tous» [167] – в июле 2020 года закон был принят Национальной Ассамблеей в первом чтении. Ответом по улицам прошлись католики с крестами, требующие отмены решения. «Когда я начинал 46 лет назад, французское государство было первым, кто предложил социальную помощь людям, делающим ЭКО, – вспоминает Рене Фридман, – и это был реальный прогресс. Мы единственные оплачивали ЭКО. Увы, сегодня много стран обгоняет нас с точки зрения прогрессивного мышления. Это очень печально». ЭКО для одиноких женщин, ПГД и, что самое странное, криоконсервация яйцеклеток и эмбрионов запрещены до сих пор.
В марте 2017 года биоэтический комитет, куда входит Фридман, написал манифест, в котором требовал разрешить все вышеперечисленное. Криоконсервацию в итоге отказались разрешать по странной причине – пунктирование клеток якобы опасно для здоровья женщины, можно занести ей инфекцию или поранить.
Про диагностику эмбрионов Фридман рассказал мне такую историю: «Однажды ко мне пришла пара. У них было то ли четыре, то ли пять неудачных попыток. Каждый раз получалось много эмбрионов, но беременность не наступала. Я посоветовал им поехать за границу и сделать ПГД. Они поехали, сделали и увидели, что девять из десяти эмбрионов содержали неправильный хромосомный набор. Взяв десятый, здоровый, женщина забеременела. По-моему, люди не должны мучиться зря». И про донацию: «Доноров во Франции не хватает. Люди не знают ни о том, что можно взять яйцеклетки донора, ни о том, что можно донировать. При этом я не могу пойти в школу и прочитать лекцию о донации, это противозаконно. Хотя, по-моему, нам давно нужно прекратить вынуждать людей ехать на Украину или в Испанию».
Италия долго оставалась оплотом католического сопротивления. До конца нулевых запрещалась криоконсервация, переносили все получившиеся эмбрионы: хоть 14, хоть 20. Результат – многоплодные беременности с редукциями, рождение больных детей и их смерть. В 2001 году в The Guardian выходит статья журналиста Рори Кэрролла, где он называет Италию «диким западом лечения бесплодия» [168]. Кэрролл цитирует доктора Эрмелано Виничио Козми, главу комитета по биоэтике CNR [169]: «Это абсурд, что женщина, лечащаяся от бесплодия, вынуждена рожать семерых». В 2004 году запрет на заморозку эмбрионов отменили.
Донорство тоже запрещалось, его разрешили в 2014 году, чтобы соблюсти право человека иметь детей [170]. Прежде итальянцы толпами ездили в Испанию, но только состоятельные, а репродуктивные права остальных, соответственно, нарушались.
Северная Европа. Швеция была первой страной, добившейся равноправия для женской части ЛГБТ-сообщества: в 2003 году гей-парам разрешили усыновлять, а в 2005-м лесбиянки смогли делать ЭКО за госсчет [171]. По новому закону, вступившему в силу 1 апреля 2016 года, одинокие женщины тоже получили доступ к бесплатным процедурам – шесть инсеминаций донорской спермой или три ЭКО. Однако шведки до сих пор ездят в Данию за анонимной спермой – многим она милее «открытости», а также за низкими ценами и высокими скоростями (на родине еле ползущие очереди). В шведских клиниках не случается многоплодных беременностей: пересаживают строго по одному эмбриону. Суррогатное материнство запрещено хоть за деньги, хоть даром – как и в Финляндии, Норвегии и Исландии. Дания известна миру двумя вещами: банком спермы, крупнейшим в Европе, – для туристов (возрастной ограничитель здесь задран повыше – процедуры делают до 46 лет), и страховкой, покрывающей шесть попыток, – для своих.
Восточная Европа. Словения и Греция – две страны, где государство оплачивает 90 % расходов на ЭКО женатым (за донорские материалы и диагностику они платят сами). В Белоруссии в январе 2021 года приняли закон о бесплатной страховой помощи (разумеется, мужу с женой) [172]. В России для партнеров, необязательно женатых, но принципиально разнополых, есть ОМС: полис не покрывает ни донорскую сперму/клетку, ни генетическое исследование эмбриона, ни суррогатное материнство. Оплату процедуры по ОМС также обещают одинокой женщине (ей предлагают самой заплатить только за донорскую сперму), однако в реальности получить такую помощь будет сложно.
Россия демпингует с ценами: протокол стоит от 100 до 200 тысяч рублей. Украина – еще больше: донорская клетка здесь самая дешевая в мире. Донорство анонимное, девушки зарабатывают лучше, чем на любой доступной им работе. Украина и Россия – центры европейского суррогатного туризма, законы верно служат доллару, рублю и гривне.
Частными клиниками, где цены в сравнении с остальной Европой кусаются не так больно знаменита Чехия. Сюда едут из Италии и Австрии, где запрещено донорство (что характерно, как и во всех немецкоязычных странах). «Дешевые» чешские яйцеклетки оптом скупает вся Европа. Философ Ольга Саввина в связи с этим рассуждает о новой колониальной репродуктивной экономике, когда гаметы (ресурс) едут в клиники более экономически развитой страны и богатые люди из экономически неразвитых стран едут за лечением бесплодия в экономически более развитую страну (вывоз капитала): международный репродуктивный туризм очень часто образует такую схему [173].
Согласно принятой у картографов классификации делим континент на четыре части: Западную, Восточную, Южную и Юго-Восточную.
Репродуктивными центрами Западной Азии и всего мусульманского мира считаются Турция, Иран, ОАЭ. Особняком держится Израиль – и в этом вопросе тоже.
Турция – репродуктивная мекка: здесь больше всего аккредитованных JCI [174] клиник в мусульманском мире [175], поэтому сюда стекаются паломники. Геи и одиночки к таинству не допущены. Донорство запрещено. В Иране худо-бедно помирили законы религиозный и светский: государство стремилось увеличить рождаемость. Сейчас в стране больше 60 клиник во многих крупных городах: Тегеране, Ширазе, Тебризе и Мешхеде. Донорство и суррогатное материнство легализуют при помощи временного брака мут’а: главное в отношениях с донором – никакого физического контакта [176]. Можно препарировать и исследовать эмбрионы – сейчас иранские ученые активно разбираются с митохондриальными ДНК. Эксперименты проводят на восьмиклеточных эмбрионах, когда «душа еще не успела начать дышать», так что с Кораном все улажено.
Единственная страна Арабского мира, покрывающая попытки ЭКО для своих граждан, – Эмираты: супругам можно бесплатно делать три процедуры в год [177].
Грузия и Казахстан – две азиатские страны постсоветского пространства, где есть законы, разрешающие коммерческое суррогатное материнство (в других бывших республиках законов нет, а есть только духовенство, которое против).
Израиль фанатично заботится о размножении своих граждан, поэтому, несмотря на запреты ортодоксального иудаизма, здесь чуть ли не самое либеральное ВРТ-законодательство в мире [178]. Израильской гражданке оплатят сколько угодно попыток при условии, что ей от 18 до 45 лет, неважно, одинокая она, замужняя или в отношениях с женщиной. Государство не просто разрешит, но и оплатит донорскую яйцеклетку женщинам до 54 лет, а также донорство спермы. И позволит диагностику (но без выбора пола). Гражданам разрешено даже суррогатное материнство за госсчет, и для одиноких женщин в том числе. Пары геев-мужчин – единственная обделенная категория израильтян, однако закон, разрешающий им взять суррогатную мать за госсчет, вроде как будет принят в ближайшее время. Что любопытно – родственницу ни
