— У тебя было такое лицо, — говорит он, — как будто ты с ней знакома.
Я пожимаю плечами:
— Просто это все… так неожиданно.
«Ты имеешь в виду то, что я мертва?» — интересуется Саския.
«Да конечно же нет!» — отвечаю я.
Но все это только слова. Никто из нас ничего не знает наверняка. Ничего мы больше не знаем. То, что происходит, просто за пределами понимания.
Глядя на тело, лежащее под стеклом, я прикидываю, чего нам ждать дальше. Меньше всего я рассчитывала в киберпространстве наткнуться на это. Но, должно быть, это по-своему логично. «Вордвуд» начинен сказками, так почему же в том, что он сделал с Саскией, и не присутствовать сказочному мотиву? Что, в сущности, происходит? Должны ли мы теперь доставить сюда Кристи, чтобы он запечатлел на устах спящей классический поцелуй принца? Или для этого хватит и меня?
На поверхности стекла не видно никаких швов, по крайней мере я не вижу. Тело лежит на алом бархатном покрывале. Может быть, гроб открывается откуда-то снизу? Может, перевернуть его и посмотреть?
Я постукиваю по крышке костяшками пальцев.
Или просто разбить стекло камнем? Правда, Джексон говорит, что он уже пробовал, не получилось. Да. Это очевидно, что не получилось.
И еще один вопрос возникает: а что, если именно благодаря этому стеклянному саркофагу она еще жива? Если, конечно, она жива.
«Нет, — говорю я себе, — даже не думай об этом».
Но я не могу не думать! Может быть, она уже мертва, а то, что у меня в голове, — призрак? Может быть, если разбить гроб, она и правда умрет? Исчезнет из моей головы и пропадет навсегда?
Кристи мне никогда не простит. Да и сама я себе не прощу.
Я недолго была с ней знакома, но она мне нравится. По многим причинам. Наверное, из-за того, что мы обе странного происхождения, и еще потому, что обе так или иначе связаны с Кристи. Я испытываю к ней почти родственные чувства. Как будто мы с ней сестры.
«Что же нам делать?» — спрашивает Саския.
«Понятия не имею», — отвечаю я.
Хотела бы я знать, что делать!
Я смотрю на Джексона.
— Ты мне чего-то недоговариваешь, — заявляю я, хотя, вообще-то, это я недоговариваю. — Ты видел что-то еще. Или тебе кто-то что-то рассказывал.
Он мотает головой.
— А что те люди, которых ты здесь встречал? Где их можно найти?
— Я уже некоторое время никого не вижу, — говорит он, — кроме привидений… и тебя.
— А других строений или развалин вроде этих — нет? Никаких других… — я едва удерживаюсь, чтобы не сказать «тел в гробах», — тайн, о которых ты мне еще не рассказал?
— Нет. Тут только пиявки.
Ну, об этих я даже думать не хочу.
«Мы должны разыскать самого духа».
«Жду ваших предложений!»
«Может, мы могли бы… ну, я не знаю… вызвать его?»
«Вообще-то, в лучшем случае у него поехала крыша от вируса Джексона, а в худшем — этот мир просто постепенно распадается под нами, и я не знаю, как это предотвратить, даже если бы нам удалось разыскать духа».
«Джексон — программист, — говорит Саския. — Может, он знает как».
«Но…»
«Мы же для этого здесь, верно? Для того чтобы пообщаться с духом?»
«Да, таков был первоначальным план. По крайней мере до того момента, когда нас занесло в этот сказочно-механический лес. Теперь мы всего лишь пытаемся восстановить статус-кво».
«По крайней мере, спроси его».
«Ладно».
Я отворачиваюсь от гроба и ловлю на лице Джексона странное выражение, которое заставляет меня на секунду задуматься, как я выгляжу со стороны, когда веду эти свои внутренние беседы с Саскией. Может, у меня расслабляются мышцы лица или я пускаю слюни?
Я подношу руку к лицу, чтобы проверить это. Слюней в уголках рта я, по крайней мере, не обнаруживаю.
— Что? — спрашиваю я.
— Нет, ничего. У тебя был такой вид, как будто ты ушла.
— И не собиралась.
— Я имел в виду, ушла в свои мысли.
— Давай-ка лучше сосредоточимся на том, как нам выбраться отсюда, — предлагаю я.
— Не думай, что я не пытался.
Я прислоняюсь бедром к стеклянному гробу, засовываю руки в карманы.
— Ну? И как же ты пытался?
Он вопросительно смотрит на меня.
— Я имею в виду: пытался ли ты что-нибудь узнать у людей, которых здесь встречал? Пробовал ли вступить в контакт с духом? Куда ты ходил? Что делал?
— Я же тебе говорил: никто ничего не знает. И я даже не знал, что существует какой-то дух, пока ты мне не сказала.
— Так ты предпринимал хоть что-нибудь конкретное?
Он хмурится:
— Я далеко не всегда был таким… твердым.
— Я сейчас не о тебе, — говорю я. — Я пытаюсь хотя бы подступиться к ответам на некоторые вопросы.
— Ну что ж, удачи!
Я опускаюсь на колени и рою проволочную почву, чтобы обнажился темный слой слов.
— Давай начнем вот с этого, — говорю я. — Ты, кажется, говорил, это какой-то код?
— HTML.
Я добираюсь до первого слоя с бинарным кодом, ноли и единицы мелькают с бешеной скоростью.
— И вот эта штука, — говорю я, — заставляет компьютер работать?
— Это бинарные числа.
— Значит, другой тип кода?
Он кивает:
— Двоичная система. Биты. Числа читаются как электрические сигналы: один — значит, «включено», ноль — «выключено».
— И все в компьютере сводится вот к этим самым битам?
— Это основы, — говорит он. — Но все не так просто. Я ничего не могу поделать.
— Почему? Ты же программист, верно? Разве ты не этим занимаешься?
— Мне нужно составить код, чтобы манипулировать бинарными цифрами. А для того чтобы составить этот код, мне нужна клавиатура. Это все равно что смешивать ингредиенты для приготовления пирога, а самому при этом находиться в духовке. Я не могу с ними работать напрямую. Я даже прочесть этого не могу. Они движутся слишком быстро.
«Я могу прочесть», — говорит Саския.
«И что тут написано?»
«Это книга, думаю. Но между словами нет пробелов, нет знаков препинания, нет параграфов, строчек…»
«Это из-за вируса».
«Наверное».
Я снова обращаюсь к Джексону:
— Значит, все эти ноли и единицы, которые вспыхивают, — информация?
— В необработанных данных — да.
— И у нас нет никаких шансов это понять?
Не успевает он ответить, как все мы слышим знакомый звук. Высокое, пронзительное шипение. Они приближаются.
Джексон бледнеет.
— Пиявки, — бормочет он.
— Ты ведь, кажется, говорил, что их здесь не бывает, — говорю я.
— Я говорил, что раньше их здесь не видел. Давай. Надо прятаться.
«Мое тело!» — говорит Саския, и я поворачиваюсь к гробу.
— Нельзя оставлять ее здесь, — говорю я Джексону, — без защиты.
