Третья неделя
Снег все может. Для снега давно уже нет никаких продолжений. Любое сомнение готовится сделать свой мир чуть стремительней. Каждому выдан закон тишины. Эта радость готова забыться, пока еще важность былых обещаний не слилась с тишиною, летящей на самый рассвет. Тут туман все заполнил. Там многое стало причиной сменить этот вид на похожий хоть чем-то. Сделать легче всего грань решений, смешав ее с гранью свершений. От свежих лучей сразу стало легко на душе. В этом мире все просто решается. Можно простить тишину и подвергнуться радости теплого пения. Можно бегать по крышам. Можно думать о радостях жизни. И жить. И жить будет проще. Направленно движется в сторону света чужая волна океана великого. И в каждом ее измышлении есть что-то такое, что делает этот мир еще лучше, чем был он в самом близком от нас прошлом. Будущее будет прекрасно. Достичь гребня волны – вот счастье.
Словесные настрои на воду при недугах дыхания
Первая неделя
Небо смотрится в море. Молчащим даны подражания в себе навсегда. Кто-то видит желанья, примятые свежим морским этим запахом. Тут легко созерцать. тут легко признавать все права на слова. Видеть можно тут волны. Тут просто все соткано в радость былого. Так хочется видеть себя наверху этих волн летящим туда, где все радости мира сливаются в водных глубинах. Решить надо многое. Свет продолжает струиться туда, где все просто и даже легко. Трудностей нет там, а есть только вера в желанья. Желанья не знают сомнений. Прочитаны книги по правилам. Резвые звуки слетают с вершины на голую эту прозрачность всего, что могло сохранить тишину на пределе всех мыслимых звуков. Источник живительный полнит собой весь воздух всего, что всех нас окружает. И хочется жить. И вдыхать этот воздух от моря.
Вторая неделя
Нет границ между прошлым и будущим. Нет ничего, что могло бы сравниться по радости с тем, что еще созерцало себя в этом приступе лета, когда-то пришедшего в мире и забывшего все, что могло оставаться до самого нового срока в этой вот тишине. И в воде. Смелость новых сердец исполняет желания любые. Оторваны знаки. Все просто. Все уже решено, до пределов заполнены трюмы. Пора отплывать, оттолкнувшись рукой от причала. Кто видел все это, тот очень легко сможет это понять даже в радостях первого сна, от которого легче немного становится. Правда становится правдой и правдой всегда остается. Лицезреть этот мир позволяется в радости мира всем тем, что поможет себе отказаться от самых глубоких глубин океана, где господствуют странные рыбы. Цветы распускаются в свете усталой зари.
Третья неделя
Остаются снежинки на мерзлом стекле. Слишком просто все сделано. Слишком спокойны слова обещаний, что легко тут давались до самых краев. Заполнялись тяжелые ведра водой. Становились слова ближе к радости. Сущность всех звуков на свете тут сливалась с решеньями нового века. Пора уже было спешить в тек края, за которыми кроется что-то такое, что вьюга бессильна понять и отбросить подальше. Что вьюга? Ей спокойствие снится. Ей хочется встретить сомнение и выгнать его за пределы желаний. Вода в том ведре так свободна казалась. И дождь бил по крышке ведра. И лежало все так же в крыльце коромысло, как когда-то лежало до этого времени. Прошлое делалось ближе. Спешили желания куда-то. И думалось, будто кому-то тут тоже бывает легко. Все дороги прочитаны. Собраны мысли. Решения давно уже приняты.
Словесные настрои на воду при недугах нервной системы
Первая неделя
Ночью видеть приятно вдали огонек. Созерцать тишину тоже очень приятно бывает. Кто-то будет молчать, кто-то станет петь песни о вечности. Плыть по реке так легко, так спокойно, так свободно. Так размеренны эти старания, легки эти звуки, парящие в вечности. Так легко созерцать все на свете. Любое желание становится светом бессменной зари. Так легко продолжать этот звук. От него все уходит куда-то в прозрачные эти свечения былого. Тут заря еще долго рождает способность себя продолжать и дрожать под изрядною стрелкой скупого на ласки дождя. Видеть легче всего тишину в этих звуках, ломать все прожитое некогда, верить в стремленья. Созерцать эти знаки глубин океана. Смотреть, как стремятся по новой воде к тишине эти звуки нанизанных бусин предутренней в листьях росы.
Вторая неделя
Место славно это смеяться готово уже над собою среди всех на свете открытий и прочего вывода. Вместе с величьем волны протекают все воды, которым бывает так важно лицезреть эти радости прежнего смысла в глубоких мечтаньях летящей куда-то под утро прелестной зари. От нее на душе так спокойно вдруг стало. Все радости мира туманом наполнены. Где-то, когда-то были выпиты литры прекрасной целебной воды. И вдруг стало легко. И слова оказались придвинуты к прошлому ближе, чем это когда казалось возможным. И лились по краям всех на свете глубин знаки вечности. Думалось только о том, как пройти мимо бухты на гребне волны. И уплыть навсегда в этот край. От него невозможно ни в мыслях уйти, ни забыться. И петь нет сил никаких у всех этих слегка одуревших от запаха леса стрижей.
Третья неделя
Исполнены пеплом желанья, лишенные страха. В пустом этом доме все проще, чем в прежнее время казалось. Теперь навсегда модно сдвинуть столы, чтобы только понять тишину. Нет сомнения. Есть радость от прошлого, радость грядущего. Смыслы взлетают над пропастью. Радость сама по себе так похожа на что-то из внешних строений былого. Заполняются мыслями разные знаки смущенной от скорби воды. Тут все просто до счастья. Понять тишину означает привлечь к себе радость доступного. Воля сама отнеслась к пустоте этой звонкой. Тут забылись слова одиночества, стали планеты чуть ближе к поверхности моря. Тут можно бы было допеть песню ветра. Легко созерцать мир великого знака, звенящего в ночь тихим летом и прочими песнями гордого этого леса, когда-то простившего всех, кто чего-то хотел.
Словесные настрои на воду при недугах зрения и слуха
Первая неделя
Капли росы так роскошны на этих листочках прозрачных. Цветут васильки. Очень девственны эти цветы в этих возгласах теплого лета. Так легко нынче жить, просто верить во все, чем прославлен и радостен мир, что опять простирается в солнечных этих соцветьях великого знака прекрасного этого ветра, познавшего прелесть летящей до самого неба великой волны. И все ближе к лучам восходящего солнца. Так радостно плыть по течению. Так сладостно верить во что-то такое, что может еще продолжаться на фоне летящего снега по этому знаку, который так мудр по этим волненьям вертящихся этих цветков синеватых, немножечко желтых и в стылых стараниях зеленых на уровне стеблей и прочего теплого ветра, которому были даны пожелания грустящих сомнений на фоне покрытых корою деревьев, которым лет столько, что даже не снилось пока никому тут на свете.
Вторая неделя
Отточены знаки великого промысла в сотканных кем-то прозрачных одеждах. Легко отдыхать, когда вера влетает по месту зеркальной зари. Измучены знаки всего, что тут было. Отмечены выбором ставки всего, что касается прошлого. Книги легко прибирать по заставленным этим дыханьем убогим дорогам. Тут прошлое сделать способно все то, что способно пробраться сквозь пестрые сны вдоль дорог потерявшихся. Вечность разорвана плоскостью счастья на части на равные. Видеть дается тут только такое, что сделать способно весь мир и сломать его части. И многое может себя отметать от звенящей по Югу тоски. Так грустно на сердце бывает, но грусть это светлая. Радость пребудет по воле великого знака. Отмечены счастьем стремления себя принести на порог той любви, для которой и выбрана ночь.
Третья неделя
Заветы все приняты были, когда подступали стремления стать лучше и чище. Восход оказался тут ближе, чем раньше тут был сам закат. Оставлены краски великого дерева. Смыты все прошлые смыслы. Откинуты все покрывала на свете. И тот, кто хоть капельку щедр был в мире, тот мог очень многое взять у воды, чтобы только потом пройти по дороге туда, где рождаются радости. счастье все так же стремится быть тоньше. Все чаще ломаются верхние эти регистры у гибкой зари. Забыты отверженным именем те, кто себя предпочел тишине в этих сферах излишне просушенных. Думалось только о том, чтобы вечер себя уводил чуть подальше от света всех этих светил полуночных. Когда-то застыли картины великого сна на исходе тут прожитой ночи, познавшей себя на пределе всех этих забытых когда-то и кем-то тут капель воды.
Словесные настрои на воду при недугах мочеполовой системы
Первая неделя
Капля росы опустилась на этот познавший себя лепесток. Это гордость дает о себе таким образом знать. Тут все просто. Свободно дыхание в себе поступившего чуть опрометчиво ветра. Тут сделано многое, что позволяет потом уже двигаться в сторону теплого света. Никто никого тут не сможет обидеть. И не захочет никто никого обижать никогда. Тут что-то великое вырваться может из плена крылатых и ярких иллюзий, вошедших на этой волне под облако счастья и ставших такими, каких еще не было раньше нигде никогда. Кто-то сможет придумать такое, что радостью выльется в сферу источника радости жизни. И будут тогда все способны растить только те пожелания, которые точно уж сбудутся. Пусть так и будет.
