– Зайдите в другое время.
Прошел час. Он не осмелился постучать в дверь Беллмена. Еще полчаса он потратил на всякие необязательные дела, а когда и после этого из кабинета не донеслось ни звука, надел пальто и покинул офис.
А в кабинете Беллмен по инерции просмотрел месячный отчет, оставленный секретарем на его рабочем столе. Объемы продаж падали – уже третий месяц подряд, – хотя четкие цифры Верни на аккуратно разграфленных листах и пытались создать видимость порядка и гармонии. Показатели снижающихся доходов и растущих убытков выстраивались в ровные ряды, а колонки цифр давали однозначный итог, в каком порядке их ни складывай. Но это было слабым утешением: потеря прибыли, пусть даже отображенная на бумаге с таким искусством и тщанием, оставалась потерей прибыли. Беллмен тяжело вздохнул при мысли об ожидавшем его долгом и безрадостном вечере. «Я брошен на произвол судьбы», – подумал он. Тот, кого он разыскивал, так и не нашелся. Что теперь делать? Как жить дальше?
За окном, над крышами домов по Риджент-стрит, беспокойно метался грач, как будто не находя себе места. Беллмен повернулся к окну спиной – предстояло еще одно малоприятное дело. Он обмакнул перо в черные чернила, приблизился к настенному графику и поставил крестик, отмечая месячный уровень продаж. Кривая на графике приобретала до странности знакомые очертания. «Должно быть, я предвидел такое падение спроса, – подумал он, но тотчас отверг эту мысль. – Да с какой стати? Ничего подобного мне и в голову не приходило». Одно было несомненно: точь-в-точь такая же дуга когда-то давно врезалась ему в память.
Теперь очередь за синими чернилами. Прогноз на следующий месяц. Надо подумать: от чего люди умирают сейчас? Вот Кричлоу – тот умер от старости. И таких, как он, были тысячи. Он подумал о Фреде, который жил, любил, пек хлеб и умер – в каком возрасте? В пятьдесят лет? И сколько еще таких, как он? Очень даже немало.
А ведь Фред был его ровесником, не так ли? Глядя на кривую графика, он вдруг сообразил, что они с Фредом родились с разницей всего в неделю или около того. Подумать только! И еще его кузен Чарльз. Бедный Чарльз. И тот рыжий мальчишка – Люк. Он же сам его потом вытаскивал… Давно это было.
Беллмен сморгнул слезу.
Он ясно видел всю траекторию кривой. Вот ее вершина. Здесь иссяк восходящий импульс. А теперь он мог предугадать и конечную точку. И он уверенно поставил крестик в этом месте. Он знал наверняка. Он уже видел это раньше.
Почему-то вспомнился грач, только что летавший над крышами. Где он теперь? Беллмен быстро подошел к окну. Небо сделалось густо-синим, но еще не настолько потемнело, чтобы на этом фоне нельзя было разглядеть птицу. «Но ведь грачи так поздно не летают, – подумал он. – Наверное, мне померещилось. Сейчас все они уже устроились на ночлег в кронах деревьев». Оглядывая небо, он вдруг испытал то самое ощущение: зуд в области шейных позвонков, как это бывает, когда кто-то пристально глядит на вас сзади…
Он обернулся и в тот же миг воскликнул:
– Вот ты где!
Удобно расположившись в кресле у камина, Блэк смотрел на него с мягкой улыбкой, которая нисколько не потускнела после упрека Беллмена:
– Куда ты пропал? Я искал тебя повсюду!
– Пропал? Я все время был здесь.
– Все время? – Беллмен решил, что ослышался.
Блэк ответил легким наклоном головы, без пояснений.
– Впрочем, это не суть важно. Главное, что сейчас ты здесь, – сказал Беллмен.
Блэк держался спокойно и естественно, глядя на Беллмена с таким видом, будто чего-то от него ждал. А Беллмен, похоже, напрочь забыл о тактике деловых переговоров, хотя он в этом основательно поднаторел за прошедшие годы.
– У меня составлен договор, – брякнул он сразу, без подготовки. – Он должен быть где-то здесь.
Он выдвинул ящик стола и начал перебирать его содержимое. Сколько же лет прошло? Помнится, не так давно он уже пытался его найти. Ага, вот пачка бумаг, относящихся примерно к тому периоду. Беллмен быстро просмотрел бумаги, но договора среди них не оказалось. Проклятье! Почему он не положил его в какое-нибудь особое место, отдельно от прочих документов? При просмотре следующей пачки у него начали трястись руки.
– Я знаю, он где-то здесь! Я его найду, дай мне минуту-другую. Это лишь вопрос времени.
– Разумеется.
Непринужденным жестом Блэк дал понять, что никуда не спешит.
– Возможно, пока я ищу, ты пожелаешь ознакомиться с документацией? – Беллмен снял с полки сразу несколько томов. – Здесь зафиксированы все сделки вплоть до сегодняшнего дня. Ничего не забыто!
– Так-таки ничего?
Что это, в голосе Блэка послышалась ирония?
Пересекая комнату, чтобы положить стопку гроссбухов на край стола рядом с гостем, он заметил одну особенность: чем ближе он подходил к Блэку, тем темнее казался его силуэт.
– Ни единой мелочи! Все учтено! Если хочешь, могу показать выписки со счета, предназначенного для тебя.
Он вернулся к полкам и уже потянул на себя папку с банковскими счетами, но вдруг прервал это движение, чтобы уточнить:
– По-твоему, я что-то забыл? Что именно?
Блэк не успел открыть рот для ответа, как Беллмен, внезапно исполнившись подозрений, задал новый вопрос:
– Кстати, а кто тебя сюда впустил? Верни?
Блэк откинулся на спинку кресла. Его лицо скрывала тень.
– Есть еще сейф… – вспомнил Беллмен, чувствуя такую сухость во рту, словно туда набились птичьи перья. – Я могу авансом выдать часть твоей доли. Прямо здесь и сейчас.
Цифровой замок сейфа проворачивался туго, и прилагаемые усилия помогли ему справиться с дрожью в руках. Наконец дверца распахнулась; за ней плотными рядами лежали фетровые мешки с дневной выручкой. Схватив пару мешков, Беллмен перенес их в кабинет и стал высыпать звонкие монеты на стол, при этом говоря без умолку:
– В последнее время продажи шли на убыль, но это временное явление. Сейчас звучат призывы к удешевлению похорон, но скоро традиции возьмут свое, и мы снова поднимемся. Смерть никогда не подведет. Нет на свете поставщика надежнее!
Он и сам понимал, что все это пустая болтовня, способная убедить лишь новичков и дилетантов. Но за молчанием Блэка таилось множество вопросов, на которые он не имел ответов и предпочел бы от них уклониться. И потому он продолжал разглагольствовать о новоявленной кремации, которая суть не более чем замена одного ритуала другим.
– Люди всегда будут нуждаться в утешительном обряде. Есть вещи, которые не изменятся ни при каких обстоятельствах!
Торопясь, он опорожнял над столом один мешок за другим. Гора денег росла и становилась все круче, так что верхние монеты начали соскальзывать, а некоторые падали на пол и раскатывались в разные стороны.
