Неожиданно он увидел впереди синий барьер, о котором рассказывал Ник. Удивительно, но он, похоже, не двигался, в отличие от полосы, так и оставшись в пяти милях от города. К тому же, выглядел он совсем иначе — вся его поверхность была испещрена концентрическими кругами — вроде тех, которые возникают на воде, когда на неё что-нибудь падает. Круги эти появлялись непрестанно и в таких количествах, что сомнений не оставалось — их вызывал чёрный дождь. А это означало одно — барьер пропускал не только живую материю.
«Интересно, что если я?..» — поддавшись внезапному импульсу, Дэйв устремился к синей стене и… был остановлен той же силой, что и наверху. В отчаянии он принялся тыкаться в преграду, как муха, ползающая по прозрачному окну и не понимающая, почему у неё не получается улететь.
Сколько минут он так беспорядочно проверял на прочность барьер, полицейский не знал. Наконец, он остановился — но не от усталости (она, как и все прочие физические чувства, более им не ощущалась). Вынудило его прекратить иное — неожиданное прозрение.
Он понял всё. Полностью. Это было слишком невероятно, чтобы являться плодом лишь его разума. Гадать, какие силы наделили его знанием, он не стал, потому что это всё равно было бессмысленно.
Теперь он знал, что стало с людьми, прошедшими через синюю полосу. Их тела исчезли — бесследно и окончательно. Остался лишь разум — или душа, кому как больше нравится. В каком-то смысле все они живы, однако по неведомой причине не могут контактировать друг с другом и не могут выбраться за пределы барьера, окружившего город. Они обречены на вечное скитание по этой большой — и в то же время такой маленькой — клетке, окружённые тысячами себе подобных, но в полнейшем одиночестве.
И та же участь ждёт всех выживших жителей Стар-Сити.
* * *
Синее сияние возникло из ниоткуда столь стремительно, что, будь оно ближе к вседорожнику ещё хотя бы на пару ярдов, никакие «цепкие» шины не удержали бы автомобиль в этом мире — полностью остановившись, «Шевроле» зарылся капотом в неизвестность, и часть его исчезла из поля зрения. Теперь мерцающая стена была буквально перед самым носом Тейлора — если б не лобовое стекло, он смог бы протянуть руку и дотронуться до неё.
«И что дальше? — размышлял он. — Вернуться назад и поискать другой путь в нормальный мир или смело (безрассудно?) рвануть вперёд — вдруг это как раз та дверь, которую я искал? А если нет? В каком искажённом виде предстанет Стар-Сити на сей раз или это будет вообще другое место? Нет, всё-таки надо перестраховаться».
Включив заднюю передачу, Джек медленно начал откатывать «Шевроле» от мерцающей стены. Когда автомобиль полностью «вернулся», молодой человек увидел, что капот остался таким же, как и прежде. И, честно говоря, не знал — радоваться или паниковать по этому поводу, ведь в его мире шёл чёрный ливень. Конечно, может, он и закончился, но где гарантии? Разумеется, их нет.
Краем глаза он заметил движение справа от машины и чертыхнулся. Как бы то ни было со всем остальным, а эти пауки-переростки уже не вызывали в нём страха. Скорее, отвращение и, ей-богу, улыбку. Было что-то в их внешности карикатурное. Вот только самим тварям на это абсолютно наплевать, и они не отстанут до самого рассвета, до которого, между прочим, наверняка ещё очень много времени. Едва представив себе, какой будет эта ночь (однозначно бессонной, но это ведь далеко не самый большой минус), Джек сильно захотел проехать через синюю стену. Ему очень хотелось проверить свои не очень уверенные догадки (чёрный дождь ещё ничего не доказывал — скорее, наоборот), но не меньше он боялся, что любопытство станет причиной его гибели.
Поскольку суета вокруг уже начинала действовать на нервы, Тейлор повёл «Шевроле» с черепашьей скоростью по заледенелому шоссе обратно в город. Это «мотание» туда-сюда напоминало замкнутый круг.
* * *
Монстр неспешно двинулся прочь. Его работа была выполнена. Очень быстро он исчез во тьме, растворившись в ней.
В вязкой чёрной массе в одном месте отчётливо был виден сгусток, очертаниями отдалённо напоминающий человека. Он непрерывно шевелился, подрагивал, извивался. Единственным, что пощадила слизь, оказались золотистые волосы, нелепо смотрящиеся на фоне сплошной черноты. Хотя нет — кое-где при внимательном рассмотрении в месиве угадывались красные прожилки.
Рядом с этим местом замер белый автомобиль, частично погрузившийся передком в ту же массу. Подобно Линде, «Кадиллак 62» 1958 года более не принадлежал реальности.
Абсолютную тишину нарушало только тихое причмокивание слизи. И ещё более тихий — но всё же различимый — стон.
Ведь она была жива.
Она ещё долго будет жить — гораздо дольше, чем кто бы то ни было мог представить даже в самом кошмарном сне. Во тьме всё вечно и неизменно — даже то, что когда-то принадлежало свету.
* * *
Кейт находилась там же — в коридоре больницы, совсем рядом с лестничным пролётом, но она не осознавала этого. Сильный жар и ломота во всём теле полностью лишили её возможности не только двигаться, но и нормально спать. Видения, прокручивающиеся перед её закрытыми глазами, больше походили на бред.
Ей казалось, будто всё, что происходило и происходит в городе сейчас — всего лишь декорации к фильму. Она видела себя со стороны, лежащей на полу, зная, что неподалёку находится съёмочная группа и как раз записывается очередной эпизод с её участием. Там же, рядом с режиссёром и оператором, стоит Джек. В настоящий момент он свободен, а потому наблюдает за тем, как играет Кейт. Она же, в свою очередь, очень хочет, чтобы ему понравилось. Кстати, там же стоит и Линда, но она в тени.
Это видение, столь приятное, но всё-таки какое-то туманное и неубедительное, сменилось другим. В нём не было места декорациям — всё происходило на самом деле. Но кошмар уже закончился: ливень прекратился, и тучи уже начали расходиться, пропуская на землю долгожданные лучи солнца (Кейт представляла себе, как стоит у дома Джека, который почему-то переместился на другую сторону улицы, и видит, как в небе исчезают последние чёрные клочки). Затем она вновь оказалась в больнице, и здесь её нашли спасатели в специальных защитных костюмах (по крайней мере, так она их себе представляла).
Помимо этих, были ещё сотни других видений, порой настолько сумасшедших, что она — даже будучи в бредовом состоянии — понимала, что это не реальность, однако чаще всего её преследовали именно вышеупомянутые два, причём они постоянно перекрещивались между собой. Несколько раз девушка ненадолго приходила в себя, сразу же ощущая страшный холод вокруг и твёрдость пола, а потом, ещё сильнее съёжившись, снова погружалась в забытье. Выбраться из этого мира грёз было не так-то просто.
