Мотор еще не остыл и сразу завелся. Он не сумел подать газ ровно — машина дернулась, отчего голова заболела еще сильнее. Сперва машину пьяно кидало из стороны в сторону, но, приподнявшись на ногах, Хэллоранн подставил голову ветру поверх ветрового стекла, чтобы ее хорошенько обдуло, и сумел стряхнуть с себя оцепенение. Потом прибавил газу.
Где остальные кустарниковые звери?
Он не знал, но был уверен, что теперь они не застигнут ею врасплох.
Громада «Оверлука» высилась перед ним. Окна первого этажа бросали на снег желтые квадраты света. Ворота на подъездной дороге были закрыты, и он принялся раскапывать снег при свете фap снегохода. Сначала он думал, что не удастся открыть ворота — немыслимо раскопать столько снега руками, но он яростно работал, не обращая внимания на пульсирующую боль в голове и страх, что сзади могут напасть другие звери. Ему удалось отодвинуть ворота на полтора фута. Он протиснулся в щель и принялся толкать створку ворот изнутри. Ворота поддались его усилиям, и щель была расширена еще на два фута — на достаточное рас стояние, чтобы протащить снегоход внутрь ограды.
Впереди он заметил какое-то движение. Кустарниковые животные, все до единого, собрались у подножия парадного крыльца, охраняя вход. Львы лежали на животе, собака стояла, утвердив передние лапы на первой ступеньке.
Хэллоранн открыл заслонку дросселя, и снегоход прыгнул вперед, взметнув за собой снежное облако. В квартире смотрителя Джек Торранс вскинул голову, услышав высокий, похожий на осиное жужжание, стрекот приближающегося мотора. Он выбежал в коридор — жена может обождать, теперь очередь этого грязного ниггера, который сует нос не в свои дела. Сперва он, потом сын. Он им покажет. Он покажет им, что он… что он достоин руководящей должности в отеле.
А к отелю ракетой мчался снегоход. Огни фар высветили лицо кустарникового пастуха, его пустые провалы глаз. Не выдержав, тот отступил в сторону, открыв проход. Хэллоранн заложил крутой вираж, рискуя опрокинуться, и направил снегоход в образовавшийся проход. Задняя лыжа ударилась о ступеньки и отскочила. Хэллоранн спрыгнул с седла и бегом кинулся вверх по ступеням. Собака зарычала — опять в его голове — и на плече у Хэллоранна что-то треснуло. Он подбежал к двойным парадным дверям, открывающимся в холл, и полез в карман за ключами, но, дотронувшись до ручки, убедился, что дверь не заперта Он толкнул дверь и ворвался в фойе.
— Денни! — закричал он хрипло. Денни, где ты?
Ответом было молчание.
Он обвел взглядом холл и задохнулся от ужаса, когда у подножья лестницы увидел на ковре лужу застывшей крови. Тут же валялся кусок розовой махровой ткани. Кровавая дорожка вела вверх по лестнице, перила тоже были забрызганы кровью.
— О, Иисусе, — прошептал он и снова крикнул: — Денни!
— ДЕННИ!
Ему ответило насмешливое эхо, которое всегда присутствует здесь, готовое подольстить или ввести в заблуждение.
— Денни? Кто такой Денни? Кто знает Денни? Кто-нибудь играл с Денни в карусель? Кто-нибудь качал Денни на ноге? Среди нас нет таких! Убирайся отсюда, парень. Здесь слыхом не слыхивали ни о каком Денни!
О, Боже, неужели он явился слишком поздно? Неужели все кончено, и он напрасно принял столько мучений?
Хэллоранн взбежал вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, и остановился на площадке второго этажа. Кровавый след вел по коридору к квартире смотрителя. У него мутился ум от ужаса, когда он направился к тупичку коридора. Втайне он знал, что именно увидит в квартире, и ему вовсе не хотелось видеть это. Незачем ему спешить.
Джек притаился в лифте. Когда Хэллоранн прошел мимо обагренного кровью фантома, Джек подкрался сзади к негру в заснеженной парке. Роуковая клюшка высоко взвилась, насколько позволяла Джеку боль,
Видать, и впрямь эта сука ударила меня чем-то по спине. Нет, не помню.
раздирающая его спину боль.
— Черный парень, — прошептал он, — я отучу тебя совать нос не в свои дела.
Хэллоранн услышал шепот, и в тот же миг клюшка со свистом опустилась на его голову. Капюшон парки смягчил удар, но недостаточно — в голове у Хэллоранна взорвалась ракета, оставившая за собой звездный след… а потом пустоту…
Пошатнувшись, он оперся ладонью о стену, а Джек ударил вторично, на этот раз по левой скуле. Хэллоранн тряпичной куклой повалился на пол.
— Вот так, — прошептал Джек, — так ему и надо, клянусь Христом.
Где же Денни? Джеку надо уладить дело со своим непослушным сыном.
* * *
Некоторое время спустя дверь лифта раскрылась на четвертом этаже. Джек выбрался из кабины, волоча за собой разбитую клюшку. Он был один в сумеречном коридоре. За стеной выл и ревел ветер.
Сын был где-то здесь. Предоставленный самому себе, он может натворить черт знает что: испортить карандашными надписями дорогие обои, поцарапать мебель, разбить стекла. Он лжет и не слушается, и его нужно наказать… наказать сурово.
Глаза Джека бессмысленно вращались, в косматых волосах, слипшихся от крови, запуталось конфетти.
— Денни! — позвал он. — Денни, подойди ко мне на минутку. Ты согрешил, поэтому иди сюда и прими лекарство как мужчина. Денни!
Денниииии!..
Темнота и коридоры. Он бродил в темноте по коридорам, похожим на те, что лежали в старом теле «Оверлука», и все-таки каким-то другим. Стены в шелковых обоях простирались ввысь, и если Денни даже задирал голову, он не видел потолка. Все двери были закрыты и гоже тянулись кверху, скрываясь в темноте. Под каждым глазком (а здесь они были размером с пушечное жерло) вместо номеров были прибиты маленькие черепа со скрещенными костями.
И откуда-то издали Тони звал его: — Денни-и-и-и-и!
Слышались удары, так хорошо знакомые ему, хриплые крики, заглушенные расстоянием. Он не разбирал слов, но они были ему хорошо знакомы. Он слышал их прежде во сне и наяву.
Мальчик, всего лишь три года назад расставшийся с пеленками и ползунками, пытался определить, где он, в каком месте может находиться. В нем был страх, но страх, к которому он привык. Он испытывал его уже на протяжении двух месяцев. Эти страхи жили в нем, различаясь только по степени — от легкого, тупого беспокойства до открытого, сводящего с ума ужаса. Теперь ему нужно узнать, зачем пришел Тони, зачем зовет его в этот зал, который не был ни частью реальности, ни частью мира снов. Зачем?
В глубине огромного коридора показалась фигурка, почти такая же маленькая, как он сам. Тони.
