Но сейчас копаться в себе было некогда. Надо спускаться. И договориться с Янсом, так подставившим нас всех. Феликс сказал, что решил проблему с дэймосом, на которого работал наш «старший друг». Значит, скорее всего, ни ему самому, ни нам больше ничего не угрожает. Никто не упадет с крыши, не выполнив поручение, и не попадет к эринерам. Впрочем, может быть, я чего-то по-прежнему не знаю. Мелькнуло сожаление о том, что я не расспросил Феликса подробнее, но тут же испарилось — мне было не до разговоров, хорошо хоть целым ушел.
Дальнейший спуск прошел очень быстро и без остановок. Я приземлился на тот же самый мусорный ящик и поспешил прочь.
Я не надеялся увидеть Янса на условленном месте, но он был там. Стоял в подворотне, прислонившись спиной к стене и подняв воротник. Ждал, хотя уже все сроки прошли. Увидев меня, поспешно отлип от своей опоры и сделал шаг навстречу, попадая в слабый свет фонаря. Все добродушие смыло с его лица, оно было злым, таким же, как и темные глаза, взгляд которых нетерпеливо обшаривал меня.
— Ты где застрял?! Почему так долго?! — буркнул он. — Ну? Достал?
И протянул руку, ни секунды не сомневаясь, что я тут же передам ему украденную вещь.
— Нет, — ответил я. — Не достал.
— То есть как это?! — Косматые брови подручного дэймоса приподнялись, на низком лбу собралась гармошка складок.
— Он вернулся. Я даже окно не успел открыть. Просидел всю ночь на карнизе, но он так и не вышел.
— Ты что, спятил?! — рявкнул Янс и схватил меня за отворот куртки. — Он не мог вернуться! Ты должен был достать эту вещь! Сегодня! Сейчас!
Впервые я видел его в такой ярости. И, как ни странно, отчаянии. Оно было тщательно замаскировано под гневом и негодованием, но я видел, как паника бьется в его глазах и выступает каплями пота на висках и под бледной нижней губой. Он боялся. По-настоящему.
— А я тебе говорю, что он был в номере.
— Первый раз тебе поручили действительно важное дело, а ты меня подвел! — Он с силой сжал пальцы на моем плече. — Нет, ты подвел не только меня, но и всех своих приятелей крышелазов! Ты представляешь, что со всеми вами теперь сделают?!
Я вырвался из его захвата, и на мое лицо упал свет фонаря.
— А это еще что?! — Янс увидел синяк на моей скуле, который сейчас должен был расцветать всеми оттенками синего и лилового.
— Ударился, на подъеме.
Его взгляд еще раз метнулся по моему лицу, рот перекосило в злобной, нервной ухмылке.
— Так вот в чем дело! — Голос Янса зазвучал зловещим шепотом. — Ты сдал нас ему. Получил пару раз по морде и тут же все выложил!
Он снова попытался схватить меня, но я отбил его руку, тоже начиная злиться.
— Мне и не нужно было ему ничего говорить! Этот тип в номере все понял сам. А ты — идиот, если не знаешь, на кого работаешь. И еще больший идиот — если знаешь! — Я отступил на шаг, засунув руки в карманы. — Но можешь успокоиться. Никому из нас больше ничего не угрожает. Вряд ли твой заказчик теперь может навредить хоть кому-то. С ним уже разобрались. Так что успокойся.
Янс рассмеялся. И я увидел в его глазах издевательское высокомерие.
— Это ты идиот, Мэтт. Неужели думаешь, что мой «заказчик» был один? Ты вообще не понимаешь, куда ввязался и каких людей пытаешься обмануть.
Я промолчал, начиная испытывать нечто вроде легкого беспокойства.
— Думаешь, легко отделался? — продолжал ухмыляться Янс. — Даже если твой новоявленный защитник «убрал» кого-то из них, остальные-то живы. И лучше бы тебе было самому свалиться с крыши.
Он сделал быстрое, резкое движение кистью, и я увидел в его руке нож-выкидушку. Лезвие тускло блеснуло в электрическом свете. Я не испугался, просто знал, что не дам ему прирезать меня, хотя наши силы были не равны. Но помощник дэймоса не спешил нападать. Он просто поднял нож так, чтобы отраженный свет кольнул меня в глаза, и произнес четко, сделав ударение на последнем слове:
— Цвет снега — белый.
Можно было рассмеяться в ответ на это нелепое заявление, но я вдруг почувствовал жуткую головную боль. Она накрыла меня, поднимаясь от затылка, и сжимала череп раскаленной сетью. Каких-то три слова превратили меня в беспомощную развалину. Перед глазами побелело. Словно повалила плотная пелена того самого снега, о котором упомянул Янс. В нем слышался гул ветра и звучали какие-то смутные голоса. Боль длилась и длилась, а когда закончилась и зрение прояснилось, я увидел себя стоящим на краю недостроенного этажа того самого здания, во дворе которого мы собирались по вечерам. Я видел осколок неба, несколько строений впереди, а внизу — горы мусора, пирамиды каменных блоков и куски перекрученной арматуры. Пробежала собака, следом за ней, не зная, что творится у него над головой, быстро прошел ее хозяин. Мой взгляд скользил по миру, охватывая все целиком, фиксируя каждую деталь, но не мог оценить увиденное. Холод сковал руки и ноги, проткнул спину…
— Жаль, — прозвучал за спиной преувеличенно сочувствующий голос Янса. — Лазанье по крышам — такое опасное увлечение. Вот и Мэтт сорвался. Интересно, зачем его понесло на стройку?
Я попытался оглянуться, но тело не слушалось. Меня неумолимо тянуло вниз, в пропасть.
— А через несколько часов разбился Тим. Какое странное совпадение, — продолжал глумиться Янс. Я чувствовал его горячее дыхание на своем затылке. — Вообще, всем этим ребятам не повезло. Наверное, были плохо подготовлены или крепко повздорили с группировкой из соседнего района.
Меня качнуло вперед, пустота облизала лицо ледяным языком ветра, в глаза бросило горсть холодных капель. Из-под носков кроссовок, уже наступающих на пропасть, посыпался песок. «А ведь Феликс был прав…» — мелькнула в голове, раскалывающейся от боли, далекая, но какая-то пустая мысль. И словно в ответ на нее, у самого уха раздался насмешливый знакомый голос: «Цвет крови — алый».
Паралич тут же отпустил. Не понимая, что делаю, я резко шагнул в сторону. И в тот же миг Янс, размахнувшийся, чтобы толкнуть меня в спину, ударил. Но его ладонь ткнула пустоту, а инерция понесла вперед. Он завис на долю секунды, проламывая барьер, отделяющий его от пропасти. И полетел вниз.
Я не мог слышать звук падения тела, слишком большая высота, но он все равно прозвучал у меня в ушах. Тяжелый, глухой, жуткий. Я посмотрел во двор. Янс лежал на каменных плитах, лицом вниз. Железный прут арматуры торчал из его бока, пробив насквозь. Нелепая, черная, неподвижная фигура, из-под головы медленно растекается красное пятно. Так должен был лежать я. Если бы не странная фраза, выплывшая из подсознания.
Я отшатнулся от края и поспешил прочь. Хотя перед глазами все еще покачивался голый бетонный пол, груды кирпича, прямоугольники неба, заменяющего стены между столбами каркасов. Лестница без перил вела с одного недостроенного этажа на другой, в толстом слое строительной пыли, лежащем на ступенях, виднелись две цепочки следов — моих и Янса. Быстро спускаясь, я пытался вспомнить, как поднимался здесь, но не мог выудить из памяти ни единой детали. Фрагмент утра как будто вырезало.
