Почему же источником лекарства были названы телята? Из чисто практических соображений: сырье должно поступать в больших количествах и брать его нужно на бойне, где забивают не каких-нибудь экзотических животных, не антилоп, слонов и верблюдов, а свиней и крупный рогатый скот. При этом телят забивают гораздо чаще, чем молочных поросят, и железы у них гораздо крупнее — вот те причины, по которым первым в мире появился именно говяжий инсулин.
Важность работы Соболева трудно переоценить — ведь он не только выяснил функцию островков Лангерганса, но и указал вполне реальный способ производства животного инсулина. Казалось бы, еще немного, еще чуть-чуть — и инсулин будет открыт в самом начале двадцатого столетия, и тысячи жизней будут спасены… Но этого не случилось. Это произошло лишь через двадцать лет, и не в России, не в Петербурге, а в канадском городе Торонто, где Бантинг и Бест в муках и сомнениях повторили то, о чем знал, что предвидел русский ученый Леонид Соболев.
Об этом — в следующей части нашего повествования.
3. Открытие инсулинаЭтот исторический эпизод в медицинских учебниках и книжках для диабетиков описывается таким образом: были, мол, такие канадские врачи Фредерик Бантинг и Чарльз Бест из Торонто, открывшие инсулин и спасшие больного мальчика от диабетической комы. В 1921 г. им удалось выделить инсулин из поджелудочной железы собаки; этот препарат они ввели для проверки другому псу, у которого был вызван «экспериментальный» диабет — вырезана поджелудочная железа, по каковой причине пес умирал от истощения. Вскоре после инъекции больная собака очнулась, поднялась на ноги и пошла. Затем Бантинг и Бест получили препарат инсулина из поджелудочной железы теленка или быка и 11 января 1922 г. сделали инъекцию четырнадцатилетнему Леонарду Томпсону, сыну американского миллионера, погибавшему от кетоацидоза в Центральном госпитале города Торонто. Этот первый укол не облегчил его состояния и даже привел к осложнениям, но 23 января Леонарду опять ввели инсулин, и его самочувствие стало улучшаться: появился аппетит, вернулись силы, понизился уровень сахара. Леонард Томпсон был спасен, прожил еще тринадцать лет, а Бантинг получил за свое открытие Нобелевскую премию и дворянское звание от британской короны. Иногда добавляют, что врачом, собственно, был только тридцатилетний Фредерик Бантинг, а Чарльз Бест — всего лишь его ассистентом, студентом-медиком четвертого курса.
Такова первая версия, и, ознакомившись с ней, мы можем подумать, что Бантинг был молодым ученым, преуспевающим эндокринологом, практиковавшим в Центральном госпитале Торонто; что были у него отличная лаборатория, мудрый наставник-профессор, вдоволь собак и кроликов для опытов и верный помощник Бест, а также, возможно, другие помощники в ранге простых лаборантов — чтобы кормить собачек и выносить собачьи трупы.
Все не так. Все это фантазии и домыслы, и правда в сказанном выше только в одном: что Чарльз Бест был Фредерику Бантингу верным помощником и другом на всю жизнь. История открытия инсулина полна загадок и драм, и чтобы ознакомиться с нею, давайте рассмотрим другие версии, которые, быть может, более близки к истине. Вот вторая из них, приведенная в Медицинской энциклопедии.
Фредерик Грант Бантинг (1891–1941 гг.) был канадским физиологом, почетным членом многих академий и научных обществ. В 1916 г. он окончил медицинский факультет университета в Торонто, в 1916–1919 гг.
служил в армии и участвовал в боевых действиях на полях Первой мировой; затем краткое время работал преподавателем в медицинском училище Западного Онтарио, а с 1921 г. изучал в лаборатории профессора Мак-Леода внутреннюю секрецию поджелудочной железы, что завершилось открытием инсулина. В 1922 г.
он получил степень доктора медицины, в 1923 г. ему и профессору Мак-Леоду была присуждена Нобелевская премия, в 1930 г. в Торонто открыли научный институт имени Фредерика Бантинга, а в 1935-м Бантинг посетил Советский Союз и принял участие в Международном конгрессе физиологов. Он опубликовал около шестидесяти научных трудов, посвященных саркоме, силикозу, инсулинотерапии и другим проблемам. Казалось бы, блестящая научная карьера, прерванная трагическим событием: с началом второй мировой войны Бантинг занялся исследованиями военного характера и погиб в 1941-м, на острове Ньюфаундленд, во время авиакатастрофы.
Это биографические данные, и в них ничего не говорится о том, как, собственно, был открыт инсулин. Давайте же обратимся к третьей версии, которая принадлежит соавтору Бантинга, Чарльзу Бесту, и изложена в его статье /89/. Это сухая версия ученого, в которой перечислятся лишь научные факты, и мы приведем ее в несколько сокращенном варианте, с необходимыми комментариями, поясняющими текст.
«В 1921 г. Бантинг выдвинул предположение, что активное начало, выделяемое островками Лангерганса, разрушается секретом ацидозной ткани поджелудочной железы.1 Именно это предположение дало толчок к развитию нового направления в исследованиях диабета, проводившихся школой Мак-Леода в Торонто.
Бантинг и Бест провели 75 опытов на 10 собаках, у которых удаляли поджелудочную железу. Во всех опытах введение полученного ими экстракта вызывало снижение сахара в крови и моче, а во многих случаях — быстрое улучшение состояния собак с тяжелым диабетом. Экстракты готовили из подвергшейся перерождению железы, а также из нормальной ткани поджелудочной железы собаки, быка, плода коровы. 2 Наиболее активными оказались экстракты из поджелудочной железы плода коровы. Разработанная в 1921 г. методика давала возможность получать прозрачные стерильные растворы, содержащие 12–16 единиц инсулина в 1 мл.3 Такие экстракты стали вводить больным 1 Наш комментарий: активное начало — это «фактор Х», который в будущем назовут инсулином; секрет ацидозной ткани поджелудочной железы — это пищеварительный сок.
2 Наш комментарий: подвергшаяся перерождению железа — имеется в виду атрофированная в результате перевязки протока железа, в которой почти нет пищеварительных ферментов, зато велика относительная доля инсулина.
3 Наш комментарий: сейчас мы пользуемся гораздо более концентрированным инсулином — 40 и 100 единиц в одном миллилитре.
диабетом, и они вызывали быстрое снижение сахара крови.4 Приготавливая первые экстракты, Бантинг и Бест пользовались самым доступным источником — бычьей поджелудочной железой. Эти экстракты обладали высокой эффективностью при лечении диабета у собак, однако в клинике5 те же дозы давали незначительный эффект и вызывали местные реакции. Позднее Коллип произвел очистку этих экстрактов и внес тем самым важный вклад в развитие инсулинотерапии.
При помощи частично очищенного экстракта, приготовленного из целой бычьей поджелудочной железы, Бантингу и Бесту удалось в течении 70 дней сохранить в живых собаку, у которой полностью была удалена поджелудочная железа. Позже предварительные данные Бантинга и Беста получили дальнейшее развитие в совместных работах этих исследователей с МакЛеодом, Коллипом и другими. Первая работа по применению инсулина была опубликована в 1922 г. Бантингом, Бестом, Коллипом, Кемпбеллом и Флетчером.
Профессор Мак-Леод и новые сотрудники его отдела продолжили дальнейшие исследования в области диабета».
Из краткого описания Беста мы можем извлечь пару 4 Наш комментарий: далее Бест говорит о самых первых экстрактах, которые еще не были столь хорошими, как упомянутые выше.
5 наш комментарий: то есть на людях имен (Мак-Леод, Коллип) и еще ряд фактов, смысл которых прояснится в дальнейшем. Но в общем и целом этот текст содержит мало любопытного; это выдержка из научной статьи, а не из личного дневника, которому доверяют сокровенные раздумья. И потому давайте рассмотрим четвертую версию. Она принадлежит американскому бактериологу и писателю Полю де Крюи, который хорошо знаком российским читателям по замечательной книге «Охотники за микробами». Не все, однако, знают, что де Крюи — автор многих книг и что в одной из них, изданной в Советском Союзе в тридцатые годы, он довольно подробно описывает деятельность Бантинга и Беста /90/.
Прежде всего скажем несколько слов о самом Поле де Крюи. Он родился в США в 1890 г. и является почти ровесником Фредерика Бантинга; следовательно, де Крюи — современник событий и, описывая их в конце двадцатых годов, шел, что называется, по «горячим следам». Возможно, де Крюи лично знал Бантинга и Беста, а с одним из их пациентов, Джо Джилкристом, врачом, диабетиком и однокашником Бантинга по университету, был несомненно знаком — об этом упоминается в его книге. Наконец, еще один факт: де Крюи было известно о диабете не понаслышке, от этой болезни умер его отец, и потому он воспринимает события очень эмоционально, душой и сердцем. А это в некоторых случаях более верный путь к познанию истины, чем холодный разум.
