— Чай пить! — сказала Наташа, заглядывая в комнату.
Ласковин отправился мыть руки, а затем — на кухню. Там он чувствовал себя лучше.
— У нас полчаса, — сказала девушка. — Потом мне нужно идти на работу.
— Можно тебя проводить?
Андрей не стал бы спрашивать, если бы не было выделено слово «мне».
Девушка заколебалась.
Ласковин чувствовал: ей не хочется, чтобы он шел с ней. Почему? Может быть, это преподавание танцев — не совсем то, о чем она рассказала?
Ласковин попытался отбросить эту мысль. Он не имеет права ей не верить. Но то, что не все в порядке, — это определенно. Андрей видел, как девушка борется между желанием сказать «нет» и опасением его оттолкнуть. Андрей мягко улыбнулся и коснулся ее пальцев.
«Не бойся меня обидеть, — подразумевал этот жест. — Я пойму!»
И тут же решил: если откажет, провожу тайно. Простая логика: в самой Наташе нет и быть не может ничего плохого! Значит, плохое — вовне. Ну конечно! Теперь Андрей ясно видел: она боится! Нет, он просто обязан вмешаться!
Наташа колебалась.
Андрей смотрел на нее и строил предположения — одно страшнее другого. Так он и знал! Судьба ничего не дает даром. Что ж, он заплатит столько, сколько потребуется.
Лицо его изменилось, отвердело.
И это отчужденное выражение заставило Наташу изменить решение. Она испугалась, что ее отказ сделает их чужими. «Может, рассказать ему? — подумала она. — Надо рассказать, иначе он ввяжется…» Господи, да он и так и так ввяжется, если Наташа в нем не ошиблась. «Что же делать?» — в панике думала она. И наконец решилась.
— Хорошо, — проговорила она. — Поехали. Только… постарайся ни во что не вмешиваться, ладно?
«Она побледнела, — подумал Андрей. — Скверное дело!»
— У нас полчаса, да? — спросил он. Наташа кивнула.
— Ну так рассказывай! — решительно произнес Ласковин. — Должен же я знать, во что не должен вмешиваться!
Наташа нахмурилась, потом вздохнула, потом начала говорить. Сбиваясь, не поднимая глаз, бессознательно втирая в скатерть хлебные крошки…
Через несколько минут Ласковин уже кусал собственную руку, чтобы не расхохотаться. Господи! А он-то, дурак, воображал черт знает что!
— …а с прошлой недели домой стали звонить, — продолжала она, не видя его реакции. — Вечером, ночью, мерзкие угрозы, требования, и уже не только денег…
— Наташа! — произнес Ласковин.
Девушка подняла глаза и осеклась. Ее рассказ, похоже, Андрея совсем не взволновал!
«Иди спокойно! Я — рядом!» — хотел сказать Ласковин. Но не решился. Выглядело геройством. Пришел Добрынюшка и оторвал чуде-юде рожки.
— Наташа, — и первое, что пришло в голову: — может быть, среди твоих учеников найдется кто-то… с соответствующими связями?
— Нет, — девушка покачала головой. — Обычные люди. Им бы со своими проблемами разобраться. Понимаешь, я бы заплатила, но ведь не из чего. Ставки у меня минимальные, иначе и ходить никто не сможет. Да ведь уже и не только деньги требуют! — Она прикусила губу.
— Не волнуйся, — сказал Ласковин. — Так что же ты сделала?
— В милицию обратилась. Заявление написала, сказали: рассмотрят.
— И как?
— Рассматривают.
«Классика», — подумал Андрей. А с другой стороны, нет закона, запрещающего молодым людям заговаривать с молодой девушкой. О чем? А это наше личное дело! Угрозы? Какие угрозы? Никаких угроз! Или: «На́ тебе стошку, сержант, и иди! Погуляй! Мы с подругой сами разберемся!»
Банальный рэкет. Обычное дело.
И тут, с опозданием, до Ласковина дошло, что банальный сей рэкет — не посторонняя история, а посягательство на его Наташу! И разбираться он будет не до, а после!
Вот тут-то лицо его переменилось так, что прежнее, пятиминутной давности, холодное выражение показалось бы пределом добродушия. Ласковин стал таким, что Наташа тоже переменилась лицом, ей стало страшно. Спохватившись, Андрей взял себя в руки.
— Ладно, — процедил он (голос тоже стал незнакомым Наташе, жестким, как ребро ладони, которым разбивают сложенную в столбик черепицу). — Ладно, я разберусь.
— Андрей, — нерешительно проговорила девушка. — Может, лучше я сама?
Это было именно то, чего Наташа боялась. Именно так Андрей и должен был отреагировать! Но ведь он даже не знает, с какими… с кем ему придется столкнуться!
— Сама? — Ласковин усмехнулся. — Да уж!
— Андрей! Они вооружены!
— Правда? — с неприкрытой иронией. — И чем же? Нож? Автомат? Базука?
— Я говорю серьезно!
— Я — тоже. Куда надо ехать?
— На Космонавтов.
— Пойдем! — Ласковин встал, так и не притронувшись к чаю. — Поговорим по дороге.
Ему не хотелось продолжать разговор здесь. Все равно что впустить внешний мир внутрь их собственного.
— Как удачно, — сказал он, застегивая ремень кобуры, — что я не заехал домой после тира! Как видишь…
Тут он повернулся и увидел, что Наташа застыла с раскрытой сумкой в руке и как-то странно глядит на него. Андрей не сразу сообразил, в чем дело, догадавшись же, сказал, успокаивая: — Видишь, я тоже вооружен. И лицензия есть, не беспокойся! Да что с тобой?
— Нет, ничего, — Наташа неуверенно улыбнулась. — Подумала: я ведь совсем ничего о тебе не знаю!
«Господи! Нет! Я подумала: вдруг ты — один из них? Бред какой!»
— Это не страшно, — мягко произнес Андрей. Шагнул, чтобы ее обнять, но не решился, просто погладил по плечу. — Со временем я тебе расскажу.
«И узнаю, захочешь ли ты увидеть меня еще раз? — подумал он. — Но, по крайней мере, тебя, мой ангел, я выручить успею!»
Наташа на секунду прижалась щекой к его руке, потом отодвинулась.
— Мне надо вещи собрать, — сказала она, пряча порозовевшее лицо.
— Ну конечно. — Легкая, как дуновение, ласка, и сердце Андрея уже сжалось от нежности.
«Счастлив, как мальчишка! — подумал он. И тут же: — Изувечу пидоров!»
Когда они дошли до «Чернышевской», Ласковин уже знал историю наезда во всех деталях.
Примерно месяц назад три мордоворота встретили Наташу у входа в школу, где она вела занятия, и потребовали денег за «охрану». Триста тысяч ежемесячно, «чтобы у красивой девушки не было про-блем!» «Красивая девушка» достаточно резко ответила, что проблем у нее нет и охрана «никакая, а особенно такая» ей не нужна.
На сем разговор прервался, потому что появились свидетели, две Наташины ученицы.
— Мы еще поговорим, — пообещали мордовороты и удалились.
Второй раз они подстерегли Наташу уже не после занятий, а до. Вдвоем. Требуемая сумма увеличилась до полумиллиона и была подкреплена неопределенными пока угрозами.
