перепонки у меня так отчаянно вибрируют, что я даже не пытаюсь уловить их смысл.
– Возможно ли, что Имоджен просто слишком далеко? – спрашиваю наконец. Голос дрожит, как и все остальное.
– Возможно. Или Данте запер ее в клетке из обсидиана. Обсидиан блокирует наши способности. – Его губы сжимаются в мрачную линию. – Все способности. – Лор говорит тихо, словно понимает: громкий голос может разбить мне сердце. – Почему бы тебе не повидаться с друзьями, птичка?
Он кивает в центр таверны, где стоят, прижавшись друг к другу, Сиб и Маттиа, рядом – мужчина с повязкой на глазах. У него длинные светлые волосы и грязная белая рубашка, которая выбилась из-под темных штанов. С запозданием вспоминаю, что их перехватил и привел сюда Габриэле.
Я смотрю на Лора, который целует мою руку, прежде чем отпустить, затем делаю шаг в сторону Сиб, но останавливаюсь и вновь поворачиваюсь к небесному королю.
– Ты ведь останешься? Ты не… не…
– Я никуда не денусь.
Я впиваюсь зубами в губу, чтобы она не дрожала, потом срываюсь с места, подобно рыбке, освободившейся из сети, и будь прокляты больные мышцы!
– Сиб!
Она отрывается от Маттиа, подбирает подол платья и несется мне навстречу. Мы со слезами бросаемся в объятия друг друга и стоим так долго-долго, пока вновь не обретаем способность говорить. Впрочем, у настоящих друзей нет необходимости для слов: я и так знаю, что происходит у нее в голове.
Когда мы наконец отстраняемся друг от друга, ее мокрые щеки напоминают отполированный обсидиан, а глаза сияют, как серебряные медальоны.
Она шмыгает носом.
– Джиану арестовали.
– Слышала.
– И Энтони… мы его не нашли. И… и… Имоджен и Вэнс…
– Слышала. – Я сжимаю ее, умудряясь оставаться спокойно. – На каком основании их арестовали?
– Таво сказал… сказал, что они украли с Изолакуори секретные документы и что у него приказ обыскать дом. Джиа его не впустила, поэтому они вынесли дверь пушечным ядром и… и Риччио стоял… – Голос у нее срывается. – Он погиб. И они забрали Джиану, когда нашли… когда открыли дверь в подвал.
– Мы вызволим Джиану, Сиб. С ней все будет в порядке. Данте ее отпустит. Хранение эльфийской пыльцы хоть и незаконно, но едва ли классифицируется как преступление против короны.
Кажется, Сиб меня слышит, поскольку продолжает:
– Катриона рассказала Дардженто про пыльцу. Нельзя было впускать ее в дом.
Я вздыхаю. Обвинять мертвую бессмысленно.
– Вероятно, они пытались выиграть время, поджидая случая арестовать ее за любой проступок.
Ее ноздри раздуваются.
– Я всему гребаному миру расскажу, что Данте велел убить своего брата. Погоди, и сама увидишь!
К нам подходит Маттиа, руки в карманах пыльных штанов, а белки глаз такие же красные, как корсет платья Сиб. Мы потеряли друга, а он потерял двоюродного брата. Даже представить себе не могу, как у него сейчас болит душа.
Прохладный дым моей пары скользит по шее и плечам, прежде чем принять двуногую форму.
– Киэн полетел договариваться об освобождении Джианы.
– Если они ей навредят, я убью их всех. Сначала Таво. Потом Дардженто. А затем Данте. Всех! – Сиб обхватывает Маттиа и прижимается к нему.
Его крупная фигура так усохла, что не вполне понятно, кто кого поддерживает. Он прижимается губами к макушке Сиб.
– Может, оставишь убийства… – он бросает взгляд на Лоркана, затем оглядывает воронов, стоящих в стороне от нас, – другим, Сибилла?
Лор переплетает свои пальцы с моими и сжимает.
– Мы почтем за честь избавить Люче от этих фейри, Маттиа.
Дыхание застревает в горле, когда я полностью осознаю значение его слов.
Война уже не на пороге.
Она прямо здесь.
И мы выиграем эту войну, – рычит Лор, сотрясая все мое естество, в то же время небо взрывается.
По куполу барабанит дождь, попадая по люку, который я считала открытым.
Там магический барьер.
Я опускаю взгляд на Лора, потеряв дар речи от его откровения. Вороны могут создавать магические барьеры?
– Их создали шаббины, – объясняет он.
Сиб так таращится на наши руки, что глаза вот-вот вылезут из орбит.
– Почему бы нам всем не присесть? Обед подан, – Лор кивает на один из общих столов, на котором рядами расставлены дымящиеся блюда.
Отец подводит Габриэле и велит «опустить чертову фейрийскую задницу».
Капитан Люче подчиняется, осторожно нащупав рукой стул.
– Я понимаю, зачем вы надели мне повязку на глаза, Рибио, но, клянусь, я не раскрою ваши тайны.
– Многие давали мне подобные клятвы, Мориати. – Лор подводит нас к столу. – Но мало кто сдерживал, даже те, чьи сделки отпечатывались на коже.
– Как такое возможно? Сделки фейри… то есть магические сделки нельзя нарушить.
Лор выдвигает стул напротив Габриэле и кивает мне, предлагая сесть.
– Большинство предпочло умереть, чем выплатить долг.
Габриэле резко вдыхает, вероятно, представляя свою кончину от железного клюва.
– Где Феб? – спрашивает Сиб.
– Я здесь, скацца.
Мы с Сиб одновременно оборачиваемся на друга: он за нами, стоит в темных штанах и полупрозрачной розовой рубашке, которая подчеркивает его светлые волосы.
– Поскольку завтрак так и не прибыл, пришлось за ним идти.
Я одними губами произношу: «Прости», в то время как Сиб шлепает Феба по груди со словами «скацца? серьезно?», после чего обхватывает его руками за шею и прижимает к груди его высокую фигуру.
Брови Феба изгибаются, когда с ее губ срываются рыдания.
– Ты, что ли, думала, меня превратят в вяленое мясо? – Из ее груди вырываются новые всхлипывания. – Святой Котел, действительно думала… – Он гладит ее по спине. – Как видишь, я жив и в прекрасной…
– Риччио убит, Фебс, – плачет Сиб. – Энтони пропал, а Джиану арестовали.
Веселье Феба мигом исчезает, как следы на песчаном берегу. Он моргает и смотрит на меня поверх головы Сибиллы, затем переводит взгляд на Маттиа, который не сводит глаз с тарелки, сжимая побелевшими пальцами спинку стула.
Когда Сиб отпускает Феба, он кладет руку на плечо светловолосого моряка.
– Сожалею о твоей потере.
Маттиа только коротко кивает, и от этого движения из опухших глаз вновь катятся слезы, беззвучно падая с дрожащего подбородка. При виде его тихого страдания я невольно мну кожу в области сердца. Единственная мышца, нетронутая прошлой ночью, теперь тоже ноет.
Взгляд Феба скользит по столу, за которым сидят вороны. Друг улыбается Эйрин, которая заняла место чуть дальше, поскольку рядом с Лором сидят члены Шуркау. Ну, и я.
Отец опускается рядом с Габриэле. По другую сторону от капитана сидит Эрвин, такой же огромный и пугающий на вид ворон, как мой отец.
