Еще один патрон лежал в кармане на случай осечки. Вероятность того, что осечка произойдет, составляла один к двум. При самом неблагоприятном стечении обстоятельств могли оказаться негодными все семь патронов. А до Железной Змеи оставалось примерно тысяча двести лиг по прямой...
Он правильно оценил шансы. Существовал единственный реальный способ быстро достичь Монорельса. Он хотел воспользоваться подставами, приготовленными для мастера секты на всем пути следования по территории Россиса. Поэтому Рудольфу позарез нужен был Грегор – живой или мертвый. Но лучше живой и послушный. Руди еще не знал, возможно ли такое сочетание, но что-то подсказывало ему: возможно, несмотря на пятерых спутников лунита.
* * *
Когда Грегор почувствовал слежку, он попытался избавиться от наследия собственного колдовства, то есть, от Рильке, – и гроссмейстера поразила сильнейшая горячка, сопровождавшаяся отвлекающими галлюцинациями и бредом. Но зомби уже подобрался слишком близко, а группа одноглазых сектантов была слишком многочисленна, чтобы передвигаться скрытно. Несколько раз они организовывали засады на дорогах, но преследователь избегал их с легкостью ясновидящего.
В конце концов Грегор принял решение разделить свой отряд. Большая часть его людей отправилась в долгое путешествие к Казским горам – в колыбель секты. Сам мастер возвращался в Моско в сопровождении четырех телохранителей и императорского секретаря Гемиза. Он двигался почти непрерывно, часто меняя упряжки и экипажи, лишь иногда позволял себе непродолжительный отдых и не стеснялся «промывать мозги» хозяевам гостиниц и станционным смотрителям.
И все же одинокий всадник, скакавший за ним, двигался чуть быстрее. Руди вел себя, как хорошо натасканная ищейка. Он отдыхал еще реже, чем Грегор, и не брезговал любыми способами, чтобы получить свежую лошадь...
Мастер знал о его приближении. И догадывался о том, что всадник – всего лишь инструмент некроманта. Но кем был этот некромант? Во всяком случае, он мог контролировать несколько тел одновременно, и Грегор уже убедился, что хотя бы одно из этих тел обладало невероятной для живых физической выносливостью.
Грегор никогда не был самоуверенным глупцом. Он ощутил вмешательство превосходящей силы, и понял, что убегать бессмысленно. Он со страхом ждал встречи. Его одолевали дурные предчувствия. До сих пор он всегда правильно улавливал, куда дует кармический ветер. Но сейчас непредсказуемый шквал налетел из темноты и погнал на скалы его утлую лодку...
Человек, вошедший в «Золотую корону», был один; Грегора охраняли пятеро, но еще никогда он не чувствовал себя таким голым, словно с него содрали верхний слой кожи.
* * *
Руди крался через погруженный во мрак гостиничный холл. И тишина, и темнота были неестественными, а потому настораживающими. За окнами мирно дремал провинциальный городок, а еще дальше чернела громада гор. Перед крыльцом застыл нерасседланный жеребец Рудольфа.
До этого Руди уже побывал в конюшне и убедился в том, что там находятся лошади и экипаж Грегора. Но гостиница выглядела безлюдной. На одном из трех ее этажей таилось зло. Древнее, неистощимое, пробужденное новым, особенным стечением обстоятельств. Зло, которое не удовлетворялось ничем, кроме смерти. И кому же сегодня была уготована смерть?..
Руди снял с носа очки, спрятал их в карман сюртука и бесшумно достал револьвер. Это место было не менее мистическим, чем холм со Стражем Границы на вершине. Место встреч, изменяющих судьбу. Он ощущал его ауру – непостижимую, как отголосок игры высших сил...
Снаружи донеслось ржание жеребца. Это был хороший, сдержанный конь, не позволявший себе подобного без веских причин. Руди прислушался, но никто не скакал прочь от ветхого дома. Он оказался возле деревянной лестницы. Огонь в камине погас совсем недавно, угли еще отдавали жар.
Проще всего было поджечь гостиницу, засесть где-нибудь поблизости и расстрелять слуг Грегора по одному. Несколько секунд Руди всерьез обдумывал эту возможность. Однако его не очень устраивала перспектива найти в конце концов труп мастера, задохнувшегося в дыму.
На первом этаже не было ни хозяина, ни слуг, ни постояльцев. Зато еще поднимался пар от супа в тарелках, расставленных на большом столе. Здесь ужинали или собирались поужинать человек десять, не меньше. Все свечи как будто задул один мощный порыв ветра. Но ветру неоткуда было взяться за наглухо закрытыми окнами...
В этот момент раздался глухой нарастающий стук. Кто-то спускался по лестнице. Нет, ЧТО-ТО спускалось вниз, прыгая со ступеньки на ступеньку. Руди понял, что это, раньше, чем увидел. Предмет остановился у его ног. Под ним растекалась черная лужа.
Рудольф поднял голову за волосы. На узком лице секретаря Гемиза застыл болезненный оскал. В зрачках выпученных глаз сохранились миниатюрные изображения перекошенной фигуры. Но Руди не имел понятия о том, кто такой Гемиз. Более того, ему трудновато было опознать голову человека, сопровождавшего Грегора. В ней не было ничего необычного, если не считать способа, которым она была отделена от тела.
Глядя на то, что осталось от шеи, лохмотья сухожилий и измочаленную трахею, Руди заподозрил, что голову попросту оторвали, но не мог вообразить себе необходимую для этого силу. Кровь еще не свернулась, и теплые капли расплывались на его сапогах.
Если это было предупреждение, то Рудольф не внял ему. И начал подниматься на второй этаж по мокрым ступеням.
* * *
Грегор с ног до головы покрылся липким потом. Впервые в жизни у него подрагивали руки. Только что принесенная жертва не отвратила то ужасное, что поджидало его на путях волшебства. Демон не удалился, он остался где-то поблизости. Грегор даже знал его имя. Специфические вибрации вызывали колебания воздуха, а колебания воздуха порождали звуки. Человеческий мозг продолжал бессмысленную и самоубийственную игру в слова. Знать заклятие – означало то же самое, что произнести его. Кто-то, когда-то назвал демона Однорукой Эльзой...
Обезглавленное обнаженное тело Гемиза лежало перед лунитом, прибитое к полу двадцатисантиметровыми гвоздями. Его расставленные конечности образовывали четыре луча звезды, а пятым, прерванным лучом еще недавно была голова. Бездомные души выли в пустоте. Тускло горели пять черных свечей, насаженных на скрюченные пальцы «руки славы»[32]. Знаки, выписанные углем на досках, окружали тело вязью мрачного орнамента. Постепенно их поглощала лужа крови, вытекавшей из шеи трупа.
Грегор решился на крайние меры, но что-то было не так. Он вызвал демона, чтобы тот остановил преследователя, однако Эльза взяла не только предназначавшуюся ей жертву, но и одного из телохранителей мастера. А еще Грегор не мог понять, куда вдруг подевались из гостиницы все остальные люди...
