Довольно скоро система прекратила свое существование. То есть закончили существование объекты эксперимента. Вышли из-под контроля. Э-э… их пришлось уничтожить. Проект принял решение ограничить интеграцию с массами клеток, взятых у низших приматов, со срезами ткани мозга, ну и тому подобное.
Однако различные эксперименты наноячеек имели друг с другом связь, независимо от расстояния. Они имели доступ ко всем общим идеям, постепенно аккумулировали нечто, что, накапливаясь, создавало подобие сознания и воли к независимой деятельности. Очевидно, наноячейки пришли к выводу, что им следует проводить собственные эксперименты по росту организмов. Они выжидали (как мы сейчас представляем) удобного случая, разработали собственную пусковую систему, которая сумеет доставить наноячейки в организм человека, если он окажется достаточно близко.
Доктор Ким проявил неосторожность, открыл бокс с развивающимися наноячейками беззащитного костюма, и они… в общем, они попали в его организм. Захватили его. Воспользовались им, чтобы напасть на некоторых его помощников, заразить культурой наноячеек других людей в лаборатории-23. Разработали систему связи одного ползуна с другим. Они оказались намного более сложными, независимыми и предприимчивыми, чем мы предполагали. Для начала они оценивали информацию из сознания первых подопытных добровольцев. Некоторые тела они перестроили изнутри, другие разобрали на части.
Лабораторию-23 пришлось уничтожить. Оставили только пригоршню наноячеек. Но эти ячейки содержали на файлах квантового формата все, чему научились вес уничтоженные клетки.
Руководство Проекта пришло к выводу, что эксперимент можно продолжить, но только где-нибудь в безопасном месте, там, где наноячейки не смогут вообще контактировать с человеческими существами. Построила лабораторию с дистанционным управлением, поместили ее в старый шпионский спутник и запустили на орбиту с помощью шаттла. У наноячеек была возможность использовать имеющиеся на борту ресурсы, проводить воспроизводство и реорганизацию. Деться им из надежного контейнера было некуда. Космический вакуум уничтожил бы их. Чтобы сохранить свою структуру, им нужен был воздух, давление крови.
За лабораторией велось постоянное наблюдение с помощью датчиков. Информация поступала в наземную станцию Проекта. Исследователи надеялись, что там будут разработаны полезные свойства, которые можно скопировать и привить новым, «наивным» наноячейкам.
Так продолжалось пару лет. Наноячейки думали, перестраивались. Мы считали, что спутник – это безопасное, стерильное место, где можно спокойно продолжать эксперимент. И даже если он сойдет с орбиты, то, как мы полагали, все сгорит в атмосфере.
Но наноячейки обладают сознанием. Так сказать, общественным сознанием. Они разработали простую систему передвижения, затем способ выбраться из контейнерного блока, потом сумели подключиться к бортовому компьютеру, установили защиту, которая нам больше не позволяла их контролировать и при необходимости уничтожить.
Спутник был оснащен орбитальными ракетами управления, чтобы удерживать его на нужной орбите. Кластер наноячеек захватил над ними контроль и использовал для того, чтобы столкнуть спутник с орбиты. Они рассчитали траекторию спуска, чтобы избежать полного сгорания в атмосфере, к тому же замедлили полет тормозными ракетами.
Наноячейки выбрали для приземления этот район, воспользовались своей незначительной мобильностью, чтобы покинуть поврежденный корпус спутника. Насколько я могу судить, в первую очередь они вошли в контакт с подводным пловцом, отцом Адэр, который производил осмотр места падения. Они ездили на нем, как паразит на хозяине, до тех пор, пока, используя ресурсы его организма, не создали другие ячейки и не передали их с его помощью другим людям, в первую очередь его жене и вообще каждому, с кем он контактировал при благоприятных условиях. Морпехов, что стояли в охране, он преобразил еще до того, как покинул место падения спутника.
У одних людей сопротивляемость больше, у других – меньше. К тому же складывается такое впечатление, что некоторые с самого начала отчасти «машинизированы». Но, скорее всего в случае с отцом Адэр они использовали подавляющую дозу ресурсов наноячеек. У него не было никаких шансов.
Ползуны – это странная комбинация полной «наивности» и очень развитого мышления. У них групповой тип сознания, недаром сами себя они называют «Все Мы». Однако отдельные колонии наноячеек в отдельных людях сохраняют некую личную инициативу, которая всегда подвергается ревизии со стороны «Всех Нас».
Насколько мы с Крузоном смогли выяснить, «Все Мы» разрабатывают сейчас систему для массового осеменения наноячейками территории всего мира. Для этой цели «Все Мы» должны заставить все свои колонии думать над этой проблемой. Им нужно создать более эффективную связь между своими компонентами, отдельными колониями, чтобы можно было распространять больше информации. Для этого и нужны передатчики на крышах – у ползунов это что-то типа селекторной связи. Растет скорость передачи информации, мыслительных процессов. «Все Мы» начинают действовать более унифицировано. Но пока не все части системы работают в он-лайне. Если бы они умели обмениваться информацией более эффективно, никто из нас не сумел бы так долго продержаться.
И еще одна тенденция их задерживает: постоянное экспериментирование – у них это настоящая мания. Они прогрессируют, но относительно медленно, может, как раз оттого, что постоянно испытывают новые конструкции. Они пытались интегрировать в свою систему некоторых животных, но не очень успешно. Тем не менее эти модели тоже используются, они патрулируют периметр города.
Похоже, что до тех пор, пока «Все Мы» не научатся эффективно распространять информацию, наноколония в каждом отдельном ползуне ограничена умственными способностями носителя-хозяина. Чем умнее хозяин, тем умнее ползун. Самые умные осуществляют камуфляж наиболее удачно, некоторые больше похожи на людей, более представительны, чем другие. Но они учатся.
Очень скоро вы не сможете отличить их от людей. Они разработают интеграцию на клеточном уровне с очень незначительными внешними проявлениями у хозяина. Они будут вести себя не как ползуны, а как супермены. И это тем более опасно.
Все, что я могу сказать, это следующее: они куда более предприимчивы, чем мы могли себе представить. Возможно, мы недооценили независимую эволюцию технологии. Не знаю. Знаю только, что она вышла из-под контроля.
Когда он закончил, в кухне повисла тишина. Он отхлебнул кофе и сморщился, пожалев, что это шотландское виски, а не ирландское.
