Костя открыл дверь и услышал стон умирающего монстра.
– Макс! Ну как, всех победил?..
– Я еще только до второго уровня дошел.
– Слабак, – оценивая ситуацию, Костя остановился за спиной друга.
– А ты чего так долго? – Макс даже не оторвал взгляд от злобного существа, похожего на крокодила с крыльями – его требовалось поразить с одного выстрела.
– Да так… – Костя отошел к окну и только через минуту сообразил, что внимательно смотрит туда, откуда обычно появляется жирдяй.
* * *
Светка не слышала, как в замке повернулся ключ. Все это время она напряженно ждала, а поскольку ждала неизвестно чего, внимание притупилось.
– Дочь, ты дома? – голос матери привел ее в чувство.
– Да, мам! – она спустила ноги с дивана, но подходить с традиционным поцелуем не хотелось, хотя день для этого был самый благоприятный – обычно мать демонстративно принюхивалась, и Светке приходилось совсем по-детски врать, что это ее друзья курят. Глупо, конечно, но мать делала вид, что верит. Сегодня же последний раз она курила еще на остановке, потому что сигареты остались у Кости, а одна мысль, чтоб самостоятельно выйти на улицу, вселяла ужас.
– У тебя ничего не случилось? – мать заглянула в комнату, – что-то ты бледная. Ты хорошо себя чувствуешь?.. Даже не переоделась… Ты хоть ела что-нибудь?..
– Не хочется, – Светка все-таки встала и привычно подставила щеку.
– Померяй температуру, а то болтаешься целыми днями…
– На тебя не угодишь. Дома сижу – плохо, гуляю – плохо.
– Должна же я тебя воспитывать? – мать засмеялась, – бери градусник, и пойдем ужинать. Отец сегодня поздно. Московские партнеры приехали, так он их в ресторан повел.
– А ты? – Светка удивилась, потому что подобные мероприятия они всегда посещали вместе, ведь отец являлся директором фирмы, а мать – его бухгалтером.
– Ой, Свет… – мать махнула рукой, – там такие зануды. Который год работаем, а они все боятся в нас деньги вкладывать. Каждый раз приезжают и проверяют, не собираемся ли мы обанкротиться и сбежать.
– А вы не собираетесь? – равнодушно спросила Светка, присаживаясь в уголке.
– Типун тебе на язык! Мы, наоборот, новый магазин планируем открывать!
– Это классно…
Несмотря на уважение к бизнесу, который обеспечивал всей семье достойное существование, карьера бизнес-вумен Светку не прельщала. Мать относилась к этому спокойно, а, вот, отец утверждал, что в ее возрасте уже пора б заняться своим будущим.
…А как им заняться, если мне ничего не нравится?.. Стать бы «моделью», да ростом не вышла, а остальное – такой жуткий отстой… Подобные крамольные мысли Светка никогда не высказывала вслух, дабы не нарваться на внеплановую порцию нравоучений, которых и так хватало – как же! Два года до окончания школы, а она еще не знает, куда поступать!..
– Тридцать семь и три, – объявила Светка, кладя градусник.
– Я ж говорила! – мать накрыла крышкой сковороду.
– Мам, нормальная вечерняя температура. У всех людей…
– Ты на себя посмотри!.. Не хватало заболеть перед последней четвертью!.. Тебе, между прочим, экзамены сдавать!..
– И что? Не сдам – пойду в колледж.
– Дочь, не порть мне настроение!
– Не буду, – Светка вздохнула, понимая всю беспредметность спора, ведь, как будет, так и будет. Но само общение с живым человеком сдвинуло мысли с мертвой точки – оказывается, все вокруг осталось по-прежнему, раз мать не заметила ничего, кроме какой-то дурацкой температуры. …Тогда и дневное приключение, скорее всего, плод моей фантазии… а раз так, то и вечер должен продолжаться как обычно…
– Ешь лучше, – мать поставила на стол тарелку.
Светка раскатила зеленые шарики брюссельской капусты и добравшись до золотистого куска мяса, быстро проглотила его.
– Не хочу больше. Честно, мам.
– Ладно, иди, полежи. Только компьютер я тебе включать запрещаю, слышишь!.. И так глаза красные… к двадцати годам, точно, очки наденешь.
– А я не хочу просто лежать.
– Книжку почитай.
– Да?.. – Светка ехидно ухмыльнулась, – а у нас есть книжки? Блин, ни одной не вижу!..
– У бабушки есть, только ты ж их не читаешь. Вот твое чтение! – мать взяла с подоконника замечательное произведение под названием «Сто лучших сочинений», вобравшее в себя всю необходимую глубину человеческой мысли.
– О, как!.. – возмутилась Светка, – значит, это я виновата? А вы б мне в свое время книжки с картинками покупали вместо мультиков – тогда б и спрашивали!
– Пороть тебя надо было… вместо мультиков.
Светка знала, что если в ход шел этот некорректный аргумент, значит, в словесном споре мать признавала свое поражение, и поэтому нисколько не обиделась.
– Кто ж мешал? – она игриво пожала плечами, – всыпали б пару раз, глядишь, и книжки б читала, и училась на пятерки.
– Жалко было, – мать улыбнулась, оценив юмор, – а теперь поздно – кавалеры твои набегут и оторвут голову.
– Оторвут, – Светка уверенно кивнула, – только ко мне-то какие претензии?
– Я посмотрю, как ты своих детей воспитывать будешь – стоит такая, вот, кроха, глазами хлопает… – поставив в раковину опустевшую тарелку, мать принесла из коридора сумку, – держи. Может, найдешь что полезное, – она протянула толстый глянцевый журнал.
– О! Другое дело, а то книжки… – Светка засмеялась и тут же исчезла в своей комнате.
Листая страницы, она задержалась на интервью, где «звезды» делились тайнами своей семейной жизни; понюхала рекламу духов (правда, «пробник» кто-то уже оторвал, но приятный сладковатый запах еще сохранился); потом шли советы, как удержать мужчину, а через пять страниц – как избавиться от него. Наверное, эти последние темы странным образом вернули мысли к дневным событиям, правда, жирдяй в них больше не фигурировал.
…А Костик все-таки классный!.. С ним ничего не страшно, только целоваться не умеет… что ж его Наташка не научила – он же полгода с ней ходил… ну и хорошо, что не научила – значит, столько целовались… Светка отложила журнал и подошла к окну. Она и не заметила, как стемнело – теперь фонари, отражаясь в стальном зеркале луж, освещали устроившиеся на ночлег машины, неподвижные скелеты деревьев, здание старой «трикотажки», находившееся как раз напротив. Когда-то, когда Светка была маленькой, там постоянно горел свет и даже ночью слышался гул станков. Потом фабрику закрыли, и ее брошенные корпуса даже днем наводили уныние, а в холодном матовом свете выглядели просто жуткими руинами.
…Она умерла, как все в том мире, – неожиданно вспомнила Светка, – там все умерло… Испуганно отвернулась, уткнувшись взглядом в обложку журнала, с которой бесстрастно улыбалась очень знакомая актриса. Светка не помнила ее фамилии, да это и неважно, потому что она тоже выглядела неживой – ее застывшая вымученная улыбка, как маска, которой фамилия не нужна. Это было мертвое лицо – лицо из того мира.
