– Ты о чем?
– Да как же! Ведь ты только что понял, какая судьба тебе уготована. Вместо меня будешь здесь повелевать. Распоряжаться хозяйством.
– А ты?
– На покой пойду.
– Не рано ли?
– Самое то! Стану в музее еще больше копаться. Женюсь, может быть. Вон хоть на Любе. Словом, перейду в разряд самых обычных граждан.
– А почему ты думаешь, что я соглашусь?
– Да как же?! Когда тебе еще такое счастье привалит. Ты прикинь. Вдруг, нежданно-негаданно, становишься царем! Ну, не царем, так князем... Ты сюда клад приехал искать. Вот и нашел! Денег хочешь? Будут тебе деньги, и немалые. Точнее, немереные! Но не в деньгах главное. Золото – вещь полезная, но это лишь инструмент, дающий возможность сполна насладиться отпущенным тебе сроком. Сроком бытия то есть. Суть не в этом. Ты обретаешь почти бессмертие.
– Почти?
– Не придирайся к словам. Тебе, по крайней мере, хватит. Еще и надоест. Но пока надоест, пройдет не одна сотня лет. И каких лет! Что ты получаешь? Всего и не расскажешь. Обычные человеческие удовольствия... Да сколько угодно. Путешествия, приключения, общение с сильными мира сего. Ты одновременно можешь быть кем угодно.
– Директором музея, например.
– А чего?.. Не самое худшее из занятий.
– Это смотря какого музея. Вот если бы Британского!
Сергей издал старческий смешок:
– Можно и Британского. Я же говорю: возможности будут неограниченны. Слушай дальше. Известно ли тебе, что темные силы, к которым ты будешь принадлежать, – это своего рода интернационал?
– Вот даже как! – усмехнулся Жора.
– Именно так. Весь мир у наших ног. Всем мы управляем. Назначаем и свергаем правительства. Ссорим и мирим. Казним и милуем. Словом, правим.
– В одном отдельно взятом городишке?
– Ну зачем ты так? – Сергей, казалось, обиделся. – У каждого собственная вотчина. Пускай и не большая, но персональная!
– Заманчивые речи.
– Я и говорю: не пожалеешь.
– Только не совсем понимаю, как я могу встать на твое место? – спросил Жора. – Мне что же, придется учиться? Постигать тайные премудрости? Овладевать древними знаниями.
– Да нет... Все значительно проще. Важно твое согласие. Тогда... – Сергей сделал паузу и внимательно посмотрел на Жору. Видимо, что-то в его лице Сергею не понравилось. – Тогда и состоится окончательный разговор.
– А если я не соглашусь?
– Ну... Это тоже отдельный вопрос. А, собственно, почему ты не согласишься? Или нарисованные мной перспективы тебя смущают? Неужели я так плохо убеждаю? Нет, тут что-то другое. Возможно, ты мне не веришь. Напрасно.
– Все слишком неожиданно, – попытался уклониться от ответа Жора. – Неожиданно и странно.
– Думаешь я тебя обманываю?
– Но почему именно я?
– Я уже говорил. К чему повторяться? Ладно. Не буду надоедать. Думай!
Внезапно все вокруг: и кухня, и мир за окном, и вообще этот захудалый городок – словно исчезло, растворилось, и Жора очутился на берегу речки, похоже, той самой, где ему уже приходилось бывать. Он даже не особенно удивился. Точно! Так оно и есть. Излучина, пляж, занесенный песком, ветхий челн, а поодаль избушка, где они в прошлый раз перекусывали. Все так же ярко блистает солнышко, журчит на перекате речка, а легкий ветерок навевает сладостные мысли.
«Не слишком ли ты лакируешь действительность? – одернул себя Жора. – Все у тебя в уменьшительно-ласкательных выражениях. А ведь раньше подобные обороты были тебе несвойственны.
Солнышко светит, птички поют, колокольчики звенят...»
Он опустился на обжигающий песок и взглянул на часы. Ровно полдень. Жара. Можно искупаться. Сказано – сделано. Сброшены джинсы и майка. Взгляд на опушку леса. Пусто. Тогда нагишом. Бросился в речку, пробежал по мелководью, упал в прохладные струи на стрежне. Поток медленно повлек вперед. Перевернулся на спину и, покачиваясь, поплыл неведомо куда.
«Травка зеленеет, солнышко блестит...
Он хочет, чтобы я встал на его место. Обещает золотые горы. Но почему же, если это место столь привлекательно, сам уходит? Надоело? Время подошло? Перспективы вырисовываются грандиозные, но почему же Сергей влачит столь скромное, если не сказать, жалкое состояние, пребывая в должности директора музея? И живет в обычной, убого обставленной квартирке. Маскировка? Но от кого, если он и так местный владыка?»
Жора перевернулся на грудь и посмотрел по сторонам. Те же безлюдные берега, то же бездонное синее небо без единого облачка. Все вокруг недвижно, словно замерзло. Стрекоза, вцепившаяся в лист осоки, сверкает, как сапфировая драгоценность, только вода журчит, обтекая немного озябшее тело. Хватит, пора вылезать.
По щиколотку утопая в песке, он пошел к тому месту, где оставил одежду. Все на месте. Застегивая стальной браслет часов, он машинально глянул на циферблат. Двенадцать! Как же так? Ведь он плавал не меньше получаса.
Жора тряхнул рукой и поднес часы к уху. Тикают! Весьма странно. А обрывки детских стишков, ни с того ни с сего возникающих в сознании, словно кто-то их туда вбивает, как гвозди? Откуда они берутся? И вообще, как он попал на берег реки и как отсюда выбраться?
И не успел он подумать подобным образом, как тут же очутился в своей московской квартире.
Перемещение оказалось столь стремительно, что он потерял равновесие и грохнулся на пол, довольно сильно ударившись локтем.
Жора поднялся и огляделся. Точно! Он дома. Здесь, конечно же, пусто и как-то уныло. Интересно, почему возникло подобное ощущение? Странно. Он очень любил свою маленькую удобную квартирку. Любил всю целиком, начиная от древнего письменного стола, крытого зеленым бильярдным сукном, и кончая трехкамерным холодильником «LG». Все то же, то же... Старые гравюры с видами Москвы, гусарская сабля в простенке, приличных размеров тахта, застеленная медвежьей шкурой. Уют, который он годами «склеивал» из отдельных «кусочков» – вещичек, смысл и значение которых были понятны ему одному. Так почему же он не рад возвращению домой? Даже не рад... Тут нечто другое. Просто ощущение привычного комфорта куда-то пропало. Веши на месте, а радости от обладания ими не наблюдается. Крошечный садик за окном... Три липы почтенного возраста, две березки и молодой дубок... И сирень... Раньше он гордился им, считая себя чуть ли не собственником, а нынче лишь презрительно скривил губы. Пыльно, душно и скучно. Разве можно сравнить эти чахлые насаждения с громадой первозданного нетронутого леса!
И погода! За окном московской квартиры сыплет мелкий холодный дождик. А там...там... Лето! На небе ни облачка. Река сверкает на солнце бирюзовыми струями. В мире покой и благодать. И все это его, его! Щелкнет пальцами – сверкнет молния, потом раскатисто громыхнет, прольется ливень, но идти будет ровно столько, сколько ему хочется. Там он повелитель, а здесь раб. Раб насущного хлеба, раб тусклого быта, раб огромного города. Так зачем же возвращаться сюда?!
