Через какое-то время я понял, что это удивительное событие представляет собой наблюдаемый в рамках данной темы процесс спонтанного повышения ранга мышления, следовательно, качества моего владения предметом и дальнейших действий, связанных с продвижением по пути личностного развития.
Поэтому некоторые главы данной работы есть не что иное, как возникшая практически автономно завершённая смысловая структура, результат срабатывания метода «действия не действием», принципу которого в дальнейшем, как увидит читатель, будет уделено особое внимание в различных частях этой книги.
При попытке рассказать о реально пережитом текст в процессе написания как бы сам «додумывал» за меня, в его поле прояснялись новые смысловые связи, недоступные прямому логическому мышлению, и возникший смысл оказался отражением сути древнеиндийского феномена.
Таким образом, неверным было бы утверждать, что в результате долгих лет практики классического варианта йоги я сильно поумнел и потому написал эту книгу, изложив в ней своё высокоинтеллектуальное представление, — отнюдь! Просто в итоге весьма сложной и длительной адаптации, накопив огромное количество самых разнообразных сведений и уже порядочно разобравшись в предмете, я получил возможность написать такую книгу, обеспечив для этого условия, а уже в процессе работы начали происходить решающие события со смыслом излагаемого материала, свидетелем самодостраивания и завершения которого мне и довелось стать.
«Сутра» в переводе как раз и означает «нить», на которую, — если вам удалось за неё ухватиться, и она материализовалась в ваших руках, — естественное развитие событий нанизывает фрагменты понимания, это аналог виртуальной оси кристалла, вокруг которой упорядоченно осаждается действительная материя истинного смысла. И когда это случилось в моём сознании после завершения работы над текстом книги, оказалось, что получившееся полностью идентично со смыслом того, что когда-то сформулировал Патанджали.
Отсюда в очередной раз можно констатировать, что истина одна и та же, она всегда абсолютна, только степени приближения к ней относительны, поскольку человек никогда не станет абсолютным наблюдателем. Моя заслуга — если вообще стоит упоминать об этом — заключается лишь в том, что мне удалось сохранить бесконечный интерес к йоге, и я беспощадно подвергаю себя её систематической практике, потому что «лишь перед Богом в подлинности голой лежат деянья наши без прикрас» (Шекспир).
Когда речь идёт об использовании принципа «деяния не деянием», мало кому известна его подлинная суть, а заключена она в следующем: устройство реального мира таково, что к некоторым вещам, изменениям, результатам человек не в состоянии прийти путём произвольного выстраивания шагов последовательных действий. В тех же самых процессах самоусовершенствования мы рано или поздно упираемся в противоречие, когда, если даже и ясно, что и в какую сторону надо бы изменить, однако остаётся непонятным: кто и как будет это делать.
Каким образом прежняя структура психосоматики, составной частью которой является моё собственное Эго, может стать иной? Кто её изменит? Кто знает, что и как в ней надо менять, быть может «Я»? Но ведь из за неверных, ошибочных представлений «Я» и его ущербных действий, основанных на этих представлениях, моя жизнь как раз и пришла в такое плачевное состояние, когда надо менять её курс либо основные ориентиры. Следовательно, необходимые изменения должна произвести во мне некая сила со стороны? Но что это за сила, и откуда её взять? Остаётся единственный выход: грамотно обеспечить условия для создания режима свободного функционирования психосоматики в своих собственных интересах, которые одновременно являются и моими интересами, только я об этом не могу ничего знать — есть вещи, которые человеку невозможно знать в принципе.
Следовательно, «действие не действием», то есть спонтанная саморегулирующаяся деятельность единства тела-психики и есть тот шаг изменения, который не в состоянии совершить «Я», которое может случиться только без его вмешательства. Создание необходимых и достаточных условий для того, чтобы некоторые события инициировались человеком, но были реализованы природными механизмами той среды, в которой они могут развиваться без человеческого произволения, — это и есть «действие не действием», к сути которого мы будем многократно обращаться
Для сравнения можно привести высказывание выдающегося психотерапевта двадцатого века Милтона Эриксона, которое по аналогии может быть целиком отнесено к практической йоге: «...Развитие состояния транса — это интрапсихическое явление, обусловленное внутренними процессами, и действия гипнотерапевта направлены на то, чтобы создать для них благоприятные условия. По аналогии можно сказать, что инкубатор создаёт благоприятные условия для выведения цыплят, но сами цыплята получаются благодаря развитию биологических процессов внутри яиц. Неопытный врач, индуцируя состояние транса, часто старается направить поведение испытуемого соответственно своим представлениям о том, как последний должен себя вести. Роль врача, однако, должна быть сведена к минимуму» (М. Эриксон: «Стратегия психотерапии», с.26).
Когда одиннадцатого июня девяносто девятого года в Москве открылась Третья международная конференция под названием «Йога — гармония души и тела», директор парижского Айенгар-центра Фаек Бириа начал своё выступление со знаменательных слов, в которых прозвучала безусловная истина относительно состояния искусства йоги в сегодняшнем мире: «Если бы Патанджали оказался сегодня здесь, он бы не смог узнать йогу в том, чем мы занимаемся». После первого дня конференции я подошёл к доктору Бириа перед началом его практических занятий, и в коротком разговоре мы оба удивились тому, что с момента нашей первой встречи прошло уже десять лет.
На самом деле практическое моё знакомство с йогой (не считая первой незрелой попытки шестьдесят четвёртого года, авантюрно предпринятой после прочтения «Лезвия бритвы» И.А. Ефремова), началось в далёком семьдесят первом году с книги Б.К.С. Айенгара «Йога дипика» («Прояснение йоги»).
Это было событием, когда её привезли из Москвы! Помню ощущение: вот ксерокопия английского подлинника, рядом — толстенная стопка машинописных листов перевода. И отдельно фотографии асан в исполнении мастера. Они были бесподобны, эти иллюстрации, мы ими упивались: что делает этот человек со своим телом, какие немыслимые вещи! И главное — потрясающая детализация, всё расписано подробнейшим образом по дням и неделям, бери и пользуйся, никаких проблем. Поскольку желать в информационном плане уже было как бы и нечего, мы бодро взялись за дело.
Правда, меня с самого начала постоянно тревожил и озадачивал какой-то скользкий и вездесущий диссонанс между философской и чисто практической сторонами сведений по йоге. Первая была тогда для нас доступна только в отечественных публикациях хрущёвской оттепели, вторая фундаментально и убедительно показана Айенгаром в его работе.
Складывалось впечатление, что та йога, теоретическую часть которой во втором томе «Индийской философии» излагал Радхакришнан, анализировал в комментариях к философским текстам «Махабхараты» Б.Л. Смирнов, показал в «Лезвии бритвы» И.А. Ефремов — всё это составляет как бы один класс информации по данной теме. Масса «духовной» белиберды разнообразных учителей и наставников, сочинённые неизвестно кем «откровения» на йогические темы, упорное, чисто большевистское мистическое озлобление «Агни-йоги» — это другое, а оказавшийся теперь в нашем распоряжении перевод «Прояснения йоги» — третье, и всё это абсолютно независимые вещи! Кроме того, имелся ещё сугубо научный подход, который можно было обнаружить, например, в сложнейших работах Ф.И. Щербатского. Вся эта информация располагалось, по существу, в совершенно разных плоскостях, хотя речь шла как будто об одном и том же предмете.
Философы упоминали асаны и пранаяму как не вовсе обязательные, проходные этапы системы спасения, из их умозаключений нельзя было вынести ничего конкретного для непосредственной работы с телом, они толковали всё больше о высших материях, причём с использованием зубодробительной терминологии. Более или менее ясным было только то, что йога — по большей части понимается как медитация, подразделяющаяся на этапы дхарана, дхьяна и самадхи, достижение которого именуется освобождением, — собственно это и есть цель системы. Освобождение является завершением пути духовного развития. Всё было как будто понятно по отдельности в этой словесной эквилибристике, но слишком туманно, сплошные общие слова и, опять же неясно было каким боком это относится к Хатха-йоге и асанам, которые столь детально показал Айенгар?
