— «Кэдмон» на гаэльском означает «великий король», — сказала я, когда у меня над головой распустилась виноградная гроздь, похожая на живой фейерверк.
— Правда? — Кэдмон выказал весьма умеренное любопытство.
Хейдар издал боевой клич и загнал последнего противника в заросли лозы.
— Но где же ваши верные слуги?
Король пожал плечами.
— Служат мне верой и правдой в Волшебной стране. Именно поэтому мы должны были встретиться только ночью. Мне требовалось время, чтобы связаться с ними и собрать подкрепление. Но когда один лазутчик сообщил, что неподалеку видели Сварестри, я отдал своим воинам приказ как можно скорее отправляться вслед за мной, а сам сразу же вернулся, на случай, если за время моего отсутствия что-то пойдет не так.
Мы немного посидели молча, пока я вынимала из волос алые лепестки.
— Пип, дядя Клэр, был частично эльф, — заявила я в конце концов. — Иначе он не смог бы достать столько вашего вина.
— Гм.
— А ее отец был из темных эльфов. Значит, вашей крови в ней достаточно, чуть больше половины. — Я угрюмо взглянула на Кэдмона. — Вы все это подстроили.
Его рот искривился, когда он снимал с себя не в меру любвеобильную лозу, которая пыталась поползти по его руке.
— Дорогая моя Дори, уверяю вас, я вовсе не подстраивал гибель двух моих старейших вассалов, точно так же, как и покушения на меня родного племянника.
— Однако же подстроили знакомство Хейдара с Клэр. Разве не вы отправили его на тот аукцион?
— Родителям приходится идти на любые уловки, чтобы устроить судьбу потомков!
— Но зачем? — озадаченно спросила я. — Почему бы просто не познакомить их?
Эльф потряс головой, прогоняя с себя облачко бабочек, которые устроились у него в волосах. Некоторые из них улетели, одна приземлилась Кэдмону на колено, чувственно подрагивая удивительными оранжевыми крыльями.
— Хейдару чуть больше ста лет. По нашим меркам — еще подросток. Как и большинство молодых людей, он ни за что не поступит по совету старших. Если бы я заранее сказал ему, что присмотрел для него невесту, он и пальцем бы до нее не дотронулся, точно так же, как и она до него. — Кэдмон самодовольно улыбнулся мне. — А так их взаимное влечение стало запретным плодом, устоять перед которым невозможно.
— Это означает скорое появление вашего наследника.
— Как, уже? — Улыбка Кэдмона сделалась шире. — Молодец мальчик.
Я удержалась, чтобы не залепить ему оплеуху.
«Успею, пока еще рано».
— Но как получилось, что никто ничего не знал? Мне казалось, эльфы помешаны на генеалогии.
— Да, в особенности знатные семейства.
— Тогда почему Эсубранд ничего не знал о дядюшке Клэр?
— Видите ли, Дори, мы помешаны на собственной генеалогии. — Поскольку я все равно непонимающе моргала, он потрудился уточнить: — На семейном древе светлых эльфов.
Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать его слова.
— Так вы хотите сказать, что дядя Клэр был темный эльф?
— Насколько я понимаю, его прапрапрабабушка была на четверть брауни. У Клэр, таким образом, имеется всего лишь капля той крови, но этого достаточно, чтобы ребенок, рожденный ею от моего сына, был волшебным существом более чем наполовину. По нашим законам выходит, что именно он мой официальный наследник, разумеется, в том случае, если родится мальчик.
— Неужели вы думаете, что Сварестри примут короля, в котором течет кровь темных?
Я не могла себе представить, как кто-нибудь, подобный Эсубранду, поклонился бы Ольге, Вонючке или любой другой особе столь низменного происхождения.
— В старинных законах ничего не сказано о том, к каким именно волшебным существам должен принадлежать наследник, — заверил меня Кэдмон. — Наверное, тот факт, что он должен быть светлым, считался совершенно очевидным, и записывать это казалось излишним. Теперь о Сварестри. Если я не ошибаюсь по поводу их намерений, то их все равно не устроит ни один правитель из клана Бларестри.
— Поэтому вы смылись, изобразив собственную гибель?
Кэдмон лучезарно улыбнулся.
— Смылся!.. Это звучит просто божественно!
— Кэдмон!
Он засмеялся.
— Дорина, вы даже не представляете, когда со мной в последний раз разговаривали столь фамильярно. Смылся! — Эльф снова засмеялся.
Сквозь заросли винограда пробился Хейдар, волоча за собой бесчувственное или, скорее всего, мертвое тело противника. Он поднял голову, увидел нас, и лучезарная улыбка осветила его лицо. Она была настолько похожа на улыбку Кэдмона, что могла бы быть ее зеркальным отражением.
— Именно так, — зашептал король, пока его сын приближался к нам. — Я решил, что если Сварестри поверят в мою смерть, то у них не будет причин нападать на моего сына, который, как им прекрасно известно, никогда не станет правителем. Исчезновение позволило мне выиграть время, чтобы разыскать сына и вашу подругу, пока мои вассалы занимались поисками Эсубранда. Я никак не ожидал лишь того, что Клэр заявит во всеуслышание о своей беременности!
— Именно это вынудило Эсубранда немедленно отправиться по ее следам, поскольку он сам хотел занять трон.
Кэдмон вздохнул.
— Моя сестра избаловала его. Я всегда предупреждал ее, что добром это не кончится.
— Но ничего и не кончилось. Ваш племянник пока еще на свободе, и ему известно, что вы живы.
— Проблемы существуют постоянно, Дори. Именно поэтому мы и живем лишь ради нескольких ярких мгновений, которые помогают нам примириться со всем остальным.
— Вот видите, госпожа? — улыбнулся мне Хейдар и бросил под ноги отцу свою добычу. — Я же говорил, что король не умер. — Поверженный эльф застонал, из чего я заключила, что он тоже пока жив. — А где госпожа Клэр? — Хейдар поглядел на нас несколько испуганно. — Мы... мы должны кое-что сообщить тебе, отец.
Я хмуро огляделась по сторонам.
— Клэр собиралась принести мне воды.
«Но это ведь было уже довольно давно. Или недавно?»
Ощущение времени покинуло меня.
Я взглянула на дом, от которого веяло зловещим спокойствием. Никаких жертв эксперимента, эльфов и прочих существ снаружи не слонялось. Если кто-нибудь из них и буянил внутри, то сказать об этом наверняка было невозможно.
Я вдруг вспомнила, что Луи Сезар обещал меня догнать. Раду должен был уже восстановить защитные экраны, но только я ничего не ощущала.
Я взглянула на Кэдмона.
— Надеюсь, вы уже насладились ярким мгновением, потому что, сдается мне, у нас снова возникли проблемы.
Как ни странно, в ярком свете дня дом производил более тягостное впечатление, чем в грозовом полумраке. Кроме того, он выглядел пустым. Мы остановились в маленьком дворике с фонтаном, но единственными звуками, не считая журчания воды, были жужжание насекомых в зарослях бугенвиллеи да мое собственное дыхание. Оно громко и хрипло отдавалось в ушах. Эльфы, кажется, вообще не дышали.
