Аминокислота метионин относится к классу незаменимых, т.е. поступающих извне: человеческий организм не в состоянии создать ее столько, сколько необходимо для «удаления» избыточных нейтральных жиров. Соответственно, «толчкообразное» восполнение этого дефицита направляет обменные процессы в необходимое русло.
Алкогольное жировое перерождение не является обязательной предстадией цирроза, т.к. механизмы его развития связаны с нарушением обмена жирных кислот, и сами по себе не ведут к цирротическим изменением органа. Тем не менее, стеатоз – это серьезный сигнал, свидетельствующий о перегрузке организма алкоголем и реальной возможности более тяжелого повреждения печеночных клеток.
Сопровождающий систематическое пьянство ацидоз (см. выше) неизбежно приводит к активизации т.н. фибропластических процессов в ткани печени, когда ее специализированные клетки начинают избыточно «строить» волокнистые структуры (естественно, за счет угнетения функций рабочего органа) – стартует алкогольный фиброз. Его неприятная сущность такова: обилие хаотически расположенных волокон уплотняет печень и создает условия для развития цирроза. Заметим, что фиброз необратим – «избавиться» от него невозможно.
Известно, что у 80-90% творчески пьющих лиц определяются признаки хронического алкогольного гепатита, когда поврежденные печеночные клетки (что неизбежно) подвергаются закономерной агрессии со стороны защитных сил организма. Агрессия имеет однозначный исход – уничтожение получивших «чужеродные» свойства элементов.
Что появляется на их месте?
Еще древние имели представление о мощных восстановительных способностях печени – вспомните миф о Прометее, прикованном богами к скале: сотни лет прилетающий орел клюет ему именно печень, т.к. никакой другой орган не способен вынести столь регулярного надругательства. Принято считать, что ее коэффициент запаса составляет не менее 20 – одна двадцатая часть печени (что установлено в экспериментах на животных) справляется с потребностями организма.
Итак, ткань быстро обновляется, но особенностью хронического гепатита является бессистемность в организации вновь созданных структур. Образовавшийся клеточный конгломерат ничуть не похож на основную рабочую единицу – печеночную дольку, естественно, нельзя ожидать и восстановления ее функций. Под микроскопом видно, что скопление новых клеток фактически «выключено» из работы. Неполноценные элементы обречены: их уничтожат, заместив соединительнотканными волокнами и другим хаотическим клеточным «комком». Налицо самоподдерживающийся процесс, в исходе которого пребывает алкогольный цирроз – полная потеря изначального строения печени.
Конечно, нарисованная нами скорбная схема не столь последовательна, и возможно «наслоение» фиброза, хронического алкогольного гепатита (есть еще острый), инфекционного гепатита и жировых изменений печени. Выделим рациональное звено: приспособительное (компенсаторное) увеличение печени и ее жировое обеднение представляют собой начальные и полностью обратимые (при условии отказа от спиртного) этапы алкогольного поражения. Дальнейшие формы – фиброз, острый и хронический алкогольный гепатит – являются предцирротическими стадиями и фактически необратимы: механизмы, заложенные в их основе, могут привести к формированию цирроза печени. Exceptio regulum probat - исключения лишь подтверждают правило.
Вывод: на определенном этапе борьба с жировой дистрофией способна «оборвать» эту цепь изменений (хорошее сравнение), а в худшем случае – далеко отодвинуть ее финальную стадию. Полный отказ от спиртного эфемерен и является характерной чертой небесных ангелов, поэтому в арсенал методов преодоления пьянства включается ПАТОГЕНЕТИЧЕСКОЕ («исключающее рождение страданий» в букваль-ном переводе) использование липотропных веществ.
КТО НЕ ПИЛ ВОДКИ, ТОТ НЕ ЗНАЕТ ВКУСА ПРОСТОЙ ХОЛОДНОЙ ВОДЫ
(или почему алкоголь вызывает обезвоживание организма)
Жажда, доходящая до мучительной, неизбежно сопутствует алкогольному возлиянию, особенно если в программе вечера преобладали крепкие напитки Как Вы помните, чувство пересыхания слизистых оболочек (в просторечии «сушняк») и выраженная жажда косвенно указывают на II-ю степень обезвоженности, при которой организм теряет до 5% собственной массы. Для человека со средним весом в 70 килограммов дефицит жидкости достигает 3 литров, что ощутимо отражается на всех процессах жизнедеятельности.
Возникает интересный вопрос куда «уходит» вода?
Во-первых, как опьянение, так и состояние похмелья всегда сопровождается учащением дыхания, в среднем от 12-14 до 18-20 в минуту, что является нормальной реакцией дыхательного центра на присутствие в биологических жидкостях и тканях организма чужеродного токсического агента – этилового спирта,- и способствует его быстрейшему выведению. Напомним, что с выдыхаемым воздухом в неизмененном виде выделяется до 10% употребленного спирта, пары которого определяются старинной пробой Раппопорта с первых минут опьянения.
При нормальной частоте дыхания здоровый человек «выдыхает» (более точное название этого процесса перспирация) до 0.9 литра воды, в нашем случае испарение может превысить 1.5 литра в течение суток. Очевидно, что пиво таким способом не выделяется, по крайней мере, в чистом виде.
Во-вторых, этиловый алкоголь, специфически воздействуя на определенные мозговые структуры, снижает выработку антидиуретического гормона, т.е. гормона, ответственного за ограничение мочевыделительной способности почек. По своей сути это, опять же, нормальная реакция организма, направленная на быстрейшее выделение токсического вещества, хотя и усиленная особыми свойствами этанола.
На этом физиологическом принципе, с точки зрения авторского коллектива, зиждется вся пивоваренная индустрия, ибо пива выпивается (и производится) такое количество только потому, что его можно выпить так много. Чемпионы, выпивающие до 40-50 стандартных кружек (что составляет примерно 25 литров), начинают бодро «выделять» жидкость где-то с 5-7 литров, что и соответствует истинной чемпионской пивной емкости. Сразу оговоримся, что цифры весьма усредненные и где-нибудь в Ирландии это скромное количество кружек джентльмены принимают в качестве «разминки» в начале приятного вечера.
Огорчает одно: наряду с формированием особого, пивного типа алкогольной зависимости, у чемпиона постепенно увеличивается объем полостей сердца – вплоть до огромного «бычьего», иначе «пивного» сердца. Прогноз для обладателя «пивного» сердца весьма печальный, в исходе формируется сердечная недостаточность во всем ее безобразии, и основным развлечением становится прочтение этикеток на бутылках с любимыми сортами пива.
Пугаться не следует, ибо «пивное» сердце, как говорится; еще нужно заслужить.
В-третьих, при окислении каждой молекулы этилового спирта неизбежно расходуется несколько молекул воды, что вносит свой вклад в развивающееся обезвоживание.
В силу прикладного характера нашего издания приведенные выше выкладки схематичны и слабо отражают великое многообразие биохимических и физиологических процессов, в которые прямо или косвенно вмешивается этанол.
Существует оптимум содержания воды в тканях и жидкостях здорового организма, при котором многочисленные системы работают в состоянии «физиологического комфорта». Верхняя и нижняя границы водной насыщенности заложены генетически и, соответственно, уникальны для каждого отдельного человека, планомерно изменяясь с возрастом. Для справки: общее содержание воды во взрослом организме составляет, в среднем, 60-65% от массы тела.
Начиная с 40 лет процентное соотношение снижается и к 60 годам достигает 51.5% у мужчин и 45.5% у женщин, существенное значение имеет соотношение мышечной и жировой ткани – мышечная ткань содержит вдвое больше воды, чем жировая.
Далее.
Непредвиденные водные потери, реализующиеся в состоянии алкогольного опьянения по указанным механизмам, из-за наркотического эффекта спирта ощущается не сразу, но центральная нервная система (уже имеющая информацию об уменьшении объема крови в сосудистом русле, увеличении ее вязкости, обезвоживании органов и нарушении концентрации растворенных солей) неминуемо «позаботится» о быстрейшем восполнении дефицита жидкости.
Глубоко похмельное человеческое существо очнется среди ночи в первую очередь от жажды, а не от желания допить оставшийся в бутылке «Чинзано-Шардоннэ де Роз» урожая 1929 года. На дрожащих ногах оно проследует искать источник благословенной влаги, одолеваемое галлюцинациями о запотевших хрустальных вазах, до краев наполненных холодным «Боржоми».
