В конце концов он сказал:
– Нет, наверное, не стал бы.
– Я тоже так думаю. Вас ранили в войне, которая началась уже очень давно, Ральф. И вы не первая и не последняя жертва. Но если вы пойдете к этим «выдающимся людям» или к Сьюзан Дей, расстегнете рубашку, покажете им повязку и скажете: «Это отчасти и ваша вина, поэтому забирайте свою часть моей боли», – они замахают руками и скажут: «О нет. Нам действительно очень жаль, что вы пострадали, Ральф; мы, выдающиеся наблюдатели со стороны, ненавидим насилие, так что это не наша вина, нам всего-то и нужно, чтобы Женский центр продолжал работу, и ради этого многие люди готовы встать на баррикады, и если в этой борьбе прольется немного крови, значит, так тому и быть. Но их волнует вовсе не Женский центр, вот что меня бесит. Все дело…
– …в абортах?
– Блин, да нет же! В штате Мэн и конкретно в Дерри женщины имеют право сделать аборт, что бы там ни говорила Сьюзан Дей в Общественном центре в пятницу вечером. Все дело в том, чья команда лучше. В том, на чьей стороне Господь. В том, кто прав, а кто нет. Знаете, больше всего мне бы хотелось, чтобы они хором спели «We are the champions», а потом все вместе нажрались в хлам.
Ральф запрокинул голову и рассмеялся. Лейдекер засмеялся вместе с ним.
– В общем, и те, и другие засранцы, – заключил он, пожав плечами. – Но это наши засранцы. Похоже на шутку? Но я не шучу. Женский центр, «Контроль за телом», «Хлеб насущный»… это все наши засранцы, и я вовсе не против следить за порядком в городе. Я поэтому и пошел работать в полицию и продолжаю работать в полиции. Но я надеюсь, вы меня поймете, если я скажу, что я не в восторге от перспективы, что мне придется опекать какую-то долговязую красотку, которая прилетит сюда на пару часов, выступит с зажигательной речью, а потом улетит обратно с еще одной пачкой вырезок из газет и материалом для пятой главы своей новой книги.
Она будет говорить, честно глядя нам в глаза, что у нас здесь замечательное сообщество, а когда она доберется до своей двухэтажной квартиры на Парк-авеню, она будет рассказывать всем своим друзьям, что она извела целый бутылек шампуня, чтобы вымыть из волос вонь от наших бумажных фабрик. Она женщина, слушайте, что она говорит… и если нам повезет, все успокоится и при этом никто не погибнет и не пострадает.
Ральф наконец понял, что означают эти зеленые вспышки.
– Вы боитесь, да? – спросил он.
Лейдекер удивленно взглянул на него:
– А что, так заметно?
– Немного. – А про себя Ральф подумал: Только по твоей ауре, Джон. Только по твоей ауре.
– Да, я боюсь. На личном уровне я боюсь, что облажаюсь при выполнении задания, потому что если что-то пойдет не так, то это уже вряд ли исправишь. На профессиональном уровне я боюсь, что во время моей смены с ней что-то случится. А на общественном уровне я просто в ужасе от того, что может случиться, если произойдет какая-то стычка, и джинн вырвется из бутылки… еще кофе, Ральф?
– Нет, спасибо. В любом случае мне уже скоро идти. А что будет с Пикерингом?
Его не особенно волновала судьба Пикеринга, но он подумал, что Лейдекеру покажется странным, если он спросит про Мэй Лочер, прежде чем спросить про Пикеринга. И даже не просто странным, а подозрительным.
– Стив Андерсон – помощник окружного прокурора, который беседовал с вами и брал показания – и адвокат Пикеринга, наверное, уже вовсю торгуются, пока мы с вами тут разговариваем. Защитник Пикеринга будет говорить, что сможет добиться для своего клиента – кстати, от мысли, что Пикеринг вообще может быть чьим-то клиентом, у меня просто едет крыша – обвинения в нанесении повреждений второй степени. Андерсон скажет, что для всеобщего блага уже пора изолировать Пикеринга от общества; скорее всего он будет обвинять его в покушении на убийство. Адвокат Пикеринга сделает вид, что он глубоко потрясен, а назавтра ваш добрый приятель будет обвинен в нанесении телесных повреждений первой степени с использованием смертельного оружия, и дело передадут в суд. Потом, может быть, в декабре, но реально – на будущий год, вас вызовут как главного свидетеля.
– Его выпустят под залог?
– Ну, может быть, но залог будет в размере около сорока тысяч. По закону можно заплатить десять процентов при гарантиях, что остальное будет выплачено потом, но у Чарли Пикеринга нет дома, машины или даже часов «Таймэкс». Так что скорее всего он отправится обратно в Джунипер-Хилл, но игра ведется не ради этого. На протяжении всего судебного разбирательства мы будем держать его в тюрьме, то есть он не будет шляться по улицам города, а с такими людьми, как Чарли, игры ведутся исключительно ради этого.
– А есть вероятность, что залог за него внесут «Друзья жизни»?
– Неа. На прошлой неделе Эд Дипно провозился с ним много времени. Они вместе пили кофе у Багела. Должно быть, Эд грузил Чарли своими любимыми баснями про Центурионов и Бриллиантового царя.
– Эд говорил про Кровавого Царя…
– Ну, какого-то там царя. – Лейдекер махнул рукой. – Но большую часть времени, как мне кажется, он посвятил рассказу о вас: что вы являетесь правой рукой дьявола, и что убрать вас – не самое легкое дело, и что на это способен только такой умный, смелый и преданный делу товарищ, как Чарли.
– Судя по вашим словам, Эд Дипно – редкостное дерьмо, причем дерьмо хитрое и расчетливое, – сказал Ральф. Он вспомнил, как Эд играл в шахматы с Каролиной незадолго до того, как она заболела. Тогда Эд был умным и интеллигентным молодым человеком с грамотной речью, и что самое главное – добрым и чутким. Ральф до сих пор не мог поверить, что это один и тот же человек: нынешний Эд и Эд образца июля 1992 года. Ему было проще думать о более позднем Эде как о явлении под названием «бойцовый петух Эд».
– Не просто хитрое и расчетливое дерьмо, а опасное, хитрое и расчетливое дерьмо, – сказал Лейдекер. – Для него Чарли – всего лишь инструмент, как нож, которым вы режете яблоко. Если лезвие сломалось, вы не бежите к точильщику, чтобы он поставил вам новое лезвие, это слишком хлопотно; вы просто выбрасываете сломанный нож в мусорное ведро и покупаете себе новый. Именно так ребята вроде Эда используют ребят вроде Чарли, и пока Эд неофициальный глава «Друзей жизни» – а оно так и есть, – я думаю, вам не надо бояться, что Чарли выпустят под залог. Сейчас наш друг Чарли одинок, как Робинзон Крузо на необитаемом острове. Ладно?
– Ну ладно. – Ральф был удивлен и даже немного испуган тем, что ему вдруг стало жалко Пикеринга. – Мне бы хотелось, чтобы мое имя не упоминалось в газетах… если вы за это отвечаете.
В полицейской хронике «Дерри ньюз» прошло кратенькое упоминание об этом инциденте, но там было сказано только, что Чарльз Х. Пикеринг был арестован за «применение оружия» в Публичной библиотеке Дерри.
