— Руки прочь! Я дочь от смерти спасаю!
Андерс достал коробок. Его пальцы показались ему самому жесткими и холодными. Кровь из шеи продолжала течь.
— «Я действительно ничего не знаю, — пробурчал Хенрик себе под нос, — я знаю только, что мы сейчас здесь».
Она течет. Вода утекает.
Как сквозь пелену Андерс увидел, что Бьерн и Хенрик сидят перед ним. Он обхватил их за спины руками.
Вода.
Он увидел воду. Бьерн состоял из воды: кровь, кишки, кости — все это было из воды, и эта вода была у Андерса в руках.
Бьерн попытался встать, но Андерс удерживал его. Бьерн упал, вода, из которой он состоял, стала теплее. Через несколько секунд она превратилась в кипяток, и Андерсу обожгло руки. Хенрик подбежал к лестнице. Бьерн закричал.
Вместе с криком из его рта вырвался фонтан кипятка. Горячая вода ударила Хенрика по лицу, тот споткнулся и упал в облаке пара. Бьерн тоже рухнул на крыльцо. Через мгновение он превратился в кучу мокрого белья.
Хенрик скорчился на траве, крутясь, чтобы погасить свое горящее тело. Наконец его движения прекратились, и он затих.
Андерс наклонился вперед и попытался встать. Ничего не получилось. Он очень ослаб.
Он двинулся вперед. От одежды Бьерна шел пар, и когда Андерс, шатаясь, прошел мимо, он почувствовал тепло изнутри. Хенрик лежал на траве и смотрел в небо. Андерс шагал так быстро, как только мог.
Только бы выжить… только бы выжить.
Лицо Хенрика начало стремительно меняться. Оно разлагалось прямо на глазах.
— Хенрик.
Андерс нагнулся и стал смотреть на то, что еще недавно было глазами Хенрика. Казалось, тот улыбается, но сказать точно было невозможно, потому что губ у Хенрика уже не было.
— Можно мне увидеть… — сказал Хенрик. Его голос звучал так, как будто он говорил под водой. — Дай мне посмотреть… что ты…
Андерс сначала не понял, что он имел в виду. Затем, сообразив, он поднял коробок, открыл его, потом закрыл.
— Разве это… — прохрипел Хенрик.
— Хенрик, — почти выкрикнул Андерс, — ты должен сказать мне. Пожалуйста.
— Ключ… — прошептал тот.
— Да, да! Что я должен делать?
Хенрик выдохнул воздух, который превратился в пар. Теперь вместо голоса он издавал только слабое шипение, и Андерсу пришлось нагнуться, чтобы расслышать.
— Он у тебя в руках. — Он помолчал несколько секунд, а потом добавил: — Идиот.
Помолчав еще, он добавил:
— Есть другой мир. Куда более совершенный мир…
Больше он ничего не сказал.
Андерс рухнул рядом с ним. У него не было сил даже на то, чтобы повернуть голову. Спиритус выбрался из коробка и притих рядом, не пытаясь сбежать.
Я умираю…
В глазах было темно.
Заснуть…
Он не понимал, где он, он чувствовал себя как будто в свободном падении, он не понимал, где низ, а где верх. Какая — то темная вода обступила его, он попытался дышать, но воздуха не было. Кто — то неслышно приближался к нему, его сердце забилось в ужасе.
В его руку скользнула маленькая рука.
Ну, давай же!
Я Майя. У папы такая большая ладонь. Когда мы идем рядышком, я держу его не за руку, я держу его за указательный палец.
Ну, иди же, папа!
Ее рука в моей, она так маленькая и узкая…
Давай, папа, давай, мы должны идти!
Я иду.
Зрение вернулось. Теперь Андерс мог дышать. Он лежал на траве, на склоне холма. Ветер обдувал его лицо. Судя по положению луны, он отсутствовал долго, может быть, несколько часов. В десяти метрах от него стояла лодка.
Я не могу.
Он не сможет столкнуть лодку в воду. Как хочется спать.
Ну же!
Пошатываясь, он столкнул лодку, с трудом забрался в нее.
Андерс попытался разжать руку со Спиритусом, но пальцы, казалось, заледенели. Наконец он сумел засунуть его обратно в коробок.
Он был почти без сознания, когда добрался до причала. Почти без памяти открыл входную дверь, зашел внутрь, закрыл ее, нашел бутылку вина. Сделав глоток, он рухнул как подкошенный прямо в прихожей.
Первый
Андерс будет последним. Ему надо выспаться, а мы тем временем послушаем историю о первом.
Это будет своего рода сказка.
Давным — давно что — то такое здесь случилось, о чем нам надо знать. В то время жители Думаре промышляли рыболовством.
А наша история про корабль. Или, скорее, это история о кораблекрушении, потому что корабль, который плыл с грузом соли в трюме, недолго боролся с морем и волны перевернули его вдали от берегов на второй день, как он вышел из эстонского порта.
Команда была наполовину шведской, наполовину эстонской, но спасся только один моряк, и он был швед, и звали его Магнус.
Мы нашли его около Аландских островов. Его корабль пошел ко дну. После кораблекрушения ему удалось ухватиться за какую — то доску. Он звал своих товарищей, но никто не отзывался. Когда шторм утих, туман встал сплошной стеной. Ничего вокруг не было видно. Казалось, парень был обречен.
Но ему повезло. Он лежал на доске, а не в ледяной воде. И он не замерз насмерть.
Мы не знаем, сколько времени Магнуса носило в море. Может быть, дни, а может, часы, потому что туман не рассеивался. Магнус плыл через молочно — белый мир, не слыша ни малейшего звука, кроме своих собственных стонов, когда он пытался звать на помощь.
Затем он почувствовал запах дыма. Дым мог исходить только от человеческого жилья.
А человеческое жилье означало спасение. И он начал грести в сторону дыма.
В нем вновь зажглась искра надежды. Он греб изо всех сил, он был на верном пути, потому что запах дыма становился сильнее.
Он слышал, как мычит корова. Дул легкий бриз, и запах дыма становился все ближе.
Господь не оставил Магнуса, и он увидел землю. Но он едва ли мог поверить своим глазам.
Рай.
Это было единственным объяснением. Он сбился с курса, и его занесло морским течением в рай. Да, рай и должен, по всей видимости, находиться на райском острове. И тут он увидел остров.
Еще несколько судорожных движений, и он оказался на берегу. Кромка песка оканчивалась травяным склоном. Дома выглядели аккуратными и были окружены цветущими садами.
Было тепло. Сначала Магнус просто сидел и смотрел. Он боялся, что это райское видение рассеется, как туман.
Все вокруг сияло и сверкало. Магнус встал на ноги и двинулся по берегу к лугу и домам. Он ушел из нашей истории, и мы о нем больше никогда не услышим.
