Не вспомнят, дудки!
Потому что только небольшая горстка писателей-патриотов ещё не обособила себя от народа и продолжает жить одной нуждой с ним, тогда как большинство наших деятелей от политики и культуры спят и видят себя жителями либо областного центра, либо нашей белокаменной столицы, либо даже гораздо более отдалённых от нас городов планеты, так называемых — центров цивилизации.
(Я думаю, все прекрасно понимают, о чём я, а кто не понял этого сам, тому и объяснять бесполезно…)
Но мы — не с ними!
Мы скажем этим гражданам: катитесь колбасой в свои сраные заграницы, и если можно, то поскорее!
А мы будем жить тут и говорить людям правду.
Ну, а если это кому-то не нравится, то у нас для них найдутся аргументы и посильнее. Потому что интеллект интеллектом, но можно ведь, как говорится, и по мусалам заехать.
Вот так-то!..»
В аналогичном духе старались писать и Голоптичий с Плюшевым, а местный поэт-сатирик Никанор Стервовеликов ещё и облекал то же самое в столбцы примитивно зарифмованных четверостиший. Политические выпады перемежались в них живописаниями алкогольных похождений членов литературной студии, в результате чего получались примерно такие вот опусы:
…Есть у нас поэт — Стас Плюшев,
Этот водочку не глушит,
Больше любит он по бабам,
Грезя мировым масштабом.
Но зато Толян Шикута —
Лишь плесни в стакан, он тута!
Примет дозу в триста грамм —
Нет спасения врагам!
Сперва он демократов обругает,
Потом пойдёт немножко порыгает,
Ну, а потом начнёт читать стихи,
Что, как у всех нас, очень не плохи…
Одно время на эти субботние сборища начала было захаживать и Светка, которая любила поэзию и надеялась послушать там стихи настоящих, хотя пока ещё и не признанных поэтов. Но творческие заседания «Молодых Гениев Отчизны» представляли собой самые заурядные мужицкие попойки, где члены студии пили, почти не закусывая, много-много водки, грязно матерились, тушили в единственной тарелке с едой окурки папирос, дрались друг с другом да рьяно расхваливали сочинения своего руководителя и писанину друг друга. Не пили здесь всего три человека — это уже упомянутые выше Голоптичий с Плюшевым да ещё поэт Глеб Колтухов. Ян со Стасом воздерживались от спиртного по причине своего постоянного пребывания в состоянии «охоты» — они беспрерывно шныряли вокруг себя поблескивающими от похоти глазками, опасаясь прозевать какую-либо появившуюся в поле их зрения юбку, а три раза лечившийся от алкоголизма и вшивавший в себя «торпеды» Колтухов, как всякий, кто не совсем добровольно расстался с привычкой к спиртному, был всегда раздражён и нервирован, и, куря одну за другой бесчисленные сигареты, то и дело рассказывал историю о том, как ему однажды посчастливилось ехать до Вологды в одном вагоне с выгнанным из Литературного института Николаем Рубцовым, и тот якобы благословил его на литературное поприще. (Хотя на деле захмелевший от купленной Колтуховым водки поэт сказал тогда своему случайному попутчику, донимавшему его чтением сырых дилетантских стихов, следующее: «Хер с тобой, братан, марай бумагу!.. Поэзия и не такое выдерживала…»)
Что же касается самого руководителя студии, то для Селифана Ливановича такой проблемы, как пить или не пить, не существовало вовсе. Литр водки был его обычной ежедневной нормой, и при этом он практически как бы даже и не пьянел, только лицо его от выпивки наливалось свекольным цветом да время от времени он словно бы выпадал из общего застолья, уплывая в какое-то кратковременное полузабытьё-полудрёму, выныривая из которого, вдруг быстро выхватывал из кармана огрызок карандаша и блокнотик, и записывал в него какие-то пришедшие ему во время этого кратковременного транса мысли. Из этих обрывочных и фактически не обрабатываемых впоследствии полурифмованных-полупрозаических записей профессор составлял впоследствии так называемые «Дневники», которые ему на деньги найденных спонсоров, а то и просто в складчину издавали сами студийцы. «…Если для кого-то, к примеру, настольной книгой является пресловутая Библия, то для меня такой книгой служат без преувеличения замечательные „Дневники“ Селифана Ливановича Водоплавова, — говорил как-то (ещё до попадания членов студии в категорию оппозиционеров) в своём интервью газете „Маяк“ поэт Глеб Колтухов. — Это выше не только пресловутой писанины Солженицына, но и, не побоюсь этого слова, почти всех сегодняшних литературных уродов. Мы тут проводили недавно высоко объективный социологический опрос с целью установления рейтинга русских писателей, и он дал поразительные результаты. На первом месте по читательской востребованности стоит профессор Селифан Водоплавов, на втором — поэт Ян Голоптичий, на третьем — Стас Плюшев, на четвёртом — сатирик Никанор Стервовеликов, на пятом — наша землячка поэтесса Арина Взбрыкухина, на шестом — мой покойный друг Николай Рубцов, на седьмом — московский поэт Стецько Баранив, на восьмом — ваш покорный слуга, и только на девятом — Александр Пушкин!.. Все остальные пресловутые классики располагаются ещё ниже — там, где им, собственно, и положено быть. Думаю, это убедительно говорит о качестве той прозы, которую нам демонстрирует в своих без преувеличения великолепных „Дневниках“ Селифан Ливанович Водоплавов…»
Должен признаться, что я как-то попробовал однажды читать напечатанный в «Маяке» фрагмент очередного из водоплавовских «Дневников», и сначала даже не понял, что это такое. Подумал было, что это просто ошибка корректоров, которые по недосмотру поместили в газету не сам «Дневник», а только какой-то из его рабочих вариантов, черновые наброски к нему. Да и как этого было не подумать, если опубликованное напоминало собой не столько профессорские размышления, сколько записки сумасшедшего! Ни каких-то полноценных или хотя бы законченных мыслей, ни фиксации окружающей реальности, ни анализа прочитанных произведений — одни только расползающиеся, как тараканы по столу, случайные строчки. У меня до сих пор валяется этот выпуск «Маяка», так что я хорошо помню, как это всё там выглядит. Да, впрочем, вот он, этот номер, так что, пожалуйста, сами убедитесь:
«…Все говорят, если я буду по столько пить, то скоро сопьюсь. Первый раз я услышал это предостережение в свой адрес ещё сорок лет тому назад. Ха-ха…
* * *
Эх, ты, мой народ, народ!
Опять тебя взяли дельцы в оборот!
Видно, есть изъян в твоей природе,
Если тебя дурят то Ельцин, то Мавроди…
* * *
Литература — это халтура. Сколько лет она детей собой в школе мучит, а никого стать лучше не научит.
