Шабанов заметил, что глазок в двери Заховая не пуст – заполнен тенью чьего-то глаза, смотрящего изнутри, но это так, мимоходом. В квартире он с порога же увидел, что ремонт закончен, стены сияют и пол тщательно вымыт. Соответствие внешнего облика и внутреннего содержания гостя стало проявляться, едва вошли в дом. Наверное, он решил, что товарищ Жуков – отмычка к квартире и душе хозяина, протопал в ботинках и повалился в кресло. Герман достал солдатскую кружку, налил воды и поставил цветы на кухне, а когда вернулся в комнату, на казенном журнальном столике уже стояла бутылка водки, наверняка производства прапорщика Сучкова, и кусок колбасы в оберточной бумаге.
Коперник протянул подписанную книжку и руку для пожатия.
– Это тебе! Дарю! Читай!
Шабанов взял книжку, но руку как бы не заметил. На мягкой обложке в замысловатых звездных кругах и сферах летел истребитель МИГ…
– Слушай сюда, – сказал майор. – Ты имеешь возможность попасть в историю и остаться в ней навечно… Кстати, давай стаканы! Стаканы и нож. Я знаю, у тебя закусить нечем… Ты из командировки? Или из отпуска?
– А вы не родственник того Коперника? – Шабанов положил книжку на стол. – Астронома?
– Нет, однофамилец, – не понял иронии майор, доставая из кейса диктофон. – Хотя не исключено. Моя бабушка имеет глубокие польские корни… Значит, так, Герман, садись и рассказывай все, что с тобой произошло месяц назад. От начала до конца, подробно и в деталях… Но сначала стаканы!
– Что могло со мной произойти? – спросил Герман.
– Это ты знаешь! Я буду слушать.
– Со мной ничего не происходило…
У гостя еще больше отвисла губа.
– Ладно тебе, Герман. Я же не с улицы пришел – от Митрича. Вот эта книга написана по рассказам пилотов ВВС. Есть там и случай, приключившийся с ним. Кстати, смысл его истории вошел в название… А знаешь, он рассказал любопытное наблюдение. Жаль, сейчас только, в книгу не успело войти. Неопознанные летающие объекты он начал видеть после того, как встретил… свою возлюбленную. Она сейчас его жена… До того он никогда ничего подобного не видел. Буквально на следующий день после офицерского бала он поднялся в воздух и обнаружил НЛО в виде спелой тыквы. Какой вывод можно сделать из этой информации?
– Разыгрались фантазии, заболел…
– Ты мне брось – заболел! Будто не понимаешь, о чем я… Давай стаканы! На сухую никакой разговор не идет.
Шабанов поставил одну рюмку.
– Я такую водку не пью.
Майор посмотрел на бутылку – отставил.
– Так я вообще не пью. Для тебя взял… Хорошо, у нас с тобой есть еще один общий знакомый. Филипп Горобец. Помнишь?
– Нет, такого не знаю.
– Ну как же не знаешь? Что ты в самом деле? Работает в оборонке, недавно представителем сюда приезжал, от своей фирмы. Ты ему рассказывал, куда попал и что видел.
– Я никуда не попадал. Тут какая-то ошибка.
– Послушай, Герман, ну хватит дурака валять! – засмеялся он. – У меня точная информация. Филипп мне сам говорил, какие-то там сумасшедшие технологии, люди, ученый Забродинов, которого считали мертвым. Короче, мир иной!
– В ином еще не бывал. – Шабанов чувствовал себя стесненным в одежде не по размеру, извинился и ушел в другую комнату, переодеться. И когда вернулся, гость несколько сменил тактику.
– Может, ты забыл всё? Митрич сказал, тебя две недели в госпитале держали, психотропиками пичкали, ну, и прочей заразой… Может, отключили тебе память?
– Ничего не отключили! – Шабанов начинал тихо злиться. – И ничего со мной не случалось!
– Погоди, ты катапультировался, верно? Самолет разбился. Такое было?
– Было.
– Потом за тобой гонялся какой-то спецназ или десант. Ты отстреливался, был ранен и попал к неким людям…
– Я же объяснил – ничего подобного я не знаю! Кто вам это рассказал, у того и спрашивайте. И вообще, мне пора на почту, за посылкой.
– Ты иди, я подожду, – невозмутимо сказал майор. – Знаешь, у тебя тут просторно. А я у Митрича остановился, в общежитии. Молодая жена… Не против, если дня три-четыре у тебя поживу?
Ответить на такую наглость можно было лишь одним способом: взять за шиворот и выбросить из квартиры; и Шабанов сделал бы это, оставалось совсем немного, но в дверь позвонили, и все пошло по иному руслу. На пороге стоял Заховай – прибежал откуда-то, запыхался и уже знал, что в доме гость. Сделал удивленный вид.
– Не успел приехать, уже водку пьешь. Это кто у тебя? Знакомый?
– Да вот, автор книги… Поговорить пришел.
– Ваши документы, майор? – Заховай сунул свои корочки ему под нос. – Особый отдел.
Тот подал удостоверение личности офицера с надменной ухмылкой, готовый в блин раскатать рьяного блюстителя безопасности. Особист внимательно изучил документ, молча подошел к телефону и вызвал наряд из комендатуры. Майор подобрал нижнюю губу и налился гневом, отчего зрачки крупных глаз, все время бегающие под верхними веками, опустились под нижние.
– Вы что себе позволяете?..
– Документы не в порядке, господин Коперник, – со смакованием собственной власти проговорил Заховай. – Нет в Москве такой воинской части.
– Как это – нет? Я служу в специальном ведомстве Министерства обороны!
– Вот и проверим. В каком ты министерстве служишь, чьей обороны и котором ведомстве…
Через пять минут, пока они препирались и грозили друг другу, в квартире уже был наряд из двух вооруженных офицеров. Гостя поставили к стене, обыскали, засунули в кейс бутылку, колбасу и увели. Заховай удалился вслед за конвоем с видом геройским и надменным – поймал шпиона. Шабанов несколько минут тупо расхаживал по квартире, приходя в себя, после чего вытер грязные следы на полу и, вспомнив, что надо бежать на почту, стал надевать ботинки.
И остался сидеть под вешалкой.
Этот майор с наглой рожей неожиданным и непонятным образом залез в некую запретную зону сознания, засунул руку и процарапал пальцем гребешок плотины, отгораживающей Шабанова от прошлого. И оно, капля за каплей, побежало в настоящее, норовя промыть сначала небольшое руслице, затем ручеек, речку и, наконец, овраг, разрушив охранительную дамбу. Надо было срочно латать прореху, засыпать промоину, забрасывать мешками с песком, чтоб не хлынуло половодье.
Нет, не этот Коперник поставил солнце в центр и пустил все планеты вращаться вокруг него – известие отца о маховике, который все еще крутится. Майор грубо вломился и своими грязными ботинками лишь придал ускорение…
Шабанов достал батино письмо, еще раз прочитал, запалил на кухне газ и сжег вместе с конвертом. Чугунный маховик от послевоенного трактора не может крутиться месяц, кто бы его и как бы его ни раскрутил. Там хоть и стоят подшипники, но обыкновенные шариковые, старые и разношенные…
