Как не горько было это сознавать, но по всем признакам моя подруга медленно, но верно продвигалась по «дороге смерти». Если дело так и дальше пойдет, придется опять поить ее кровью. Но сначала следовало дать «пациентке» обыкновенной воды и успокоить.
Приведение Катиных чувств в более или менее сносное состояние заняло больше времени, чем я рассчитывал. Еще несколько минут она, уткнувшись, как ребенок, носом мне в грудь, молча выслушивала все то, что я экспромтом выдумывал с целью утешения. При этом Катерина периодически выдавала «на гора» новые всплески рыданий, и, сотрясаясь всем телом, размазывала сопли по моей рубашке. Я напоил ее водой из предусмотрительно захваченной от Кеши бутылки и даже пожертвовал один из пяти купленных в станционном киоске шоколадных батончика.
Мы сидели рядышком, жевали шоколад и ворковали как два влюбленных голубка, - картина почти идиллическая, если не брать в расчет, что насестом нам служил рюкзак с расчлененным трупом. Не прошло и десяти минут, как моя спутница наконец обратила внимание на этот прискорбный факт, и, с возмущенным воплем: - Ты, что, совсем сдурел! – Взвилась в воздух.
Я истолковал столь бодрый прыжок как признак того, что Катя восстановила душевное равновесие, и дал команду на выход. Вопреки моим страхам, Катерина оказалась вполне адекватно воспринимать реальность. Пробормотав в полголоса что не совсем лестное в мой адрес, она, тем не менее, возражать не стала, только испросила пару минут на «привести лицо в порядок».
Распахнув полы плаща, Катя добыла на свет приличных размеров дамскую сумочку, где лежали отнюдь не приличествующие случаю оружие и боеприпасы. Я тяжело вздохнул и отвернулся. Меня уже не удивляла ее способность извлекать косметичку буквально из воздуха, но понять, почему надо краситься даже перед лицом матушки-смерти я не мог.
Дорога до источников заняла у нас чуть более часа и ни чем особенным, кроме периодически напоминающих о себе голосов, отмечена не была. Учитывая степень насыщенности этим самым особенным предыдущего, дня я даже немного заскучал.
Примерно через полчаса дачные участки, перемежаемые полями и перелесками, сменил густой хвойный лес, разделенный на квадраты редкими и основательно заросшими малинником просеками. Неожиданно быстро стемнело. До меня дошло, как необычно тихо стало вокруг. Замокли неустанно галдевшие птицы, и даже вездесущие подмосковные комары, казалось, приглушили свою заунывную песню. Катя тоже притихла и ощутимо жалась ко мне.
Как назло именно в этот момент я понял, - дальше девчонку внести нельзя. Голоса, до того особо меня не волновавшие, оживились и сделали мне недвусмысленное предложение: - в качестве доказательства моей лояльности сдать им «на руки» всех моих спутников. То есть, не только дохлого Алексашу, но и Катьку в придачу.
Последнее в мои планы никак не входило, тем более, что я уже начинал догадываться об истинной природе духов источника. Пришлось остановиться и с помощью клочка бумаги, огрызка карандаша, обнаружившегося в кармане Кешиных штанов, и бурной жестикуляции объяснить Катерине суть происходящего. Хозяевами железистых ключей оказались уже знакомые ей Серые Призраки.
Прочитав мои каракули, Катя тяжело опустилась на землю, и, прикрыв глаза, привалилась спиной к замшелому стволу столетней ели. Говорить она ничего не стала, но вид у амазонки был несколько бледный, если можно так было сказать про и так почти бескровную девицу. Обреченный такой видок.
Тихонько матюгнувшись про себя, я тоже не стал размусоливать неприятную тему и приступил к процедуре «передачи тела». Кеша, конечно, гад, не предупредил заранее. Но ведь предупредил бы, так я сюда хрен бы сунулся. Тем более, вместе с Катериной. Как бы там ни было, а упокоить Яцекова выкормыша следовало на совесть, и отступать в самом конце пути я не собирался.
Место нашей стоянки находилось на краю заболоченной опушки, на противоположном конце которой, среди чахлых сосенок и водяных окон, поросших ряской, проглядывали рыжие потеки. В контрасте с сырым полумраком леса, воздух над открытым пространством, залитым ярким утренним солнцем, дрожал и клубился, постоянно искажая очертания предметов.
Скосив глаза, я увидел несколько размытых серых теней, будто замерших в ожидании на незримой границе, отделявшей лесную чащу от покрытой желто-зелеными кочками поляны. Как только я переступил эту границу, меня моментально окутало их липкое, похожее на воздействие холодной наэлектризованной воды, присутствие.
Служители Кармы будто ощупывали мою кожу тысячами маленьких протуберанцев, бахромой свисающих с их коконов. Было щекотно и немного боязно. Но не хозяева места силы вызывали это чувство. Я почему-то был уверен, что они не причинят мне зла. Опасение внушала зыбкость почвы под ногами. Поляна Серых Призраков на поверку оказалась настоящим лесным болотом, и вероятность ухнуть в неизвестной глубины трясину радовала меня не сильно. Приходилось буквально перепрыгивать с кочки на кочку, чтобы не провалиться в покрытые зелено-желтой ряской водяные колодцы.
Учитывая мою слабость и весьма увесистый груз в рюкзаке, делать это было непросто. Соблазн использоватьпрыжок видения, чтобы подобраться к источникам в один присест, я отмел сразу. Неизвестно куда меня этот прыжок забросит. Кеша дал мне в свое время пару весьма болезненных уроков, научивших относится к видению с подобающим почтением. В месте силы Служителей Кармы, эксперименты такого рода были особенно опасными. Я подозревал, что именно здесь и находятся «ворота» в их родной мир. Так что приходилось прыгать, периодически балансируя на краю неустойчивых кочек, покрытых мягким зеленым мохом.
Голоса в моей голове разом пропали, уступив свое место странному чувству: - мне казалось, что, по мере того, как я продвигаюсь в сторону дышащих серными испарениями желтых луж, в мою собственную суть внедряется некая сила, подробно, буквально до мозга костей, меня изучающая.
Процесс моего «сканирования» продолжался недолго. К тому времени, как я выбрался из трясины, все было кончено. Ощущение чужого присутствия в моей голове исчезло, оставив после себя звенящую пустоту и полное безмыслие. Я лежал на шершавой и нагретой солнцем черной поверхности гранитной глыбы, слегка возвышавшейся над поверхностью болота.
Основная масса скалы несомненно скрывалась в глубине, внушая невольное уважение предполагаемыми размерами. Сам же «островок» был не более трех метров в поперечнике, открывая за своим противоположным краем периодически вскипающую зловонными пузырями, желто красную лужу железистых ключей.
