Стэннер открыл дверь машины, вылез из набитого людьми салона и вытащил Бентуотерса на бетон парковочной площадки.
Бентуотерс вырвался и повалился на землю, кричал, просил Стэннера помочь ему, катался по бетону, как охваченный огнем человек.
И тут Стэннер увидел. Серебристая живая полоска, которая охватывала шею Бентуотерса, расцепила свой круг, и один ее конец, как змея, полз вверх по линии челюсти, явно прокладывая себе путь в рот.
На колени рядом с Бентуотерсом опустился Крузон, в руках у него был складной нож.
– Попробуйте полежать спокойно, я постараюсь что-нибудь сделать, – сказал он.
Бентуотерс, задыхаясь и выпучив глаза, перестал кататься и замер, лежа на спине.
– Быстрее, – прохрипел он.
– Осторожнее, Крузон, – предупредил Стэннер. Крузон кивнул и воткнул лезвие в жадно устремленное щупальце металлической змейки. Оно резко среагировало, зацепившись одним сегментом за сталь ножа. Сверкающая струйка по спирали устремилась к руке.
– Ох! – вскрикнул Крузон и отшатнулся. Стэннер тоже быстро отступил назад.
– Что случилось? – резко спросил Бентуотерс, в отчаянии озираясь вокруг.
Нож лежал рядом с Бентуотерсом, и металлические сегменты, не надеясь, видимо, отыскать Крузона, снова запрыгнули, как блохи, на Бентуотерса, соединились с основной змейкой и поползли к его губам.
Он почувствовал, что они опять ползут по его коже, закричал, схватил с земли нож, стал тыкать им, безнадежно пытаясь освободиться.
Вейлон, его отец и Шеннон что-то кричали из машины. Стэннер не мог понять что. В болезненном оцепенении он смотрел, как Бентуотерс тычет ножом куда попало по лицу вокруг рта, пытаясь поддеть змею, сорвать ее кончиком лезвия, как кровь фонтаном брызжет во все стороны.
– О Господи! – пробормотал Крузон, вытаскивая пистолет.
– Не давайте ей меня превратить! – кричал Бентуотерс. – Не пускайте ее! Остановите!
Потом возникло молниеносное движение, металлическая цепочка проскользнула в губы Бентуотерса, спиралью нырнула в его открытый рот и исчезла в глотке.
– О Господи, нет! – тихо произнес Бентуотерс и сплюнул собравшуюся во рту кровь, продолжая автоматически шарить по лицу ножом.
Стэннер нагнулся и перехватил руку с ножом.
– Перестаньте, Бентуотерс. Черт возьми, поздно. Уже все.
Бентуотерс выдернул руку, поднес лезвие к своей груди, в глазах его горел страх и отчаяние. Он смотрел на нож. Косточки пальцев у него побелели.
– Стэннер! Я не могу… Я не могу сам это сделать. Воткните в меня нож! 'Или выстрелите. Но, ради Бога, убейте меня! Не дайте им… Я не хочу чувствовать, как они меня заберут. Пожалуйста! Убейте меня, прошу вас!
Крузон сделал шаг назад и прицелился в голову Бентуотерса.
Остальные, в машине, наконец замолчали, но Стэннер слышал, как всхлипывает его дочь. Бентуотерс дрожал.
– Я их чувствую. Они забираются мне в мозг. Стэннер! Они вгрызаются в мозг!
Крузон поднял пистолет. Бентуотерс захрипел:
– Стэннер, выбейте мне глаза, иначе они через них увидят, где вы. Через мои глаза! И бумажник! В бумажнике есть… Стэннер! – Это был последний крик. Теперь Бентуотерс смотрел в бездну. – Они забираются мне… о нет! Не дайте им сожрать… Нет!
Крузон наклонился и выстрелил дважды. Глаза Бентуотерса исчезли, вместо них зияли две выжженные дыры. Бентуотерса тряхануло, но тело начало шевелиться, конечности – дергаться.
Стэннер хрипло скомандовал:
– Все из машины! Тут недалеко. От машины все равно надо избавляться. Ключи оставьте.
Они вышли, и Крузон повел их по тропе к пляжу, который был неподалеку, а Стэннер вытащил бумажник Бентуотерса, стараясь выхватить его как можно резче, чтобы не допустить прямого физического контакта с телом.
Потом сел в наемный автомобиль и несколько раз переехал тело Бентуотерса, туда-сюда, туда-сюда, пока оно совсем не перестало шевелиться.
14 декабря, день
Берт не хотел их впускать, надеялся придумать какой-нибудь тест, чтобы сначала проверить.
Принять решение было трудно. Он чувствовал себя эмоционально истощенным, к тому же почти не спал. Глядя в глазок, Берт видел стоящую кружком группу людей: племянница Лэси – Адэр, мальчик, которого он видел в старшей школе, трое мужчин – этих Берт не знал, и коммандер Крузон из полицейского управления Квибры. К тому же он увидел, как филиппинец заряжает пистолет, это тоже не добавило ему желания открывать дверь. Лэси выглянула в окно.
– Это же Адэр!
– Лэси, мы не знаем, Адэр она теперь или нет.
Но она грубо оттолкнула его и открыла дверь. Первой вошла Адэр, остановилась перед Лэси и молча стала на нее смотреть. Потом подняла руки к ее лицу, стала его ощупывать, как делают слепые. Засунула ей пальцы в рот, открыла его, заглянула в гортань, приложила ухо к груди Лэси и вроде как послушала. Потом обняла Лэси и зарыдала.
14 декабря, днем
Все смотрели на Стэннера и ждали, а он прихлебывал кофе.
– Расскажите им, Стэннер, – сказал Крузон. – Расскажите то, что рассказали мне. Мы все должны располагать полной информацией, вдруг придется разделиться. Нам повезло, если никто из них не видел и не доложил, что мы здесь.
Они сидели вокруг кухонного стола и ждали. Из окна вливался дневной свет, рисуя солнечные пятна над раковиной, в косых лучах танцевали пылинки. Они находились в доме на пляже – жилище Берта, более чем в полумиле от места, где погиб Бентуотерс.
Стэннер не был так уж уверен, что здесь безопасно, но, может, им все-таки повезло. Ползунов могло что-нибудь отвлечь, и они не знают, где прячутся беглецы. Раз до сих пор за ними никто не явился, возможно, так и есть. Но рано или поздно их все равно обнаружат.
С тех пор как Адэр направила сюда отца Вейлона, она не выказывала никакого интереса к окружающему и не сказала ни слова. Сейчас она сидела напротив Стэннера рядом с Лэси, которая обнимала девочку за плечи. Тощий кот свернулся клубком на коленях у Адэр. Вейлон сидел между ней и своим отцом, который потягивал из бутылки виски «Джонни Уокер». Неоткупоренная бутылка целый год простояла на полке у Берта.
Крузон с мрачным видом прикладывал к посиневшему виску завернутый в полотенце лед. Он сидел на полу, скрестив ноги и прислонившись спиной к шкафу, и прижигал к голове лед.
Стэннер взглянул на свою дочь, встретил ее враждебный взгляд. Она тоже пила виски и выглядела так, словно хотела швырнуть в него свой стакан.
Он все оттягивал рассказ: ведь придется говорить о своем соучастии.
– Как дела у вашей семьи, Крузон?
Крузон пожал плечами:
– Насколько я знаю, все нормально. Я же показал своему брату, что осталось от Брейкенриджа, он сам тоже кое-что видел. Так что он в курсе. Он спрятал их всех в подвале своего дома. – И Крузон бросил взгляд в окно, как будто мог там узнать, действительно ли у них все в порядке.
