Стоило ему начать декламировать Тютчева — я подхватывала, выдавая следующую строчку. Стоило мне запеть — он подхватывал. Мы могли не говорить часами и обмениваться лишь взглядами, но понимали друг друга абсолютно. Каждый его жест, взмах ресниц, оттенок эмоции, отражающийся в глазах, был понятен мне — я знала его причину и следствие. Мы пытались насытиться друг другом, и словно безумные все больше привязывались, сплетались, сливались, дышали в унисон, пропадая в сладкой нирване любви, безграничной как небо над головой и чистой как крылья ангелов.
Как я жила раньше?
Как жил он?
Та злость и ярость, что душила каждого из нас, притихла под нежной ладонью приютившего нас чувства. И не было ничего важнее для меня, чем улыбка Бройслава, его взгляда, полного обожания, ласки голоса и трепета объятий, жара губ, аромата кожи и шелковой прохлады волос. Он стал идеалом для меня, Богом, которого я не знала по жизни. Клетка, в которой я жила, распахнула дверцу и выпустила на волю. И я упивалась свободой, без грамма фальши впитывая ее и щедро даря ее любимому.
Любимый. Думала ли я, что когда-нибудь буду шептать мужчине это слово? Оно казалось мне тяжелым и загадочным, как меч короля Артура, что дано было вытащить из камня лишь посвященному. Но вот оно поддалось, легко слетело с губ и проникло в два сердца, как стрела — в мое и Бройслава. И подарило ощущение полного, абсолютного счастья, о котором я не знала, а потому и не мечтала.
Как странно, как удивительно быстро мы сблизились с ним, открылись без утайки и колебаний. Но даже это не настораживало меня, не рождало тревоги или страха о завтрашнем дне. Я была уверена в любимом, как в себе, и все чего хотела: чтобы он был счастлив, чтоб улыбался так же лучисто и смеялся искренне и задорно… чтобы Господь продлил его жизнь за счет моей.
Безумие. Но если он настолько прекрасен, к чему быть нормальной?
Глава 28
Но сколько не скачи наивным козленочком на полянке, нужно и о прозаически настроенных циниках — волках подумать — они не дремлют.
Я ждала, что наше восторженное «блеяние» оборвет утробный рык оголодавшего хищника. Уверена, Бройслав тоже ждал и был наготове — его наивность была явлением, запланированным и строго дозированным, как сезон дождей в Африке. Он ласково урчал мне песни про любовь, но при этом не забывал слушать песнопения окружающих и внимательно следил за малейшим дуновением ветерка возле моей персоны. Он знал, что гиена — Аббас уже дежурил в джунглях, с вожделением поглядывая на наши тушки и исходя жалобным поскуливанием от недосягаемости предметов его страсти. Мы были окружены настолько плотной стеной охраны, что, пожалуй, уж и не проскользнул бы незаметно, комарик не подлетел близко. Один Лесси чего стоил? Что говорить о дивизионе нехилых мальчиков с отмороженными взглядами в демонстративно вздувшихся пиджаках, о массе навороченных штучек по всему периметру огромнейшей территории замка Энеску, что мало отслеживали климат внешней и внутренней среды, так еще и срабатывали как мины-ловушки.
Да, экипировка стаи мне импонировала, а просчитанность вожака располагала к полной и безотлагательной капитуляции. Я доверилась, перестала мучить себя неизвестностью и загоняться по поводу врагов, хоть и ждала, гадая, кто проявится первым.
Понятно, это был Аббас.
Время было томное — послеобеденное. Я лежала на коленях Бройслава и дискутировала на тему менталитета морских стран. Беседа обретала политическую окраску и вызывала у моего мужа насмешливый тон. В тот момент, когда я расписала затопление Америки по сюжету одного из их блокбастеров, в залу просочился Гарик и с загадочно-настороженной физиономией подал Бройславу телефон. Кто звонит, можно было не спрашивать — анкета абонента отпечаталась на лице и в глазах Фомина как штамп на листе бумаги, да и любимый малость изменился — лицо закаменело, а глаза приобрели стальной блеск готового к прыжку тигра.
— Здравствуй, дорогой.
— Здравствуй.
— Как дела, как красавица-жена?
— Ближе к делу.
— Да, дела, дела… Что ж, скрывать не буду, огорчен я. Встретиться бы надо, поговорить, пояснения получить.
— Что же мешает? Приезжай.
— У меня другое предложение: встретимся в «Капитолии». В семь.
— Отчего нет? Приеду.
— До встречи, Орион.
Бройслав отдал трубку Гарику, многозначительно глянув на него, и отодвинул меня:
— Дела, малыш, извини. Не скучай, хорошо? — поцеловал в лоб и вышел вместе со своим верным фаворитом. В зале тут же появился Лесси и замер у входа как неудачно размещенный шкаф.
Я вытянулась на диване и, вперив очи в ангелочков на потолке, начала сопоставлять факты. Сейф Бройслава давно не хранил от меня секретов и кроме стопок купюр да пары, видно, криминально приобретенных полотен Витте, Корреджо Аллегри и Беллини показал мне стопку интереснейших документов и еще более заманчивой информации на носителях. Ознакомившись с ними пока Бройслав встречался со скучнейшим промышленным магнатом и жевал устрицы в богемном заведении Шарвара, я поняла, что милый мой такой же миляга-альтруист, как я легкокрылая фея. Захватывающий сюжет его жизни представал передо мной во всей красе и выдал картины далеко не рыцарских турниров за аравийский нефтяной рынок, алмазный прииск и поставку оружия собратьям в Югославию. Данные же на всех встречных и поперечных, так или иначе круживших рядом с Энеску, его бизнесом или просто живущих по иным законам, чем общепринятые и зафиксированные в кодексах и конституциях стран мира, очаровывали своими захватывающими подробностями. За один такой файл Макрухин бы искусал свой «хвост», Семен, кстати, тоже попал в разработку, и его досье пестрело пикантными подробностями из жизни пресмыкающегося. Тогда же я узнала, на какой почве он пересекся с Бройславом, вернее, Бройслав наведался к Макрухину, и просчитала, что задумал мой бывший шеф — папочка с готовыми данными на меня лежала тут же, наверняка приготовленная Семой для предоставления клиенту — почерк составления фотоархива чисто Макрухинский: фас, профиль, контактные данные на некую Викторию Корситскую, оную же Елену Перестань.
Забавно. Интересно, сколько питон думал состричь с Энеску? А впрочем, наверняка понял, что этот барашек объемом ему не по челюсти.
Но меня больше заинтересовало досье на Нур-Хайли и любопытный проект по производству психотропного вещества. С подобными разработками я уже сталкивалась, а благодаря Бройславу, и с их продуктом, и понимала, что данные исследования могут вызвать нешуточный интерес не только у меня, но у более продвинутых и влиятельных людей. Это был козырь, который, если распорядиться им с умом, отобьет любую атаку. Другое дело, что передавать его в чужие руки было бы мало жалко, еще и опасно.
