— Так о чём это я? Да точно о характерах. Так вод этот наёмник поначалу держался, даже пару раз мне в лицо плюнул, но, когда я пустил всех его людей под нож, сдался. Начал молить меня о пощаде. Говорил, что у него семья, что у него двое маленьких детей. Я слушал, соглашался, кивал. Он даже поклялся мне в верности, а я пообещал его отпустить, когда всё обдумаю. Ты бы видел его лицо?! Ха-ха! Он до последнего думал, что я его помилую! Глупец! Его мясо солоноватое, у лжецов и торгашей с кислинкой, а у имеющих хоть маломальскую власть людей, с горчинкой. А какой привкус у тебя?
— Сам попробуй! — Ответил Давид и смачно харкнул бородачу в ненавистную харю.
Стародуб с улыбкой вытер грязное лицо и ответил:
— История повторяется… не ты первый. Посмотрим, что запоёшь через пару дней. Эй, Лиственница! Ясень! Хорош жрать! Отнесите нашего гостя в хлев к остальным. А когда с ним разберётесь, ступайте к дороге, и вытянете из ямы тела убитых. Предыдущих тоже тащите сюда, пока мясо не испортилось, нынче солнце парит! Возьмите себе в помощь пяток людей и ступайте! А где это, чёрт побери, Берёзка! Опять к ужину опоздала!
— Я тут папочка! — Послышался звонкий девичий голосок и на поляну выпорхнула стройная красивая девушка.
— Опять к дороге бегала на купцов смотреть? Сколько раз тебе говорить, не играй с едой!
— Да нет папочка я…
Дальнейшее герой не расслышал, двое каннибалов подхватили его за руки и плечи и потянули к пропахшему мочой и экскрементами хлеву. Ветхая криво сбитая дверь распахнулась и его с порога бросили на покрытый пакостью пол. В рот и в волосы забились опилки и он, сплюнув, осмотрелся. Хлев был небольшим, но поз завязку забитый пленниками. Здесь было не меньше десятка мужчин и одна женщина. К толстой деревянной стойке, с закинутыми за спину руками был привязан Фёдор.
Он был без сознания. Толстые верёвки крепко охватывали его тело, намертво пригвоздив к балке. Голова его бессильно болталась, а ноги и таз были погружены в мутную лужу на полу.
— Оставим здесь? — Спросил Ясень.
— Нет, рисковать не будем, — ответил Лиственница, — ты же сам видел, что он на дороге отчебучил. Самого Стародуба голыми руками забил, а я такого отродясь не видел. Его подхватили на руки и потянули в угол. Потянули вверх за узел, связывающий его запястья за спиной, и Давид от боли пригнулся вниз, вставившись взглядом на пол. Он почувствовал холод металла между ладоней, и вскоре каннибалы ушли прочь.
Он попробовал шелохнуться, но каждое движение доставляло ему адскую боль в суставах. Шеей тоже повертеть не удавалось, и он, скосив глаза под лоб, посмотрел на прикованных вокруг людей. Многие из них также были подвешены на свисающие с потолка цепи и крючья. Посреди амбара, вдали от выхода стоял деревянный верстак, с разложенным мясницким инструментом. Зелёные жирные мухи облепили лежащий на верстаке молот. Также на нём были разложены разного вида ножи и тесаки, рядом с героем на стене были подвешены старые ржавые клещи и багровый кнут.
— Эй ты, дылда! Слышишь?! — Раздался чей-то детский голос.
Скосив глаза в сторону, герой увидел подвешенного за руки мальчика лет тринадцати. Опустив взгляд вниз ответил:
— Чего тебе, пацан?
— Тебя как зовут?
— А тебе не всё одно?
— Всё равно это когда на тебя снег будет падать и не таять… Имя у тебя есть? Меня Олегом звать.
— Давид… — Тихо прошептал он.
— Ну и имя… Ты что не из местных. Ладно, можешь не отвечать, и так по физиономии видно, что не нашенский. Сбежать отсюда хочешь?
Герой вымученно улыбнулся и, прикрыв глаза, спросил:
— А ты что-то хочешь предложить?
Мальчик хотел было что-то ответить, но за дверью послышались шаги, и он прикинулся спящим. Дверь приоткрылась и внутрь скользнула стройная фигурка девушки, с полным ведром. Давид узнал в ней Берёзку. Девушка начала черпать ковшиком воду из ведра и поочерёдно поить связанных узников. Когда очередь дошла до него, он напился леденёной воды из ковша и заговорил:
— Тебя ведь Берёзкой зовут?
Девушка немного помялась, но ответила:
— Да, а ты тот самый человек, который одолел отца в двобое?
— Ты откуда знаешь?
— Об этом вся деревня только и галдит…
— Послушай Берёзка, а твой отец знает, что ты поишь скотину?
— Нет… — Протянула девушка. — Это я сама…
— Тебе жалко этих людей? — Спросил герой, глядя из-подо лба в глаза девушки.
Пару секунд на её лице была видна борьба, но тёмное начало победило и она, отвернувшись, ответила:
— Отец не велит разговаривать с едой.
— Выпусти нас, — с надеждой зашептал герой, — я не причиню вреда ни твоему отцу, ни твоим односельчанам. А если хочешь, я заберу тебя с собой из этого проклятого места.
Она недовольно фыркнула и удалилась прочь, лишь на пороге развернувшись и со злобой бросив:
— Это проклятое место мой дом. И как бы здесь худо не было я ни за что не променяю свою семью.
Дверь громко хлопнула, послышались удаляющиеся шаги. Внезапно снаружи послышался суровый голос Стародуба:
— Берёзка ты опять без дела слоняешься! Иди лучше к нам!
Давид повис на руках и начал лихорадочно соображать. Его мысли прервал детский голос:
— Нашёл у кого помощи просить! Думаешь, я не пробовал?
Он поднял взгляд и увидел смотрящего на него, как на идиота мальчугана. Не дождавшись от него ответа, мальчуган продолжил:
— Ну, так что, дылда?! Хочешь отсюда выбраться? Или нет?
— Как? — Размяв затёкшую шею, спросил герой.
— Как, как и кучка… Ладно уж… я и так понял, что ты не из башковитых. Зато здоровый как сарай! А это мне как раз и надо. — Мальчик по имени Олег прислушался к крикам на улице, и удовлетворённо заулыбался. — Эти дурни сейчас упьются до беспамятства, и это нам с тобой как раз на руку. Я развяжу тебя, а ты выведешь меня отсюда. Согласен?
— Валяй. — Скептически брякнул Давид и скосил взгляд в сторону говоруна.
Руки Олега также, как и его были вывернутые назад, и привязаны к металлическому кольцу, вбитому в балку. Хилый на вид невысокий мальчуган, повис на вывернутых руках, и спустя мгновение, начал подымать свои ноги вверх. Просунув свои ступни над задницей, он медленно поставил ноги на пол. Теперь его руки были связаны не за спиной, а спереди.
На его впалой детской груди висела тоненькая серебряная цепочка, с массивным деревянным крестиком. Олег взял крестик в зубы и сильно стиснул распятую фигурку Иисуса Христа. Из-под низа креста с щелчком вылетело небольшое узкое лезвие. Подтянувшись на руках, он начал перепиливать узел. Пару раз на улице раздавался галдёж, и шум возни, и тогда Олег прекращал и прикидывался спящим.
