— Жилье — это да, — сказала первая Лягушка. — Но пищи я что-то не вижу.
— Как ты мрачно на все смотришь. Пища — это мы сами, — объяснила вторая.
Негр в лодке, вылавливая из реки плавник, принял спящего аллигатора за бревно и стал прикидывать, сколько из него выйдет дранки на кровлю для хижины. Все как следует сообразив и рассчитав, он вонзил хищнику в спину багор, дабы прибрать к рукам то, что послала ему удача. Водяное чудовище очнулось от дремоты и, к великому изумлению своего Брата-Человека, плюхнулось с берега в воду и поплыло, подняв большую волну.
— Вот это циклон так циклон! — воскликнул Негр, когда опомнился. — В жизни не наблюдал подобного. Он унес крышу моей хижины.
Человек, который был оптимистом, ибо фортуна оказалась к нему благосклонна, встретил знакомого, который вследствие общения с Оптимистом попал в Циники. Циник свернул на обочину, чтобы Оптимист мог свободно проехать в своей золотой карете.
— Сын мой, — сказал Оптимист, остановив золотую карету, — ты хмур, как будто во всем мире у тебя нет ни одного друга.
— Может, есть, а может, нет, откуда мне знать, — ответил Циник. Мир-то принадлежит тебе.
Собака, наблюдавшая за тем, как Врач принимал участие в похоронах богатого пациента, спросила:
— А когда ты рассчитываешь его откопать?
— Зачем мне его откапывать? — удивился Врач.
— Ну, не знаю, — ответила Собака. — Я, например, закапываю кость, чтобы потом вырыть и глодать.
— А я сначала обгладываю, а потом закапываю, — объяснил Врач.
Государственный Комиссар привел в пустыню, где десять лет не было дождя, большой караван запряженных мулами возов с воздушными шарами, змеями, динамитными бомбами и электрическими приборами. Несколько месяцев они там устраивались, потратив на подготовку миллион долларов, и вот, когда наконец все было сделано, на земле и в небе произошла целая серия грандиозных взрывов, вслед за чем на пустыню излились столь обильные дожди, что самого Государственного Комиссара и всю аппаратуру смыло с лица земли, а сердца землепашцев преисполнились невыразимым ликованием. Явившийся к месту событий Газетный Репортер едва спасся, взобравшись на вершину горы, где увидел единственного уцелевшего участника экспедиции, погонщика мулов, который стоял на коленях под колючим кустом и горячо молился.
— Зря стараешься, — сказал Репортер. — Разве так положишь конец бедствию?
— О, товарищ мой на пути к Божьей Скамье Подсудимых, — ответил Единственно Уцелевший, оглянувшись через плечо, — ты пребываешь во тьме заблуждения. Я не о прекращении этой благодати молюсь, это я ее, по воле Провидения, своими молитвами вызвал.
— Ну и шутник же ты! — засмеялся Репортер, отфыркиваясь под струями ливня. — Какая сила молитвы у погонщика мулов?
— Дитя легкомыслия и насмешки! — отозвался тот. — Ты опять ошибся, обманувшись этими скромными одеждами. Я — преподобный Езекиель Крохобор, проповедник слова Божия, и в настоящее время нахожусь в могущественной фирме "Стриги и Обдирай", которая как раз производит эти самые воздушные шары, змеев, динамитные бомбы и электрическое снаряжение.
Сочинитель притч, идучи через лес, встретился с Богатством и со страху полез на дерево, но Богатство стянуло его за фалды вниз и безжалостно на него обрушилось.
— Ты почему вздумал от меня убегать? — спросило оно, когда сопротивление было окончательно сломлено и смолкли вопли. — Почему хмуришься так негостеприимно?
— Потому что ты мне незнакомо, — ответил перепуганный Сочинитель.
— Я — это благосостояние и почет, — стало объяснять Богатство, красивые дома, яхта, каждый день чистая рубашка. Я — это досуг, путешествия, вино, лоснящийся цилиндр и нелоснящийся сюртук. Я — это сытый желудок…
— Ну, хорошо, хорошо, — пробормотал Сочинитель, — только, ради Бога, говори шепотом!
— Да почему же? — удивилось Богатство.
— Чтобы я не проснулся, — ответил Автор, и тихое блаженство разлилось по его прекрасному лицу.
Однажды Обезьяны свергли своего царя, и сразу же у них начались распри и анархия. Не в силах сладить с бедой, они отправили посольство в соседнюю обезьянью стаю, чтоб получить совету Старейшей и Мудрейшей Обезьяны на Всем Белом Свете.
— Дети мои, — сказала Старейшая и Мудрейшая, выслушав послов, — вы правильно поступили, что избавились от тирании, но ваша стая еще недостаточно развита для того, чтобы жить совсем без царя. Заманите тирана обратно фальшивыми посулами, убейте и посадите на трон. На костях даже самого неограниченного деспота можно возвести отличную конституционную монархию.
Но послы понурились в замешательстве.
— Увы, это невозможно, — пробормотали они, пятясь. — У нашего царя нет костей, он был бесхребетный.
Пробираясь среди сухого кустарника, Осел встретился с Кроликом, и сей последний изумленно воскликнул:
— Боже праведный! Как это тебе удалось так сильно вырасти? Ты, бесспорно, — самый крупный крольчище на свете.
— Нет, — возразил Осел, — это ты — самый маленький ослик.
Проспорив без толку на эту тему, они попросили разрешить их спор прохожего Койота, который был склонен к демагогии и, кроме того, не хотел портить отношения ни с одним, ни с другим.
— Джентльмены, — провозгласил он, — вы оба правы, как и следовало ожидать от лиц, обладающих столь совершенными приспособлениями для выслушивания мудрых советов. Вы, сэр, — обратился он к более крупному спорщику, — являетесь, как было верно замечено, кроликом. А вы, — ко второму; — справедливо объявлены ослом. Переставив ваши настоящие имена, человек поступил крайне глупо.
Его суд им так понравился, что они выдвинули Койота кандидатом в медведигризли; но получил ли он этот пост, история умалчивает.
Депутат Конгресса, поклявшийся своим избирателям не воровать, по окончании сессии привез домой изрядный ломоть от купола Капитолия. По этому поводу избиратели устроили митинг протеста и приняли резолюцию насчет дегтя и перьев.
— Это крайне несправедливо, — возразил Конгрессмен. — Я действительно обещал не воровать, но разве я давал обещание не врать?
