Когда широкий черный «язык» с аппетитом втянул диск, Костя открыл форточку и достал сигареты. Это являлось для Максима вторым (после компьютера) предметом зависти – родители разрешали Косте курить. Вообще, они были людьми прогрессивными и считали, что ребенок (это Костя-то ребенок!..), во избежание дурного влияния, все должен пробовать дома. Если он, к примеру, начал курить, то пусть не прячется и курит нормальные сигареты, а не «травку» неизвестно с кем; если выпивать, то хорошее вино, и по праздникам, в семейном кругу, а не в подъезде «палёнку», от которой и загнуться не долго. Если Костя не врал, то мать даже купила ему пачку презервативов и сказала, что женщину, если таковая появится, лучше привести домой, а не шляться по притонам.
– Долго грузится, – Максим оторвал взгляд от вырисовывавшегося на экране средневекового интерьера.
– О, Светка идет!.. – Костя прильнул к стеклу, – Свет! – он придвинул стул и высунулся в форточку, – Свет, мы тут!.. Не слышит… Макс, я мухой!
…И что он в ней нашел?.. – презрительно подумал Максим, – ни сиськи… ни фига. Даром, что пивом поит. Мне, вот, нужна, как в «Плейбое»… или, по крайней мере, как Танька Клюева, только она, дура, счастья своего не понимает…
Дверь за Костей захлопнулась, и Максим тут же занял его место. Предстоящая сцена казалась куда интереснее совсем не страшных чудищ, населявших виртуальный замок.
* * *
– Постой! – Костя шагнул прямо в лужу, но зато успел схватить девушку за рукав.
– Чего тебе? – она обернулась с таким видом, что Костя растерялся.
– Ну, это… – он отпустил руку, – чего жирдяй-то?..
Светка боязливо оглянулась и ничего не объясняя, поспешно скрылась в подъезде, а Костя, так и не поняв, что произошло, остался на улице.
Как правило, Светка механически захлопывала дверь квартиры и больше не вспоминала о ней, но сейчас аккуратно повернула замок на два оборота; потом включила свет, не взирая на то, что за окном вовсю забавлялся изрядно подросший день, и даже закрыла дверь в комнату, чего обычно не делала, чтоб слышать, когда вернутся родители.
На какое-то время принятые меры создали иллюзию защищенности, но неожиданно возникла мысль: …а вдруг в квартире кто-то есть?.. Вскочив, она распахнула свою дверь и уселась на диван, пристально вглядываясь в пустую прихожую. Память вернула ее к исходной точке, когда она отдала Косте недопитое пиво и побежала догонять Сашу Сидорова.
По мере того, как расстояние между ними сокращалось, в Светке росло чувство тревоги. Легкий пивной кураж улетучился гораздо быстрее обычного, и она подумала, что зря затеяла эту глупую игру; хотела повернуть обратно… но не смогла. Такое с ней случалось впервые – сознание отдало команду, а тело делало прямо противоположное. Если Саша хотя бы смотрел на нее, она б объяснила свое состояние, например, гипнозом, но он ведь даже не обернулся, продолжая двигаться, как танк!..
…Что я собираюсь ему сказать? – спохватилась Светка, чувствуя, что, в конце концов, догонит его, – привет, я – Света?.. Он и так прекрасно знает, кто я. Спрошу, какие книжки он читает?.. Зачем?.. Они мне нужны, его книжки?.. Предложу выпить пива?.. Господи, какая я дура!.. Сознание в очередной раз приказало остановиться, но ноги сделали очередной шаг.
…Нет, все было не так, ведь ноги сами не могут ничего делать… – сообразила Светка; закрыла глаза, пытаясь найти ошибку, – я шла, будто не сама – будто кто-то подталкивал меня в спину!.. Прикосновение чужих рук возникло настолько явственно, что она даже обернулась, но сзади, естественно, никого не было. …А потом меня отпустили!.. Точно! «Руки» пропали, и я поняла, что дальше идти не обязательно…
Светка втянула ноги на диван, стараясь утратить связь с землей, на которой происходили такие странные вещи, и затаилась, вжавшись в подушку, но страх не просто продолжал жить – он рос. Перед глазами стали возникать самые жуткие сцены самых жутких триллеров, и в роли жертвы почему-то всегда оказывалась она. Руки, только что толкавшие в спину, теперь тащили ее под мерзко визжащую бензопилу, сбрасывали в бездонную шахту, укладывали на жертвенный стол, топили в ванне. Она в ужасе ждала развязки, но ничего не происходило, и постепенно спокойная тишина квартиры делала видения бледнее, низводя их до уровня фантазий. Здесь это были лишь фантазии…
Мир разделился на две несоизмеримые части: ту, что находится внутри квартиры – знакомая до мелочей и потому подвластная ей; и необъятную территорию, где правят неведомые враждебные силы, и, словно подтверждая эту гипотезу, раздался резкий звонок. Сердце замерло, будто разом оторвались снабжавшие его кровью сосуды, но жизнь почему-то не покинула тело. С минуту Светка вслушивалась, не начнет ли трещать дверь, но в тишине лишь повторился звонок – требовательный, не терпящий возражений. Тот, чуждый мир пытался проникнуть в ее убежище, только пока делал это корректно, в рамках существующих правил.
Согласно этим правилам, Светка на цыпочках вышла в коридор. Оставалось заглянуть в глазок, но что она там увидит?..
– Свет, открой! – не доверяя электромеханике, крикнул пришелец голосом Кости, и это сразу разрядило обстановку – сердце обрело нормальный ритм, кровь устремилась к мозгу, вновь заставляя его работать.
– Заходи, – Светка быстро приоткрыла дверь.
Костя юркнул в образовавшуюся щель, и дверь тут же захлопнулась.
– Ну, мать, ты даешь! – он наклонился, снимая кроссовки, – чего случилось-то? Если этот козел напрягал тебя, я, блин, порву его на британский флаг!..
Пройдя в комнату, Костя привычно уселся за стол – не хватало только ненавистной тетради по математике. Возникшая ассоциация была не самой приятной, потому что Костя не любил, когда что-то не получалось, а в алгебре с геометрией это происходило сплошь и рядом. Но при этом существовали и положительные аспекты занятий – когда, например, Светка склонялась к учебнику и ее волосы касались его щеки… правда, она сразу, краснея, убирала их за ухо.
Костя улыбнулся своим воспоминаниям, но улыбка эта никак не вписывалась в Светкино настроение. То, что еще вчера дрожало в ее сознании, словно рука тянущаяся к запретному плоду, вдруг утратило значимость, в сравнении с… с… Светка почувствовала насколько беден ее лексикон. В школе им не преподавали язык, которым можно было б сформулировать то, что лежит за гранью обычных человеческих отношений.
– Ну, чего случилось-то?.. – напомнил Костя.
– Ты понимаешь… – начала Светка, заранее зная, что скажет совсем не то и не так, – я шла за ним, как привязанная… вернее, не как привязанная, а будто кто-то толкал меня, а потом вдруг убрал руки, и я пошла домой….
