Итак, шел второй день великой шоколадной диеты. Я уже хитрил: купил несколько шоколадок чуть разного вкуса, чтобы хоть как-то привнести разнообразие в питание, но тщетно — с каждым часом мне становилось физически все хуже и хуже. Я ни в коей мере не был голоден, просто очень плохо себя чувствовал. Такое состояние мне довольно легко у себя определить, и я знаю, чем оно заканчивается: печальный опыту меня уже был.
Некоторое время назад я, по настоятельной просьбе моего друга Табриза Шахиди, издал довольно давно записанный альбом. Презентацию решили провести в «Молодой Гвардии». Пригласили друзей, среди которых сложно было найти человека, поющего хуже меня. Я волновался, что для меня в общем-то нехарактерно, так как ни перед радио- ни перед телевизионными эфирами обычно никаких излишних переживаний не испытываю. Понять причину такого волнения несложно. На сцене я был не один, а с руководителем группы «Крематорий» Арменом Григоряном и его музыкантами, но сам от этого попадать в ноты не начал, хотя и очень старался.
Весь день я глушил кофе, потому что где-то услышал, что в отличие от чая этот напиток не сажает связки. В результате мое сердце колотилось с бешеной силой, набивая синяки с обратной стороны грудной клетки. На сцену я вышел в полуобморочном состоянии. Меня волновала не музыка и не то, когда надо вступать, а необходимость удержаться на ногах. В какой-то момент мне показалось, что на меня вылили ведро ледяной воды и кто-то стиснул горло, так что дышать стало совсем нечем. Что-то тяжелое придавило грудную клетку, в глазах вертелись разноцветные круги. Я рванул бабочку и расстегнул смокинг, при этом продолжая петь. С трудом допев программу — не очень помню, как, хотя иллюзий не испытываю, — я еле доплелся до гримерной, из которой, как оказалось, кто-то украл мой кошелек с документами и телефон, и упал на диван.
Я умирал. Мне было так плохо, что потеря документов меня совсем не взволновала: туда, куда я засобирался, пускали без всяких земных бумажек. Арменчик, увидев мое состояние, вызвал «скорую», которая, к счастью, примчалась почти мгновенно.
Померив мне давление, они удивились тому, что я еще и пел: верхнее и нижнее значения встретились, что врачи назвали мудреным словом «гипо-гликемический криз». В моей жизни такое состояние случалось еще несколько раз. Я научился ловить фазы ухудшения и успевал позвать на помощь, когда понимал, что сознание оставляет меня.
Тогда, в Греции, шоколадная диета подвела меня к этой безрадостной черте слишком близко, но я успел позвонить Маргарите. Судя по всему, голос мой звучал ужасно; Рита все поняла и принялась отдавать короткие отрывистые приказы — по-другому мое сознание вряд ли бы уже отреагировало. Мне надо было срочно выпить горячего чаю с медом и съесть сладкий фрукт, так как, судя по всему, у меня упал уровень сахара в крови. Для начала я выполнил задачу с фруктом, и это дало мне сил, чтобы заварить чаю. Уже минут через пятнадцать я почувствовал себя значительно лучше.
Вобщем, в похудении здоровья мало. Сам процесс перехода из одного состояния в другое довольно болезненный; кроме того, ограничивая себя в ряде продуктов, мы многое недодаем организму, поэтому Рита рекомендует принимать разнообразные биологические добавки и поливитаминные комплексы, что у меня вызывает внутреннее чувство протеста. Я еще могу смириться с витаминами, но БАДы мне всегда казались «разводом лохов»: дайте денег, а что там внутри и кто ответит, если что-то пойдет не так, никому не известно. Да еще и упаковка у этих препаратов всегда какая-то несолидная, и компании-производители не сравнятся с мировыми гигантами фармацевтики, отвечающими за свою продукцию как по закону, так и репутацией.
В любом случае необходимо худеть noд наблюдением врача — или, по крайней мере, постоянно прислушиваться к своему организму, и если вдруг что-то начнет беспокоить, не стесняясь, обращаться за профессиональной помощью.
Итак, с шоколадной диетой я покончил. Проба сил состоялась в июле, а впервые после этого я смог подумать о шоколаде только в январе — настолько эти два дня отбили у меня всякую тягу к некогда любимому продукту.
Стало ясно, что мне необходимо привыкать к новому режиму питания и четко следовать базовому распорядку — задача практически невыполнимая. Особенно сложно выдержать режим: все-таки на отдыхе, как правило, ужин начинается только часов в восемь, так что я ввел некоторую поправку и решил, что есть надо до семи вечера, а завершать прием пищи за четыре часа до отхода ко сну.
В Греции я не мог много бегать — сильно болела нога. Пришлось пытаться плавать, чего я не очень люблю. Должен признаться, что, если бы не боль в ноге, наверное, я не воспринял бы так серьезно советы доктора Королевой. Опять же, правило номер один — мотивация. Я обожаю футбол, хотя он и не платит мне взаимностью. Играю я много, но не так хорошо, как мне хотелось бы, поэтому приходится воплощать в жизнь уроки великого Бубукина: если не хватает техники, то надо «возить тачку», то есть выполнять большой объем работы на поле. Незадолго до поездки мы играли, и играли неплохо — вели в счете. Я носился, не быстро, но без отдыха, как вдруг в начале второго тайма почувствовал, что сам-то я бегу, а вот ноги — нет, да при этом еще и жутко болит пра-вая. Я еле добрался до раздевалки, меня посмотрели массажисты и сказали, что, скорее всего, я умудрился сместить один из позвонков в крестцовом отделе, так что теперь идет иннервация по седалищному нерву и из-за этого все болит. За точность терминологии я не ручаюсь, так как понять врачей могут только врачи, но было ясно, что это надолго.
Я пошел к Андрею Оросу, великолепному остеопату, который подтвердил поставленный диагноз. Проблема в том, добавил он, что мышечная масса большая и поэтому нагрузка на весь позвоночный столб колоссальная, а когда мышцы устают и перестают держать позвоночник, происходит беда наподобие моей. Кроме того, есть вероятность межпозвонковой грыжи, а все остальное понятно. В ходе приема Андрей укладывал меня разнообразными способами на кушетку и требовал, чтобы я давил ногой под разными углами, но эффект был ничтожный. Андрей сочувствовал мне и пытался меня лечить, но его фраза о том, что позвоночнику тяжело, засела у меня в мозгу и стала дополнительной мотивацией для похудения.
Словом, бегать я не мог, а плаваю я безо всякого удовольствия, так что при потере веса приходилось рассчитывать только на два фактора — питание и прямо противоположная функция организма.
В свое время на передаче Елены Малышевой я процитировал данную мне некоторое время назад формулу похудения, сказав, что для того чтобы похудеть, надо какать больше, чем есть. Эта фраза вызвала бурную реакцию протеста у ряда телевизионных критиков. Должно быть, я не учел, что эти заблудившиеся в собственных комплексах люди не испытывают потребности в простых физиологических реакциях, — проще говоря, принцессы не писают. Для всех остальных, не столь возвышенных, замечу, что при переходе на здоровый стиль питания необходимо обращать пристальное внимание на работу кишечника. Организм может давать сбои, так что ему придется помогать черносливом или слабительными. Уделяйте внимание этому факту с самого первого дня новой жизни.
Питание я регулировал как мог. Признаюсь, проще это делать, когда можешь активно заниматься спортом: если не удержался в рамках дозволенного, то пробежал чуть больше, наказывая себя, и вроде все в порядке.
На Корфу мне было легко питаться в отеле — подходящей для меня еды там практически не было, так как шведский стол был ужасен как по выбору, так и по качеству блюд. Но стоило нам всей компанией отправиться вечером в местные ресторанчики, как все мои благие намерения подвергались страшному искушению.
Греки умеют готовить и гордятся своей кухней. Там множество таверн, которые переходят от отца к сыну, их репутация держится десятилетиями. Удивительно, что месторасположение не играет никакой роли, — за такой кухней не грех и съездить.
Больше всего меня поразила маленькая таверна, разрезанная пополам дорогой, по которой шло довольно оживленное движение. Было совершенно непонятно, кому пришла в голову идея открыть здесь ресторанчик. Судя по всему, сначала появилась таверна, а уже потом дорога стала популярной. На одной стороне стояли под навесом шесть столиков и еще столько же — прямо у дороги на открытом воздухе, а через дорогу находилась кухня и крытое помещение еще на пять-шесть столиков. Попасть в эту таверну практически невозможно, необходимо за-казывать столик за несколько дней вперед, причем посетители — не только и не столько иностранцы, местных жителей там гораздо больше. Еда совсем недешевая, хотя с московскими ценами нынче вряд ли что-то сравнится.
Нас принимала хозяйка заведения — фактурная полная женщина лет пятидесяти. На стол сразу поставили легкое местное вино, воду и зелень, а потом пригласили нас в «закрома», чтобы мы выбрали, какую рыбу и морепродукты нам приготовить. Для этой цели мы перебежали через дорогу и подошли к плотному греку, копающемуся в садках с рыбой. Хозяйка его окликнула, он повернулся и увидел нас. Реакция его была очень трогательной. Первой он заметил мою тещу и был поражен в самое сердце. Теща У меня статная интересная женщина из прекрасной семьи, в чертах лица ее прослеживаются эстонские и немецкие корни, так что сердце бедного грека было поражено навылет. Он схватился за место попадания стрелы Амура и только и смог воскликнуть: «Мадам!» Его лицо и фигура выражали наивысшее восхищение от произошедшей встречи, так что заказывать нам ничего не пришлось. Все лучшее, чем гордился ресторан, было подано к столу.
