об этом судье. Но тот игнорировал это уточнение и продолжал допрос:
— Кто был арестован вместе с вами?
— Вы не можете не знать того, что вместе со мной была арестована синьорина ди Розальба. Ей предъявлено ложное обвинение в том, что она монахиня, тайно сбежавшая из монастыря. Был арестован также мой верный слуга Паоло Мендрико по неизвестной ни ему, ни мне причине.
Инквизитор немного помолчал, словно о чем-то раздумывая, а затем стал расспрашивать об Эллене: кто она и откуда родом. Винченцо, обеспокоившись, что своими ответами может невольно навредить Эллене, предложил судье задать эти вопросы самой синьорине ди Розальба. Но тот настаивал на ответах Винченцо.
— Она должна тоже находиться в этих стенах, — возразил наконец юноша, надеясь хотя бы косвенно узнать о судьбе Эллены. — Она вполне может ответить вам сама на все ваши вопросы.
Но инквизитор, велев секретарю внести в протокол допроса лишь ее имя, снова погрузился в раздумья.
Наконец он спросил Винченцо:
— Вы знаете, где вы находитесь сейчас?
Винченцо невольно улыбнулся такому вопросу.
— Думаю, что в тюрьме инквизиции в Риме, — спокойно ответил он.
— Вы знаете, за какие преступления сюда попадают?
