Врач начал что-то писать в блокноте для рецептов, потом вырвал листок и протянул его Гленну.
– Можете приобрести этот препарат, когда пойдете домой. Это транквилизатор, который вы можете использовать, когда настанет нужда.
Затем врач отвел Гленна к себе в офис.
– Самое главное, смотрите на все это проще, – посоветовал психиатр. – Чувствуете потребность съездить на рыбалку – езжайте! А в понедельник мы взглянем на показания томографа и, надеюсь, получим ответы на все вопросы. Договорились?
Гленн испытал невообразимое облегчение.
– Здорово, – сказал он и даже изобразил некоторое подобие улыбки. – А я-то боялся, что вы снова засунете меня в госпиталь.
– Это вряд ли, – ответил Джекобсон. – Что бы вы там себе ни думали, я, например, уверен, что вы не представляете опасности ни для себя лично, ни для других людей. Отправляйтесь домой, отдыхайте. Желаю вам хорошего уик-энда. До понедельника.
Гленн Джефферс вышел от психиатра с твердым желанием зайти в аптеку и приобрести рекомендованный ему препарат.
Вместо этого он сразу же двинулся домой, мгновенно позабыв о существовании рецепта.
Точно так же он забыл и о страшном вопле, раздавшемся в его мозгу, когда к его голове присоединили злополучные электроды.
Энн вернулась в пустой дом и некоторое время разыскивала записку Гленна, в которой он должен был сообщить ей, где находится. Она не нашла ничего – ни привычной записки на холодильнике, ни магнитофонной записи. Исходя из этого она пришла к выводу, что Гленн ушел ненадолго. Окончательно ее утвердил в этом мнении "сааб" Гленна, стоявший на своем парковочном месте у дома. Проклятый фургон куда-то делся и не мешал ни ей, ни Гленну ставить машины на привычном месте. Хлопнула входная дверь, и Кевин, пройдя через столовую, вошел на кухню. Он был один.
– Разве Хэдер не с тобой? – спросила Энн.
Кевин отрицательно мотнул головой.
– Она с Рэттой. Шляется по Бродвею.
Энн почувствовала укол страха – точно такой же, как тот, что заставил ее звонить дочери в школу. А ведь она просила Хэдер не оставлять Кевина в одиночестве. Может быть, Хэдер предположила, что новый семейный закон вступает в силу только с завтрашнего дня?
– Почему ты не пошел вместе с ней? – спросила Энн, стараясь, чтобы сын не понял по ее голосу, насколько она расстроена. Тем временем Кевин залез с головой в холодильник и на вопрос матери ответил небрежным пожатием плеч.
– Я пошел, только потом мне стало скучно и я захотел домой.
Затем с куда большим апломбом, чем Энн от него ожидала, Кевин сказал:
– Этот парень – ну, тот, что убил миссис Коттрел, – он умер, не правда ли? А раз так, то почему ты поднимаешь шум, когда я хожу сам по себе?
С минуту Энн молчала, не зная, что сказать. Но потом она решила, что бунту Кевина удивляться не стоит. В конце концов ее дети в течение многих лет общались с ребятами, которые имели привычку приносить в школу ножи и пистолеты. Она знала лучше большинства родителей, какой опасности подвергаются ежедневно дети на улицах большого города.
– Я думаю, Кевин, – начала она, – нам следует серьезно поговорить.
Кевин глумливо закатил глаза к потолку, но тем не менее оставил свое намерение предаться радостям жизни и уселся на краешек одного из кухонных стульев.
– То, что убийца миссис Коттрел погиб, не означает, что ты можешь болтаться по улицам в одиночестве. Пусть хотя бы поймают человека, который убил его...
– Э, мама, прекрати... – простонал Кевин. – Ты что, собираешься посадить меня под замок? А как же случай с девчонкой, которую застрелил Гарфилд? Когда это случилось, ты не требовала от меня, чтобы я всюду ходил под ручку с Хэдер!
Энн содрогнулась, вспомнив о девочке, которую убили на тротуаре напротив особняка Гарфилда. Она участвовала в расследовании этого дела. В основе тогдашнего конфликта лежала глупая выходка подростка, окончившаяся, увы, трагически. Несколько лет назад подобное происшествие завершилось бы скандалом, но теперь...
Теперь детей стали убивать.
Теперь нельзя было гарантировать безопасность ее сыну, даже если он находился в школе. Почему же она решила, что прогулки с Хэдер смогут уберечь сына от зла на улицах? Весь ужас заключатся в том, что если кто-то и в самом деле решится совершить убийство – неважно кого: совершенно незнакомого ей человека, одного из ее детей или даже ее самой, – она ровным счетом ничего не сможет поделать, чтобы остановить его. В одном Кевин прав: она, конечно же, не имеет права держать его под замком в ожидании поимки убийцы Рори Крэйвена. Если выяснится, что этот человек, кто бы он ни был, и в самом деле совершил преступления, приписываемые Ричарду Крэйвену, то, следовательно, убийца прекрасно знает, как уходить от преследования и когда и где нанести очередной удар. Какие, спрашивается, имеются гарантии, что этот кто-то остановился на убийстве Рори? Энн подумала о тех пяти интервью, которые она успела прочитать до конца рабочего дня. Всего лишь пять из ста двадцати семи! А ведь она даже не знает, что, собственно, ищет!
Ее мысли прервал звук открывшейся и потом снова закрывшейся входной двери. Через секунду в проеме кухонной двери появился Гленн. Стоило Энн его увидеть, как она почувствовала, что в ней начинает закипать гнев. Гнев и негодование. Ведь он знал, в каком страхе она жила в последнее время, как была напугана смертью Кумкват... Знал, но не позаботился оставить клочок бумаги с несколькими словами: где он, Гленн, находится и когда вернется. Неожиданно для себя Энн взглянула на мужа совсем другими глазами – теперь она искала в его лице ответ на вопрос: что с ним произошло и что заставило его так сильно измениться?
И еще ей хотелось выяснить, не он ли все-таки убил Кумкват?
Это желание с некоторых пор не давало ей покоя, хотя она всячески запрещала себе такого рода крамольные мысли. Более того, она сердилась и на Марка Блэйкмура за то, что последний позволил себе заронить в ее душе подозрение. Что же касается Гленна, то сегодня он выглядел прекрасно. Он улыбался. На его губах снова появилась улыбка, которая так часто озаряла его лицо до приступа. Когда он наклонился к Энн, чтобы поцеловать ее в щеку, она почувствовала, что злость на мужа начинает проходить.
– Привет, парень, – обратился Гленн к Кевину и погладил его по голове. – Почему это у вас такие вытянутые лица? Вы поругались?
– Мама считает, что мне необходимо возвращаться из школы под конвоем Хэдер, – проворчал Кевин.
– Я не говорила этого, – начала было Энн, но потом поняла, что именно это она и сказала – или, во всяком случае, намеревалась сказать. – Ладно, может быть, я и брякнула что-нибудь в таком роде, но ты все равно должен обещать мне, что будешь осторожен, хорошо? Никогда не подходи к незнакомым людям, а если увидишь, что кто-то пристально на тебя смотрит, скорей уноси ноги. Обещаешь?
