— Передайте приказ, — сказала она. Хантер и Клеменс прекратили спор. — Мы поворачиваем. Идем по правому рукаву.
— Все? — спросил Хантер.
— Вся армия.
— По моей информации…
— У вас свои источники, мистер Хантер, а у меня свои.
Она едва не истекла кровью, пытаясь узнать этот маршрут у хейдла. Разрезанная рука — не самая веская причина, чтобы предпочесть одно голословное заявление другому. Однако насилие придало ему непосредственность, которая ассоциировалась с истиной. Кроме того, Клеменс прав. Разделившись, они потерпят поражение.
К этому моменту флотилия резиновых шлюпок и надувных плотов растянулась на три дня пути — по приблизительным оценкам. Радиосвязь с большей частью армии отсутствовала. Ребекка понятия не имела, сколько людей у нее осталось и что — остров, континент или воды Тихого океана — находится у них над головой на поверхности земли. Стрелки компасов вели себя словно пьяные. Часы были ненадежны, и синхронизировать их не представлялось возможности. Положение очень серьезное.
— Я так решила, — сказала Ребекка. — Отсюда поворачиваем в правый рукав к другому городу.
Хантер проиграл спор. К его чести, он не стал дуться и не отвернулся. Просто кивнул. Подчинился.
Клеменсу тоже нечего было сказать. Он удалился своей подпрыгивающей походкой и исчез в темноте. Ребекка осталась с Хантером одна.
— Разрешаю вам плыть дальше, — сказала она. — Если вы так уверены, берите своих людей и отправляйтесь в Хинном.
— Это вежливый способ избавиться от меня?
— У меня нет времени на вежливость. Я предоставляю вам свободу действий. Делайте что хотите. Выбирайте свой путь или идите со мной. Поступайте так, как считаете правильным.
Хантер подчинялся ей, скрипя зубами, но не уходил. Ребекка не знала, восхищаться такой верностью или сердиться. Каждый день она видела, что Хантер удивляется выбору маршрута, ее одержимости, демократической манере обращения с людьми и особенно снисходительности к преступлениям и дезертирству. Нельзя сказать, что его расстраивало дезертирство — сам он считал этот процесс похожим на слив туалетного бачка. Скорее, он был убежден, что каждого дезертира, вернувшегося в их ряды, следует выпороть из принципа. Более того: выпороть, чтобы продемонстрировать твердую руку. И начинать нужно с Беквита, убеждал Хантер Ребекку.
Теперь у него появился шанс самому принимать решения — по крайней мере, отчасти. Он мог идти в Хинном.
— Неужели вы не видите, что пытается сделать Клеменс? Вбивает клин между нами.
— Мистер Хантер, он пытается удержать нас вместе.
— Только для того, чтобы разделить нас. Лучше оглохнуть, онеметь и ослепнуть, чем следовать за ним.
— Тогда не делайте этого. Куда бы он ни повернул, идите другим путем. Отправляйтесь в Хинном. Держитесь от него подальше.
— Тогда у него будут развязаны руки, — сказал Хантер. — Куда бы ни пошел этот прокаженный, я следую за ним. Он знает больше, чем говорит.
— Я думала, вы считаете, что Клеменс просто заблудился. Кстати, мистер Хантер, он не прокаженный.
— Хейдлы изменили его. Мы понятия не имеем, кто он теперь. Дикая собака. Вопрос лишь в том, на чей свист он отзовется. Наш или их?
— Прокаженный и собака. Еще что-нибудь прибавите?
Хантер смахнул с винтовки невидимую пыль. Потом поднял взгляд на Ребекку:
— Вы мужик, Ребекка.
— Плевать.
Он ответил одной из своих полуулыбок. Ничем не прошибешь, подумала она. Хантер и его парни снова оказались в незавидном положении.
Они задержались у развилки еще на тридцать часов, собирая первую волну плотов, сплавлявшихся по реке. Казалось, этому не будет конца. Борясь с нетерпением, Ребекка вымыла голову, обрезала ногти и, повинуясь внезапному порыву, покрыла их ярко-красным лаком. У мужчин своя боевая раскраска, у нее своя.
Наконец их набралось больше ста двадцати. Ребекка оставила пятерых, чтобы они собрали следующих пятьдесят человек и направили вслед за основной группой, потом еще пятьдесят и так далее. Однако после недолгих размышлений вернулась и приказала прикрепить к стене стробоскопический фонарь в качестве указателя.
— Оставьте им записку рядом с фонарем, — сказала она. — Пусть следуют за нами. Нельзя терять ни минуты. В правый проток. Скажите, пусть поторопятся, а иначе мы закончим войну без них. Потом вернемся домой.
— А мы? — спросил один из пятерых.
— Найдите лодку, — ответила она. — Вы идете с нами. Мне нужен каждый из вас.
Это воодушевило армию. Новость быстро распространилась. Ребекка дорожит каждым бойцом. Они нужны. Война почти закончена. Люди начали грузиться в лодки.
К Ребекке подошел Беквит. Она не заметила, как снайпер высаживался на берег. На самом деле она не видела его уже много дней, после того неудачного выстрела в деревне на берегу старицы. Ей казалось, что Беквит мог дезертировать. Тем не менее он здесь, и, несмотря на его непоколебимое упрямство, она была ему рада.
— Хорошо, что вы с нами, — сказала Ребекка.
В отличие от остальных мужчин, составлявших ядро ее армии, Беквит мылся и брился. И поэтому казался моложе — или остальные выглядели старше. Винтовка, как обычно, убрана в чехол. Снайпер напоминал ей мальчишку с гитарой. Мальчишку, поняла она, немногим старше ее. Неприятная мысль. Ребекка сжилась с ролью «суперматери» и теперь с трудом вспомнила, что ей не исполнилось и двадцати семи.
— Да, мэм.
Ребекка ждала. Он молча стоял рядом.
— Вы что-то хотите, мистер Беквит?
— Разрешите взять лодку, мэм?
Видеть покидавших ее людей — все равно что наблюдать заход солнца. Этот хотя бы спрашивает разрешения.
— Вы уверены, что не хотите еще немного побыть с нами?
— Я хочу пойти в город, — ответил Беквит. — В Хинном.
Ребекка умолкла.
— Почему?
Он пожал плечами.
— Кто-то должен проверить его.
— Все данные указывают на правый проток, — заметила Ребекка.
— Возможно, я ошибаюсь. Уверен, что не в первый раз.
— И все равно считаете, что это необходимо.
Страдальческое выражение его лица поразило ее. Человек явно мучается.
— Я не знаю, что еще можно предпринять.
— Идите с нами, — посоветовала она.
Пальцы Беквита сжали чехол винтовки. Ребекка увидела, как напряглись мышцы.
— А если детей там нет?
Мир, казалось, содрогнулся. Ребекка управляла событиями, но и события управляли ею. Может, она зря доверяет Клеменсу и не доверяет Хантеру? Почему монстр лучше наемника, или как там его называть? Может, она совершила ошибку, не отправив половину армии в Хинном? Может, нужно остановиться и начать все сначала? Как поступить? От этого зависит жизнь ее ребенка.
