Казалось, ничего не происходило — неведомое существо (или всё-таки существа?) просто прижимало свои конечности к голове жертвы и более не предпринимало никаких действий. Однако Кейт смутно осознавала, что холод растекается внутри неё, уже переместившись на грудь. Как ни странно, больше она не чувствовала страха — осталось только полнейшее безразличие ко всему. Всё слилось для неё в одну-единственную бесконечную секунду, застывшую по воле неведомых сил.
Постепенно её тело полностью замёрзло. Не осталось ни одного участка, где бы сохранилось живительное тепло. Но, несмотря на это, она не дрожала — паралич был сильнее рефлексов. Жизнедеятельность опустилась до минимального уровня — все органы едва функционировали, кровь текла по венам и сосудам со скоростью густого варенья, дыхание и сердцебиение раздавались лишь несколько раз в минуту.
Девушка уже не понимала, где находится. Наполовину прикрытые глаза невидяще смотрели в потолок, в то время как в сознании царил единственный образ — бескрайняя снежная пустыня под бледно-голубым небом. Хотя Кейт не видела себя, она чувствовала, что находится там. Лежит на ослепительно белом снегу и смотрит вверх. Не раздаётся ни дуновения ветра — лишь холод и безмолвие. Целый мир вечного спокойствия и тишины. И… она решила, что ей здесь нравится. Наконец-то можно забыть обо всём, без исключений. Даже том, что ещё минуту назад было жизненно важно.
"Если это и есть смерть, — медленно вырисовывалась мысль, — то мне она по душе".
Но тут сжимавшие её голову руки исчезли. Она не заметила, как их убрали — они именно исчезли. Сперва это ничего не изменило — девушка продолжала бредить. Затем, постепенно, она начала приходить в себя. Ей по-прежнему хотелось лежать в полнейшем бездействии, однако что-то изменилось. Это что-то не давало ей упокоиться, что-то очень важное. Оно неустанно стучалось в её сознание, стараясь привлечь к себе внимание.
Жизнь.
"Нет, уходи, — отдалённым эхом произнесла Кейт. — Ты мне не нужна, я хочу остаться здесь".
Ответа как такового не последовало, однако уверенность, погребшая девушку в ледяной могиле, начала таять. В самой глубине колоссального сугроба возник огонёк, подпитываемый энергией жизни. Он медленно растапливал окружающий его снег, и талая вода служила ему дополнительным топливом, разжигая его всё сильнее. Вот он уже стал большим костром, но пока ещё внутри холодного тела, в груди. Тем не менее, процесс пошёл, и остановить его не могло ничто.
Сердце снова забилось уверенно и интенсивно, разгоняя кровь, которая переносила тепло повсюду, в каждый уголок организма. Возобновилось нормальное дыхание; на бледной, как простыня, коже разгорелся румянец; появилось покалывание в остывших и теперь вновь разогревающихся частях тела. Наконец, огонь полностью победил снег, растопив сугроб и вырвавшись из его ледяных объятий. Глаза девушки широко открылись, в них снова появилось осмысленное выражение, пелена исчезла. Кейт попыталась пошевелиться, и сотни иголок пуще прежнего впились в неё, ознаменовывая возвращение жизни. Она повернула голову и посмотрела на закрытую дверь.
Незваные гости ушли.
Её очень волновал вопрос, кто же они такие и что с ней сделали, но она решила отложить все размышления на будущее. Сейчас девушка хотела согреться — по-настоящему, до последнего участка кожи. Она накрылась одеялом с головой и, свернувшись калачиком, тщательно укуталась. Её дыхание очень быстро прогрело ограниченное пространство, а горячая кровь позаботилась об остальном.
Чувствуя необычный уют, Кейт заснула уже через несколько минут. Переступив границу реальности и сна и двинувшись вглубь загадочного мира сновидений, она думала о Джеке, и ей становилось ещё теплее, как будто он был рядом с ней.
* * *
Сколько прошло времени с тех пор, как погас свет? Час, два, три? Может, и больше. Джон не мог утверждать с уверенностью, так как уже с трудом понимал, что он делает и где вообще находится. Поначалу он тщательно исследовал помещение. Полагаться приходилось исключительно на осязание, поэтому работа двигалась медленно и однообразно. Когда он обошёл весь этот проклятый склад, злость и нудность соединились во взрывоопасную смесь и — реакция пошла. В бессильной ярости Стивенс метался вокруг заполонявшего окружающее пространство хлама, снося всё, что было ему по силам, со своего хаотичного пути. В конечном счете, он споткнулся обо что-то и упал, ударившись о бетонный пол.
Чертыхаясь и отряхиваясь, Джон начал подниматься, опираясь для верности о ближайший металлический ящик. Неожиданно он почувствовал под пальцами какие-то кнопки, не успел среагировать и случайно нажал на несколько из них. Сразу же раздался ровный гул мощных механизмов, причём, судя по вибрации и шуму, они располагались очень близко. На всякий случай отскочив от "пульта управления", Стивенс застыл на месте.
Долго ему ждать не пришлось — из пола в нескольких десятках футов левее вырвался уже знакомый ему красный свет. Через полминуты медленное движение открывающейся створки люка прекратилось, и Джон осторожно приблизился к этому месту. Заглянув в отверстие, он увидел стальные скобы, вваренные в стену, которые вполне годились для спуска. Лестница вела не очень далеко — внизу, имелось ещё одно помещение, но что оно собой представляло, пока было неясно.
Стивенс не стал мешкать и принялся спускаться вниз. Всё лучше, чем сидеть в полной темноте и ждать голодной смерти. Вариант, предполагающий возвращение в коридор, по-прежнему отпадал по причинам панического страха перед тем, что там находилось. Никто, конечно, не исключал возможности встречи с подобным и здесь, однако шанс есть всегда.
Спрыгнув с лестницы, Джон осмотрелся.
"Проклятье — опять склад! — подумал он, покачав головой. — Что за дурацкое строение?"
Стивенс взглянул вверх, чувствуя определённое неудобство оттого, что остался сквозной проход обратно. Он потеребил связку ключей в кармане, гадая, помогут ли они ему на этом уровне.
— Ладно, хорошо хоть свет есть, — сказал он, почему-то решив, что через секунду аварийное освещение отключится, будто некие враждебные силы внимают каждому его слову. К счастью, этого не произошло, и Стивенс направился к виднеющейся в противоположной стене помещения двери.
"Было бы очень неплохо, если б за ней оказалась лестница, ведущая вверх — причем, чем выше, тем лучше, — с надеждой подумал он. — Жутковато становится от одной мысли о том, что я забираюсь всё глубже".
Он уже не сомневался, что находился в неком подземном комплексе, и всё его существо требовало как можно скорее покинуть это неприглядное место.
