По словам Синота, Алекс сделал шесть соло по нехоженным до этого маршрутам, пока Пирсон выполнял свое блестящее восхождение на вершину Цитадели.
Когда команда вернулась из Чада и у Джимми Чина брали интервью, он рассказал о том, как Алекс лез соло: «Мы не могли на это смотреть. Мы также не хотели, чтобы он заметил, что мы смотрим. Не хотели давать дополнительную мотивацию и подталкивать его».
Через несколько дней после прохождения Цитадели Алекс начал лезть со страховкой красивую песчаную арку. В своей статье Синот использовал эпизод в качестве материала для шуток:
Один из дней лазанья закончился на тридцатиметровой арке – «радуге» в 180 градусов с широкой трещиной (off-width), расколовшей обратную сторону скалы. У меня не было никакого интереса к тому, чтобы лезть по этой отвратительной борозде, но Алекс был заряжен.
В трех метрах над землей Хоннольд пришел на зацепу размером с баскетбольный мяч, которая сразу же отломалась у его лица и привела к полету вдоль арки. После того как маршрут сплюнул его, по лицу Хоннольда можно было заметить, что он в игре.
Он запрыгнул обратно и больше часа пробивался вверх, а затем по горизонтали и вниз по другой стороне трещины. Он полз по горизонтальному участку, вися вниз головой. «Это был самый отвратительный маршрут в моей жизни», – воскликнул Хоннольд с огромной улыбкой на лице и тяжело дыша. Его тело было покрыто пылью и испражнениями летучих мышей. За всю поездку я не видел, чтобы он был так счастлив.
Тем не менее четыре года спустя Синот отзывался о фри-соло Алекса в Чаде с опасениями, доходящими до осуждения. «В Чаде, – говорит он, – Алекс надменно относился к риску. Он был слишком самоуверенным. От его выходок на первой башне просто цепенел ум. Спускаясь, он выломал три из четырех зацепок, из-за чего остался болтаться на одной руке».
«Что все это значит?» – спросил его я, когда он спустился. Он не ответил. Он бы никогда не признался.
Насколько я могу понять, в Эннеди Алекс был очень близок к падению.
Да, я слышал об этих комментариях ребят. Я думаю, их вывело из себя предположение о том, что если ты лезешь фри-соло, то должен лезть его на маршрутах, которые ты проходил до этого, тщательно наработал и тем самым исключил неприятные сюрпризы. Так я поступил на Moonlight Buttress. Лезть соло на скале, которую ты до этого не трогал, с кучей шатающихся зацеп – это было для них слишком.
Однако то соло в Чаде не было сложным – может быть, 5.7. Что касается выломанных зацепов, когда я спускался с первой башни, Марк неправильно понял ситуацию. Да, это была нависающая стена, и я висел на двух грязных хапалах 5.5. Обе зацепки под ногами отломились, но мне несложно было удержаться, и я определенно не висел на одной руке.
На маршруте Royal Archs в Йосемити я однажды лез соло и шатнул большую зацепу на питче 5.5. Мое тело качнулось назад, но я смог ухватиться снова, засунуть ее обратно и восстановиться. Было страшно, но это было как волшебство. На 5.5 легко найти волшебство. На 5.11 это уже не так волшебно.
Мы лазали в Эннеди 10 дней. Низкое качество песчаника означало, что шлямбуры да и другое наше снаряжение не особо держались. Это добавляло в лазанье азарта. У Марка и Джеймса были серьезные опасения по поводу установки снаряжения на питче, включая точки страховки. Я отказался от стольких же маршрутов, сколько пролез. Хотя это не имеет большого значения, потому что, когда лезешь соло, спуститься легче.
Как я уже говорил, не лазанье сделало эту поездку такой запоминающейся. Приключение на совершенно чужеземных пейзажах и наблюдение за образом жизни, который ранее казался мне невообразимым. В Чаде я впервые увидел крайнюю нищету. Мне было сложно представить, каково прожить жизнь, не касаясь ничего, кроме песка. Мы видели здесь, как люди выживают по-настоящему в каменном веке.
Поездка совпала со временем, когда моя жизнь начала становиться проще благодаря спонсорству и признанию. На сегодняшний день я могу за два дня снять коммерческий ролик и заработать больше денег, чем эти люди в Чаде за всю свою жизнь. Это противоречие в конечном счете заставило меня пересмотреть свою жизнь, понять, как я могу помочь тем, кто оказался не так удачлив, как я.
К тому времени, когда Алекс отправился в Чад, в ноябре 2010 года, он и Стейси снова были вместе. Хотя в будущем их еще ждали разрывы отношений. Оглядываясь назад в 2014 году, Алекс комментирует: «Я считаю, это действительно трудно – предугадать, что будет через шесть месяцев, не говоря уже о годе или более. Стейси жалуется на то, что нам сложно говорить о нашем совместном будущем. Она хочет знать, где бы мы могли жить, должна ли она продолжать работать медсестрой или просто жить со мной в дороге.
Мы говорили о том, чтобы завести детей. Иногда я шучу, что однажды хотел бы иметь внуков, но мысль о том, чтобы растить младенца, кажется мне отвратительной. Возможно, это как-то тянется из моего детства, но я действительно не хочу возвращаться к этому.
Стейси раздражает, когда я шучу о смерти. Я могу сказать что-то вроде: «Тебе лучше ценить меня сейчас, потому что я могу быть рядом очень недолго». Я просто дурачусь на эту тему, но Стейси ненавидит это. Я знаю, она верит в то, что я не упаду во время соло. У нее есть вера в мои способности и рассудительность.
Некоторые из наших разрывов были вызваны моим желанием побыть одному и ощущением, что наши взаимоотношения мешают скалолазанию. Когда я сказал ей об этом, она очень разозлилась. Она сказала мне прямо: «Хорошо, все кончено. Не говори со мной. Даже не пытайся связаться».
Затем несколько недель или даже месяцев спустя я понял, что скучаю по Стейси. Я стал застенчивым и позвонил ей. «Я знаю, ты не хотела, чтобы я связывался с тобой, – сказал я, – но не могли бы мы встретиться и просто поговорить? Может, пообедаем вместе?» Она сдалась, потому что я настаивал на том, что рядом с ней узнал о себе больше и понял, что она оказала положительное влияние на мою жизнь. В конце концов мы действительно любим друг друга».
Улучив момент, Алекс признался: «Я думаю, Стейси многое сделала для того, чтобы я стал более человечным». Этому пониманию послужило воспроизведение некоторых комментариев, которые Алекс давал мне, Дэвиду Робертсу, пишущему эту книгу, в 2010 году, когда я брал у него интервью для краткого биографического очерка, опубликованного в мае 2011 в журнале Outside.
Например. В 2010 году Алекс говорит, что должен был ехать в Северную Каролину на гонг-шоу для The North Face. Он добавил: «Я вижу во всем этом только медиаотстой. Предстоящее появление в роли известного спикера на фестивале Banff Mountain Film и Book Festival – полнейшая дрянь. Я имею в виду, что это нормальное занятие, но это же время я мог бы потратить на скалолазание».
«Ты хочешь, чтобы это было на записи?»
«Почему бы и нет?»
«А как отреагируют Banff Mountain, если прочитают твой комментарий?»
Алекс пожал плечами: «Я просто выразил то, что чувствую. Может быть, однажды это вернется ко мне, чтобы укусить за зад. Тогда я просто перестану разговаривать с людьми».
Другие комментарии в 2010 году звучали как беспечное бахвальство. «Ага, – сказал Алекс, – я сокрушил среднюю школу. Однажды я прошел тест, и они сказали, что я гений».
Остальные же звучали как жестокие оскорбления. Однажды Алекс обозвал одну из лучших скалолазок Америки «маленькой киской», потому что ей пришлось попросить напарника подстраховать ее на страшном траверсе, который она лезла во второй раз. Алекс отозвался об этой выдающейся скалолазке так: «Она не сделала ничего такого, что бы не смог сделать я».
В 2010 году Крис Вайднер, один из лучших друзей Алекса, пожаловался: «Когда мы начинали лазать вместе, он был очень вежлив и соблюдал правила безопасности. Теперь же он может обматерить вас. Около года назад я пытался лезть лидером на питче, с которого постоянно падал. Алекс сказал: «Чувак, в чем твоя чертова проблема? Это же просто 5.13». Возможно, он только подкалывал, но это задело мои чувства. Теперь у него выработалось такое отношение: если ты не скалолаз мирового класса, то ты дерьмо».
«В итоге я сказал: «Эй, дай мне передохнуть. Я стараюсь, как могу». Он, наверное, понял, что обидел меня, но все равно не захотел с этим мириться».
Когда я напомнил Алексу об этих комментариях в 2014 году, он устыдился. «Сейчас я не такой человек, – настаивал он. – Тогда я был довольно агрессивным. Я думал, мне нужно что-то доказывать». Очевидно, что к 2015 году Алексу Хоннольду мало что осталось доказывать. Тем не менее интенсивность его деятельности никоим образом не снижалась. Что-то все еще толкает его к достижению совершенства на скалах, а в последнее время – на снегу и льду. Он стремится выйти за рамки, установленные его самыми смелыми предшественниками.
Независимо от наших стилей и подходов – старая школа против новой, альпинизм против скалолазания – Марк Синот и я всегда хорошо ладили. Сегодня я считаю его одним из своих наставников, равно как и одним из товарищей по команде, которому я многим обязан. После Чада я подписался на еще одну поездку Синота, спонсируемую The North Face и Man’s Journal. На этот раз в июле 2011 года мы направились в Devil’s Bay на южном побережье Ньюфаундленда, где большие гранитные скалы поднимаются прямо из океана. Мы надеялись проложить несколько хороших новых маршрутов и задокументировать все на фото– и видеокамеру.
