Моему гидрокостюму Beuchat 7 мм уже четвертый год отроду, поэтому его согревающие свойства следует приравнивать к костюму, толщиной, где-то, 5-5,5 мм. В прошлом году в этих же местах и в это же время я в нем охотился и не мерз. Это потому, что охоты в залежку там практически не бывает, а ластами махать приходится почти всегда, особенно, пробираясь вверх по реке. Частенько и левую руку приходится включать в активную работу, подтягиваясь за камни при движении вверх, и, опираясь о дно, на совсем мелких перекатах, что согревает еще лучше. Вторым аргументом за тонкий костюм было меньшее количество свинца, которое мы тоже везли с собой.
Ласты (Sporasub) у меня большие, и это оправдано в тех условиях: против течения, либо поперек него на таких ластах, естественно, выгребать легче. Но и по течению, если учесть, что мы, махая ластами, проплывали за катамараном, порой, по 20 километров, от таких ласт польза очевидная. Ввиду почти полного отсутствия травы и кустов под водой, удобнее было бы использовать ласты с открытой пяткой, но в них сильнее устают ноги (стопы). При длительных заплывах это существенный минус.
А вот с носками я не чтобы промахнулся, а просто вляпался. Вместо старых, пробитых на пятках, пятимиллиметровых носков, я, предвидя, что может быть тесновато, взял все же новые, семимиллиметровые. А, приехав на Урал, и достав их, понял, что по ошибке взял новые зимние носки, толщиной Эмм! Представляете, как я впихивал в жесткую калошу своих ласт носки на 4мм толще?! Сразу вспомнил средневековые пытки, которые основывались на продолжительном сдавливании той или иной части тела несчастного. К моему удивлению такая пытка продолжалась первые 30-40 минут, а потом боль пропадала. Объяснить это я и сейчас не могу. С ружьем, точнее, со стрелами тоже проблемы были, но и здесь все дело в плохой подготовке. В чехле у меня лежало две стрелы: основная и запасная. Основная была слишком мягкой, и потому, при каждом попадании в камни, гнулась. Я ее правил как мог, зажимая между камней прямо в воде, но, кривая во всех плоскостях и по всей длине, она летела после такой правки куда угодно, только не в цель. Половину промахов я списываю именно на это. А запасная стрела оказалась короткой, и вообще не понятно, как она оказалась в чехле с данным ружьем.
Наконечник я использовал однозубый с дюбелем. Он крошил камни, а сам лишь немного тупился. Но рыба, которую мы стреляли, была мягкой, с мелкой, легко прибиваемой чешуей, поэтому ее и тупой наконечник прошивал нормально. Подтачивал его всего дважды. Почему на не слишком крупного хариуса не использовали трезубец? Причина проста: мы все время надеялись встретить тайменя, а этого силача трезубцем не удержать.
Теперь, почему я (и Андрей – тоже) использовал самодельную полуморскую пневматику? Как я уже говорил, пробить горную рыбу – проблем нет и для не слишком мощного ружья. Проблема до нее дотянуться. В реке, где видимость 8 метров, та рыба, которая кажется совсем рядом, и вы уже отчетливо видите рисунок на ее боку, на самом деле может быть в трех, а то и более метрах от вас. Поэтому ружье должно быть такой мощности, чтобы пробить, пусть мягкую, цель, но на большом расстоянии.
Наиболее удобно ружье с ручкой посередине. В этом случае задняя его часть, как правило, подмышкой, и даже поперек течения его можно разворачивать одной рукой. Если ручка сзади, то помощь другой руки обязательна. У арбалета к тому же, если его ставишь поперек струи, начинают вибрировать и «петь» тяжи.
Не знаю, какую лучше иметь длину линя, и что тут посоветовать. Так как все лососеобразные рыбы имеют мягкую ткань и в то же время рыбы эти очень сильные, то не очень удачное попадание часто заканчивается потерей трофея. Исходя из этого, будет правильно иметь длинный линь, чтобы после выстрела рыба сразу оказывалась на нем, а не на стреле. Но охота в горной реке имеет еще одну особенность. Дело в том, что после выстрела (удачного или нет – не важно) необходимо сразу же дернуть на себя линь, чтобы поднять со дна стрелу. Если этого не сделать, то стрела почти наверняка ляжет между камнями и раскрытыми лепестками заякорится. Вас же в это время несет течение, линь вытягивается на всю длину, и вы повисаете на ружье. Положение – дрянь, практически безвыходное. Теоретически, конечно, можно бросить ружье, метнуться к берегу, вылезти на камни, пройти вверх, снова залезть в воду, отдаться течению, не промахнувшись с нужной вам струей, нырнуть и, поравнявшись со стрелой, успеть ее схватить… Только, вот, как выпустить любимое ружье из рук, а вдруг унесет? Да и весь этот набор необходимых действий повторять после каждого второго выстрела – перспектива незавидная.
Пожалуй, это все практические советы, в правильности которых я убедился на личном опыте. Вернемся, однако, к путешествию.
И так, мы с Андреем смочили свои гидрокостюмы на первой же стоянке. У слияния рек оказалось слишком бурно и мелко, поэтому мы пешком поднялись на километр и залезли в одну из впадающих речек, в русле которой имеется продолжительный, спокойный участок. Проплыли его весь и…не увидели ничего живого. Вот так начало! Хариусы появились перед самым сливом в каменистый порог. Приноравливаясь к такой охоте, много мазали. Да и хариус, весом в килограмм, на приличном течении и большом расстоянии – цель, согласитесь, сложная.
Вторая стоянка была устроена в устье реки Лагорта-Ю, на левом берегу Тань-Ю. В воду я полез через час после завтрака, дабы завтрак не пропал зря. Опять солнце, исключительно прозрачная вода, настроение – супер! Под самым сливом, где мелко, суетились не крупные хариусы. Крупные по одному-два оказались на большей глубине. Уже на выходе из относительно слабого течения и максимальной (2,5м) глубине, там, где глубина была всего метр, стояли, пожалуй, самые крупные хариусы. «Самые крупные» – это рыбины по 1,2-1,3 кг.
Охота проходила на участке реки 50 метров, в 100 метрах от основного сброса. В дальнейшем выяснилось, что именно эти участки едва ли не единственные, где держится хариус. Активная фаза охоты, то есть, когда меня несла основная струя, а я бешено вращал глазами, чтобы своевременно обнаружить цель, успеть навести на нее ружье, поднырнуть и выстрелить, продолжалась секунд 15-20. Затем надо, включив максимальную скорость, выскочить из этой струи и очутиться под тем берегом, где течение минимальное. Это вне зависимости от того, удачным был выстрел или нет. Затем следует «пассивная» фаза охоты, в течение которой по самому мелкому месту, обычно с помощью рук и, подтягиваясь за камни, вы не плывете, а ползете к той точке, где снова начнется активная фаза. На это уходит намного больше сил и времени. С этой точки, с перезаряженным ружьем, вы снова бросаетесь в пучину, чтобы в очередной раз попытать счастье. Добыл я за ту охоту всего две рыбины, а стрелял раз двадцать!
Соблазнил Игоря попробовать наше увлекательное дело. Он охотно обрядился в костюм Андрея, натянул его маску, а все остальное взял мое. Настоящий подводник (13 лет отслужил на подводных атомоходах), он легко ухватил суть этого не простого процесса, и был в восторге от увиденного. Стрелял по рыбе и даже одного хариуса зацепил.
Следующий заплыв у нас с Андреем был продолжительным. Прямо со второй стоянки мы плыли вниз самостоятельно, лишь изредка наблюдая катамаран с друзьями то впереди, то сзади себя. Не доплыли мы до следующей стоянки километров пять, да и то только потому, что рыба почти перестала попадаться. Впрочем, к тому моменту мы ее уже не стреляли, ибо необходимое количество для запланированного копчения и соления на куканах уже было. Проплыв не один десяток перекатов и плесов, я теперь с точностью до метра знаю, где стоят хариусы. Всюду это выглядело так же, как было на второй стоянке. Нельзя сказать, что хариуса в реке было полно: в зависимости от величины и мощи слива, от рельефа дна после него, их стояло от 5 до 30 штук. Продолжительные плесы, вне зависимости от глубины, все время были пустыми.
Единственный раз на такого рода плесе я видел хариусов. На его правом берегу стоял лагерь геологов, и трое из них рыбачили.
Когда рыболовы увидели меня, вдруг появившегося из воды, то сначала остолбенели от неожиданности, а потом долго хохотали. Им не верилось, что на Полярном Урале, в горной реке, когда фактически закончилось лето, кто-то еще может плавать! Я спросил, клюет ли. Говорят: «Плохо». Тогда я подплыл к ним, снял с кукана двух (больше не было) крупных хариусов и бросил им на берег. Только отплыл и тут же взял еще такого же. Снова вернулся к берегу, снял его со стрелы и опять бросил рыболовам. Оказалось, они тоже москвичи. Тогда: «От москвичей подводников – москвичам рыболовам», и поплыл догонять Андрея и катамаран.
Третью стоянку устроили на большом острове. Вода, окружающая наш остров совсем мутная, так как является фактически раздвоенным устьем реки Сезым-Юган. Река эта течет из болот и поэтому ее вода мутно-красная. Здесь мы проплыли с Андреем вниз по Тань-Ю километров 5-6. Красная вода Сезым-Югана быстро поглощается хрустальной водой основной реки, и через километр видимость уже с обоих берегов метров семь. Рыбы, практически, не видели: для хариуса места уже не те, то есть без порогов и шивер, а для щуки и окуня – еще не те, ибо в русле еще не появилась растительность. Рыбы не было, но подводными пейзажами мы просто залюбовались. Паришь над дном, глубина метров 6-7, а дно – это причудливые каньоны. Река промыла песчано-галечные участки дна, а глиняные жилы не смогла, и они возвышаются словно крутые, подводные горы и хребты.
