Я, хорошие мои читатели, уж не один раз давала вам такой совет: не связывайте свою судьбу с семейными людьми. Не уводите отцов от детей. Поступайте по совести, переборите возникающее чувство к другой или к другому. Тогда не попадете в подобные ситуации.
В деревне свадьба всегда многолюдная, потому что все друг друга знают. Да и родни всегда предостаточно. Братья, сестры, жены, мужья, братья и сестры тех жен и мужей, кумовья, сваты и их родственники – вот вам и почти вся деревня!
Ну а остальных – как не пригласить, ведь обидятся. А жить-то всем вместе. Вот и получается – в гостях вся деревня. И даже боятся кого-то не пригласить: потом обид не оберешься. Да и обычай был такой: ты всех пригласишь, а каждый тебе в подарок что-то несет. Дальние родственники – хотя бы десяток яиц. Кто поближе – курицу, утку, гуся. А самые близкие – бычка, телушку, козу с козленком дарят, отрез на платье, на рубаху или на белье постельное.
Так и соберут молодым все необходимое для жизни. И поэтому родители не скупились на затраты. Знали, что все вернется их же детям. Бывало, и в долги залезут, а всех пригласят, но бывает, что обидят кого на свадьбе, и насылает обиженный человек порчу на молодоженов. Расскажу я вам, мои хорошие, о том, какие случаи на свадьбах бывали.
Играли в одном селе свадьбу. Всех родственников позвали, всех соседей, друзей, но забыли одного старика пригласить. Колдуном его считали и недолюбливали.
Вот свадьба идет своим чередом. Настал момент, когда жених и невеста стали угощать вином гостей, а каждый гость берет чарку и говорит, что дарит.
– Холсты дарю!
И пьет. Или:
– Муки мешок!
Тоже выпивает стопочку. Еще и половины гостей не обнесли, как на молодых вдруг икота напала! Батюшки! Что такое?! И тут вспомнили, что одного старика среди гостей нет! Быстро лошадь запрягли – и за ним! Приехали к нему, бух в ноги:
– Дядя Семен, помоги!
– Ну, не спешите, не торопитесь! Не умрут, поди, ваши деточки. Вот сядем, чайку попьем, да и поедем.
А родителям-то, которые за ним приехали, и не до чая вовсе. Да где там! Пришлось послушаться. Сели чай пить.
Наконец поехали. Колдун, как правило, воду в стакане наговаривал. Потом молодых ею сбрызгивал, и те в себя приходили. И продолжали обносить вином, как ни в чем не бывало.
Моя пациентка говорит, что видела такое не один раз. А после свадьбы нагружали телегу продуктами, да и везли тому колдуну. Вот на эти-то подаяния они, колдуны, и жили. И ловили всякий удобный случай напакостить, чтобы потом порчу снимать позвали.
А вот какую историю поведала мне моя пациентка Анна.
«Сестра у меня была. Далекая, троюродная. Но родители наши очень дружно жили, и мы с Наташей друг без друга никуда, как родные сестры. Да и семьи наши тоже как самые близкие люди жили. И жил в деревне нашей парень молодой Николай. Ох, и нравился мне этот Коля. Когда я была совсем маленькая, мама мне рассказывала, как я ему говорила: „Коля, ты подожди, пока я вырасту. Я за тебя замуж пойду“. А Коля смеялся: „Ладно, подожду“. И не подождал. А в один, совсем не прекрасный день посватался к моей сестренке любимой, к Наташе. Ничего удивительного – Наташа-то старше меня на 10 лет была. Раньше мы с Наташей вместе гулять ходили. Нам до 9 часов вечером родители разрешали. А теперь Наташа гулять стала ходить с Колей уже не до 9 часов, а гораздо дольше. А меня вовремя спать отправляли. Сначала я плакала в подушку, потому что хотела гулять вместе с ними. А потом мама со мной поговорила и объяснила, что я должна радоваться тому, что Наташа именно за моего Колю замуж выходит, а не за кого попало. Теперь же он и мне родней будет. Поразмыслив, я согласилась. Теперь хоть видеть его постоянно буду – родственник.
И вот подошло дело к свадьбе. Я принимала самое горячее участие в подготовке к ней. Как же – два моих самых дорогих человека свою радость праздновать будут. Значит, это и моя радость! А потом у них родится кто-то, и я уже буду старшей. И я буду с ним гулять ходить. Уж как я ждала этого ребеночка, и словами не передать. И вот наконец свадьба! Народу – вся деревня на лицо, хоть проверяй по спискам. Всех пригласили. Да вот вышло, что не всех. Одного, такого лысенького, с белой бородкой, забыли. А его забывать было нельзя. Потому что он часто людям гадости делал. А потом приходил и охал и ахал, да и набивался все дело поправить. И правда – поправлял. Вот за это его и не любили, зато боялись. И приглашали. А тут вот в суматохе-то и забыли пригласить. А он сам явился. И когда молодые стали вином обносить, а все стали в ответ подарки дарить, то и он подарил. Колечко серебряное. Красивое-красивое, ажурное такое, прямо как из кружева сделанное. Надел он колечко сестре на палец и сказал: „Один раз пожадовали, три раза вспомнить и пожалеть придется“. – „О чем это вы, дядя Семен?“ – „А это я про себя. Ты иди, иди дальше“.
И вот живут Наташа с Колей год, второй. Я ребеночка жду, а его все нет. А в разговорах родителей все чаще слышу вздохи по этому поводу. И наконец пришли наши родители к выводу: надо идти к дядьке Семену. Пусть посмотрит, может, сглазил кто. Стали уговаривать Наташу к нему съездить. И тут Наташа его слова-то и вспомнила. „Один раз пожадовали, три раза вспомнить придется!“ Наташа бы и не пошла, да у нее вдруг пупочное кольцо разошлось, грыжа образовалась. Мало того, из пупка стало что-то вытекать, гноиться. Ну, напугалась она и согласилась. Набрали всяких домашних продуктов: кур, гусей, картошки. Да и запрягли Малыша – лошадь так звали. Покланялись дядьке Семену, все подарки отдали. Он лучину зажег и дымом стал Наташе пупок окуривать. Вроде бы все прошло, а через месяц опять стало течь. Опять наложили всякой всячины. Поехали. И опять месяц все нормально было. И опять ехать пришлось. Ведь еще в первый приезд Семен сказал родителям: „Как все заживет, так и ребеночка принесет“. Так что в третий раз ехали, уже твердо зная, что это нужно обязательно. И правда, вскоре Наташа с великой радостью сообщила, что у них с Колей скоро будет дочка или сынок. Уж как все были рады. Но больше всех радовалась, конечна, я. И через положенное время Наташа с Колей родили дочку, Анечку – так звали и меня! И я была счастлива. Но никогда не говорила, что „Наташа родила Анечку“. Всегда только вот так: „Наташа с Колей родили Анечку“».
Эти истории тоже рассказала мне одна из моих пациенток.
«А у нас в деревне был не колдун, а колдунья – бабка Марья. Самогонку любила жуть как. Бывало, ни одной свадьбы не пропустит. И звать не надо, сама являлась, как только вином обносить молодые начнут. И как она этот момент угадывала? – Кто ее знает. Но это всегда так и было. И настало то время, когда ей стали ставить с краю стола стул, очень боялись забыть его поставить. Бабка Марья приходила, не здороваясь, садилась на тот стул. Ей наливали полный стакан самогонки. И не дай бог налить немного не полный. Она выпивала и твердым голосом произносила: „Что ли пожалели?“ А сама смотрела на того, кто ей наливал, злющими глазами. Ей наливали второй стакан, уже, конечно, до самого краешка. Но все равно этому человеку завтра-послезавтра по какой-то причине было плохо. Или какая-то живность на подворье сдыхала, либо сам заболевал. И тогда запрягали лошадь и ехали ее искать. А это было не так-то просто. Бабка Марья могла уже оказаться в самой дальней деревне. Так что на поиски уходил, как правило, целый день, а то и два.
И вот на одной свадьбе над ней решил подшутить один наш сосед. Он разливал самогонку еще до того, как молодые станут обносить вином всех гостей. Это значит, когда молодых еще прославляли и пили за их здоровье. Вот он и поднес бабке Марье стакан самогона, разбавленного водой. Выпила бабуля и даже не поморщилась. И виду никакого не подала. Посидела, подремала и ушла, как всегда, ни с кем не прощаясь. На следующий день проходили мужики возле дома того самого соседа, который над старухой подшутил да потом долго смеялся над ней. Слышат мужики какие-то звуки странные из дома того. То кто-то будто плачет, то стонет, а то будто кричит. Зашли они в дом, спасибо, дверь-то была не заперта. Прошли в комнату и остолбенели: на полу он лежит, весь веревками опутанный. А с головы до самых локтей табуретка на него надета. И так крепко держится, что сбросить он ее, табуретку эту, никак не может. Стали табуретку с него снимать, а она как приклеенная, не снимается. Хорошо, догадался кто-то из пришедших и перекрестил трижды бедолагу. Тут и табуретка отпала, и веревки сами на пол упали. А бабку Марью после этого случая больше никто не видел. То ли далеко ушла, то ли вовсе пропала, сказать не могу.
Дело было также на свадьбе.
Так же собрались, так же все нарядились. Только то было в другой деревне, и обычаи их отличались от наших. Но все приглашенные их соблюдали. Не пойдешь же в чужой монастырь со своим уставом, ведь так? А разница в обычае была лишь в том, что здесь одна невеста чарками обносила гостей на второй день свадьбы. И все было хорошо, пока она не поднесла чарку мужичку одному, которому она нравилась. Вот выпил он чарку, вытер губы и смотрит на невесту: она же его за подарок поцелуем должна поблагодарить. А он ей неприятен, и она поспешила отойти от него. Усмехнулся мужичок так кривенько и покинул свадьбу.
