собой лекарства, чтобы продать их за хороший ужин, за долю малую, и от никчемных докторишек, которые сами себя провозгласили врачами, или их так назвали глупые старухи. [64]
Он продолжает свою обличительную речь, специально адресованную фельдшерам:
Я еще не упомянул наших дорогих докторов или целителей, которых у нас в Польше называют «рофеим» и «фельдшерами». Я называю их публичными, известными специалистами по убийствам, а не «рофеим». [65]
Работа Маркузе не получила того отклика, на который он рассчитывал, и его книга канула в безвестность, чтобы вновь быть открытой только в XX в. [66]
Можно предположить, что злословие Маркузе, выраженное на «тайтше», как он называл идиш, – языке, который он открыто презирал, – вызвало ответное пренебрежение, и, вместо того чтобы назначить общепризнанным стандартным медицинским источником, его книгу отправили в мусор те самые целители, которых он так стремился исправить.
Самые стремительные и далеко идущие изменения в еврейской медицине произошли за полвека до начала Первой мировой войны. Реорганизация российской системы здравоохранения, особенно учреждение земской медицины – системы местного управления, оказывавшей в сельской местности медицинскую помощь и другие услуги, – оказала большое влияние на маскилим той эпохи. Непрерывный поток книг и брошюр с популярными медицинскими советами, написанных сначала на иврите, а затем на идише, издавался специально на благо русского еврейства. Как и Маркузе до них, эти маскилим конца XIX в. были полны решимости заменить многовековые обычаи современными практиками. Новые защитники были убеждены, что реформа здравоохранения является необходимым условием улучшения условий жизни еврейских общин в черте оседлости. [67]
Маскилим, которые защищали новые «современные», «рациональные» методы здравоохранения как критические для здоровья людей, считали себя противоборствующими хорошо укоренившемуся врагу и даже выступали против вредных последствий сидячего образа жизни, таким образом осуждая привычки торговца и студента ешивы.
Еврейские кампании общественного здравоохранения в конце XIX и начале XX вв. окрашивали свои сообщения в более сдержанные тона, чем ранние реформаторы, подобные Маркузе. Тем не менее большинство писателей продолжали прежние нападки на народных целителей – то есть на всех, кроме врачей с университетским образованием. Они осуждали использование защитных амулетов и очерняли народных целителей, в числе других унизительных оскорблений называя их «старухами» и «колдунами». Даже альтернативные медицинские системы, такие как гомеопатия, были объявлены нелегитимными, потому что новая медицинская система учреждений рассматривала их как угрозу.
Почти каждая работа Хаскалы по здоровью и гигиене, опубликованная в тот период, включала раздел, посвященный нападкам на «ложных целителей». Различие между ложными и истинными целителями заключалось в научном образовании и официальной аттестации. Это неизбежно и автоматически делало всех народных целителей нелегитимными – лишь потому, что они находились вне признанных научных кругов. Только образованный и академически подготовленный врач, сведущий в последних исследованиях, считался авторитетом в области здоровья и исцеления. Столкнувшись со случаями, когда казалось, что народные целители излечивают болезни, врачи-маскилим утверждали, что болезни просто исчезли сами по себе.
С конца XVIII в., пытаясь дистанцироваться от того, что они считали устаревшим, маскилим публиковали свою реформаторскую литературу на иврите – языке, отстаиваемом сторонниками Хаскалы в качестве еще одного способа заставить ашкенази влиться в современную эпоху. Однако, как только стало очевидно, что использование иврита тактически неэффективно для достижения их целей (ведь большая часть их целевого населения даже не умела читать на иврите), эти же сторонники перепечатали свои предложения на идише – языке, на котором в повседневной жизни говорили в еврейских общинах черты оседлости. Только в конце XIX в., когда реформаторы предприняли попытки общаться на местном языке, они добились значительных успехов: использование идиша в медицинской литературе стало успешным инструментом повышения осведомленности масс. [68]
Преодолев коммуникационный барьер, маскилим удвоили свои реформаторские усилия, воспользовавшись эпидемией холеры, бушевавшей в России в 1890-х годах. Изданные в то время брошюры предлагали информацию и инструкции по лечению болезни, одновременно предостерегая евреев от всех народных целителей авторитетным тоном медицинской науки. С тех пор брошюры об общественном здравоохранении на идише стали крае угольным камнем медицинской литературы. Даже знаменитые писатели того времени, такие как И. Л. Перец, оказались вовлечены в этот процесс, добавив своей поддержкой слой популистского авторитета. [69]
Одной из отдельных мишеней были женщины, поскольку они более открыты для обсуждения таких вопросов, как контрацепция, половое воспитание подростков, школьная гигиена, венерические заболевания и собственное здоровье. Но такие кампании не были успешными повсеместно, хоть и продолжались вплоть до XX в. Один мемуарист вспоминает, как заказал для жены книгу «Что должна знать каждая молодая мать». Автор признался, что супругу не впечатлил его совет:
Она не хотела полностью следовать предложениям, содержащимся в книге. Это могло быть связано с трудностью осуществления указаний, данных в книге, на практике, а также с тем, что воспитание детей в соответствии с правилами, изложенными в книге, было тогда еще неизвестно в тех краях. [В черте оседлости]. Как бы то ни было, мне пришлось потрудиться и поуговаривать ее, прежде чем она уступила. [70]
Современные врачи и больницы
Когда в 1850-х годах российское правительство открыло евреям двери медицинских школ, значительное количество ашкенази воспользовались этой возможностью. Вскоре их представительство пропорционально выросло во всех областях сертифицированной медицины: клинической медицине, фармакологии, сестринском деле, акушерстве, стоматологии и фельдшерской практике. Хотя евреи, как мужчины, так и женщины, приходили в медицину по разным причинам, основы этого явно заложили ассимиляционные усилия маскилим. [71]
К 1870-м годам к услугам еврейских женщин в Санкт-Петербурге появились (пусть и ненадолго) женские медицинские курсы и официальные курсы по акушерству. Преимущественно женскими и еврейскими областями были стоматология и, в меньшей степени, фармацевтика – в основном потому, что они были ниже по престижу, оплате и привилегиям, чем клиническая медицина.
Многие врачи-евреи, получившие образование в ту эпоху, – за редким исключением выходцев из фельдшерских семей, – отмежевались от еврейских масс. Они поднимались по профессиональной лестнице, повышая свой социальный статус, обращаясь в христианство или присоединяясь к «ассимиляционистам, объявляя себя поляками или русскими израильской веры, меняя свои имена на более славянские
